ПАРА РАССКАЗОВ О МУСИКЕ...

                       

                                       ПЕТУШКИ

     Невысокий худенький мичман готовил шашлык. Почему он? Да потому, что был он родом с Кавказа и звался Мусаил, или, попросту, Мусик.
     Мусик – человек добрый, широкодушевный. Двери его дома всегда открыты для друзей.  Сейчас у мангала собрались его друзья и с удовольствием вдыхали в себя весь аромат кавказской кухни.
     Через некоторое время на временном столе остались лежать остатки этой кухни и, к великому удивлению присутствующих за столом, еще нетронутые бутылки с молодым вином. Это было, на самом деле, удивительно – выпить есть, а закусить нечем. А душа требовала: «А поговорить...»
     - Есть идея! – заявил, обращаясь к друзьям, Мусик, - У меня в птичнике живет  пара молодых петушков. Сейчас я им сделаю «секир башка», и мы их приготовим на вертеле.
     - А что скажет твой сынуля, для которого ты их купил? -  заметили ему друзья.
     - Ничего, я ему других куплю, - ответил Мусик.
     Птичник, надо отметить, для двух петушков был огромен – это был сарай размером, наверное, пять на пять метров.
     Петушки вскоре были съедены, а вино выпито. Все остались довольны приятным вечером и общением...                                                            

     Следующим утром сын Мусика, которому было пять или шесть лет, вместе с мамой, женщиной довольно-таки плотненькой, но очень симпатичной, пришел в птичник покормить своих петушков.  Все, что они увидели – были петушиные перья, но без самих петушков.
     Из глаз маленького пацана тут же потекли слезы, а из носа сопли, в которых он и запутался.
     - Где мои петушки?  Где мои петушки? Где они? – заскулил он.
     Его мама отреагировала на исчезновение петушков и слезы мальчишки очень быстро. Она рванула домой, разбудила мирно спящего Мусика и притащила его, чуть ли не подмышкой, в птичник.
     Мусик, еще до конца не отошедший от вчерашнего общения с друзьями, никак не мог понять – зачем его разбудили и притащили в этот сарай?
     - Где петушки? - окончательно пробудил его, словно колокольный набат, голос горячо им любимой жены, - Отвечай, пьяница!  Где петушки? Я тебя, Мусик, пока только спрашиваю. Не ответишь – я тебя не буду больше спрашивать. Я тебя буду - допрашивать.
     - А-а-а, вот в чем дело, - пролепетал Мусик, - Я-то думал, что произошло что-то не-обычное. Солнечное затмение, например. Или мне офицерское звание присвоили. Или "Аврора" выстрелила....  А петушки? Так петушки - они, так это, на юг улетели. На зимовку.


                                                   В ГОСТИ

     Как-то раз в отделе отмечали день рождения Ивана Берлова, человека во всех отношениях замечательного, который родился, наверное, сразу в тельняшке и с погонами мичмана.
     После всех поздравлений и возлияний направился Иван домой, благо жил он не очень далеко от части, в которой служил. У проходной догнал его сослуживец, такой же, как и он сам, начальник склада, мичман Володя Полищук.
     - Слушай, Иван, хочешь еще выпить? – предложил он Берлову, - У меня за гаражами спрятана бутылка.
     И, молча, они направились в лес, который начинался сразу за забором гаражей.
     Но их было только двое, а бутылка «шила» (спирта) на двоих как-то плохо делилась. На собственную радость встретился им Мусик. Что он в это время делал в лесу – одному Богу известно, а Володька с Иваном его и не спрашивали. Все делалось в тишине. Мичмана понимали друг друга без слов.
     Полищук достал из-под  моха бутылку и стакан.
     - А чем закусывать будем? – спросил его Берлов.
     Володя, не говоря ни слова, достает из кармана боцманский нож (этакая небольших размеров наваха), и, отковыривая от сосны большой кусок коры, протягивает его Ивану.
     - На, грызи, - проговорил он, - Говорят вкусно.
     В это время Мусик взмахнул рукой и шепотом произнес:
     - Тихо, мужики! Кто-то идет.
     Возле гаражного забора они увидели шагавшего Витю Паркина, несшего в руке пластиковое ведро накрытое крышкой.
     - Стой, Паркин! – неожиданно и одновременно скомандовали они, - Сюда шагай!
     Тот остановился, пригляделся и, узнав всю компанию, направился к трем мичманам, стоявшим под сосной.
     - Ты куда это, Витя, идешь? – задал ему вопрос Мусик, - Выпить хочешь?
     - Иду кормить кроликов. Выпить не откажусь, – четко, как у начальника штаба в кабинете, отрапортовал Паркин.
     - А чем сегодня кроликов кормишь? -  продолжил спрашивать Мусик.
     Паркин открывает ведро:
     - Да, так. Капусточка с морковочкой, картошечка с перловочкой.
     - Давай сюда! – скомандовал Мусик, - Я потом к тебе капусты с морковкой домой завезу. И не просто завезу, а на лошади. Чтоб по-настоящему было, по-крестьянски.
     Через час ведро наполовину опустело.    
                                                     

     Прощаясь, Витя Паркин, утирая слезы умиления, выговаривал Мусику:
     - Так я буду ждать. Ты обещал. И чтоб на лошади.
     - Жди, - в ответ ему говорил Мусик, - приеду к тебе в гости. Как ты пожелал, так и приеду. На лошади.
     И они разошлись. Берлов – к себе на хутор, Полищук – в гостиницу «Голубой Дунай», а Мусик пошел за лошадью и капустой.
     В три часа ночи в квартире Паркиных, которая располагалась на третьем этаже дома из силикатного кирпича, раздался звонок в дверь.
     Когда, сопровождая это действо многоэтажными матами, Витя открыл дверь, то тут же протрезвел. На лестничной площадке стояла лошадь, верхом на которой сидел Мусик. В каждой руке он держал по кочану капусты.  Под мышкой он зажал удочку, на леске которой была привязана большая морковка, качавшаяся перед мордой лошади.  
     - Ну, - начал говорить заплетающимся языком Мусик, - вот я и приехал. Как и обещал. На лошади, и с капустой. Принимай в гости. И он въехал в квартиру.
     Лошадь смогли вывести из подъезда только часам к шести утра. Хорошо, что жена Вити в тот момент дома отсутствовала по причине своего отъезда.
     Витя потом долго мыл и чистил полы, применяя для этого всякого рода шампуни и еще что-то, в которое входила хлорка.
      Замечу только, что очень долго, после своего приезда,  Витина жена все же принюхивалась к запаху в собственной квартире.
     - Что-то мне этот запах напоминает нашу конюшню, - при этом приговаривала она.
     Сегодня, когда я встречаюсь с Мусиком, я начинаю тихонечко ржать и интересуюсь здоровьем той самой лошади. Хотя с тех пор прошло уже почти сорок лет.
     А Мусик грозится приехать ко мне в гости уже на битюге-тяжеловозе, несмотря на то, что моя квартира расположена на четвертом этаже.