Не более трех раз кряду...

дирекции акционерного сотоварищества» АБРИКОСОВ И СЫНОВЬЯ”.

5.
В кабинете, пропахшем шоколадом, сладкой карамелью, жженым сахаром и дорогим коньяком, Лунева встретил элегантный молодой человек лет тридцати, в строгой черной паре, ярко начищенных туфлях и столь же сверкающей улыбкой.
- Чем могу быть полезен, господин..., эээ,
- Владимир Семенович Лунев.
Представился он и щелкнул промокшими своими штиблетами.
- Мне к самому!-
вспомнил он особо наглых посетителей начальника своего родного ДЭЗ,
- Лично и очень срочно!
- Очень жаль, господин Лунев. Господин Абрикосов с супругой, третьего дня, отбыл в свое имение. Откуда предполагает вернуться не ранее, чем к Рождеству. Аудиенция с Иваном Алексеевичем Абрикосовым вас удовлетворит?
- Вполне!-
Володя вновь щелкнул пятками и прошел в сопровождении секретаря в рядом расположенный кабинет.
Представив Лунева, совладельцу кондитерской фабрики Ивану Алексеевичу, молодой служащий тут же вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Абрикосов- младший, модно одетый, довольно упитанный человек в пышных усах и при ухоженной бороде, старательно разделенной надвое, внимательно осмотрел посетителя, и, откинувшись в бархатное с золотом кресло, коротко, но довольно учтиво поинтересовался:
- Я вас слушаю, господин Лунев, кажется? Чем обязан?
Володя, со всей учтивостью и великосветскими прибамбасами, какие он только смог вспомнить из некогда прочтенных им книг с пафосом произнес, слегка грассируя для большей правдоподобности.
- Милостивый государь. Мне стало известно, что американские кондитерские фирмы, имеют твердое желание обвалить ваш рынок карамели, а в последствие и всех видов сладкой продукции. Как истинный патриот и сын своего отечества я не мог равнодушно пройти мимо этого факта и посему я здесь!
Лунев помолчал, наблюдая за реакцией промышленника, и добавил, что бы только не слышать этой пугающей тишины.
- За державу обидно!
Иван Алексеевич, не торопясь, раскурил сигару, и несколько раз выпустив через нос ароматный дым, спросил посетителя, пристально вглядываясь ему в глаза.
- А из чего следует сие ваше довольно смелое предположение, господин Лунев? Какие у вас факты о конкурентах из столь отдаленной от нас страны как Америка?
Оробевший техник- смотритель молча вынул сосалку на палочке и положил ее на стол, прямо пред ясные очи Абрикосова - младшего.
...- Барышня, -
неспешно проговорил тот в чернеющий раструб необычного телефонного аппарата стоявшего на столе, по правую руку хозяина кабинета.
- Срочно господина Клепикова ко мне. И пусть с ним придут..., эээ, ну да, пусть он захватит Сидорина и Звягинцева из цеха жженки.-
Через несколько минут, возле стола Ивана Алексеевича почтительно вытянувшись появились вызванные им люди.
- Господа.- Бросил Абрикосов вошедшим.
- Будьте так любезны, осмотрите сие произведение и дайте свое заключение. Дело кажется довольно серьезное.-
Худощавый и бледный старик в синем халате, насквозь пропахшем жженым сахаром, аккуратно развернул обертку заморской карамели длинными, узловатыми пальцами...
…Разомлевший в тепле кабинета Лунев, сидел в своем кресле и, попыхивая предложенной фабрикантом сигарой, краем уха вслушивался в оживленную беседу специалистов.
Примерно через час, они ушли, а Абрикосов, вынул из стола десятирублевый, сухо хрустнувший билет и пожав Луневу руку, вложил ему деньги в ладонь.
-Благодарю вас, господин Лунев. Мои специалисты внимательно осмотрели предоставленную вами конфету, и хотя, на ближайшие лет пятьдесят, нашему акционерному обществу не грозят никакие, тем более заморские конкуренты, я хочу вам выразить свою признательность. Прощайте сударь. Возле крыльца вас ожидает мой экипаж. Назовите свой адрес и вас доставят домой. Еще раз спасибо.
Уже перед самой дверью, Иван Алексеевич окликнул Лунева.
- Скажите, господин Лунев, вы женаты?
- Пока еще нет господин Абрикосов, но имею виды…
Промышленник поднялся, открыл большой шкаф мореного дуба на внушительных львиных лапах и, достав с полки жестяную, цветастую коробку в виде ларца, протянул ее технику-смотрителю.
- Угостите свою барышню, дрожащий Владимир Семенович. Я уверен, ей моя карамель понравится не в пример больше, чем эта американская финтифлюшка.
...Дверь за Луневым закрылась, и довольно шурша купюрой в кармане пиджака, он сел на кожаное сиденье ожидавшего его крытого экипажа.
- Серебряный переулок, милейший.
махнул кучеру вальяжно рукой поднаторевший в обращении с благородными господами Владимир, и прикрыв за собой обитую черным шелком дверцу экипажа продолжил:
- И, пожалуйста, не торопись, некуда особо....
6.

…Если вам, милостивые вы мои господа читатели и читательницы кто ни будь, скажет, что путешествие по дореволюционной Москве в пусть даже и роскошном экипаже удовольствие выше среднего – плюньте ему в глаза. Да-да, просто подойдите и плюньте, и пусть знает, что так будет с каждым, кто посмеет в правдивую канву честного моего повествования ввести пусть даже тонкую нить лжи и лицемерия…
Ой, господа, что-то меня понесло.., уж лучше я вновь вернусь к моему герою, Владимиру Семеновичу Луневу и тем невероятным событиям, в коих он был главным действующим лицом, а я, ваш покорный слуга - немым (по большей мере), и совершенно честным свидетелем. Итак…
Когда лаковый экипаж Ивана Алексеевича Абрикосова, остановился возле Серебряного переулка, Владимир разве что не закричал от радости: еще бы, ведь его костлявый зад, совершенно неприспособленный для подобных поездок, невзирая на обитые шелком войлочные подушки, с непривычки принимал (и довольно чувствительно) на себя все ямы и колдобины Московских улиц.
С трудом, словно побитый добросовестным футболистом, Лунев выцарапался наружу и бросив кучеру как можно более непринужденно:
– Спасибо mon cher, спасибо,
Заковылял к заветному люку.
Осмотревшись вокруг и не заметив лишних глаз, незадачливый пилигрим во времени резко приоткрыл окованную дверцу и шмыгнул во влажную и теплую темноту.
Всю ночь ему снились жуткие кошмары: то Наташа, истекая кровью, умирала у него на руках, то в высшую лигу КВН, вошла команда Соловецкого мужского монастыря, то сам лично Абрикосов – старший, сидя на облучке и вежливо приподымая дурацкую кепку вместо котелка, раболепно испрашивал Лунева, заикаясь и гундося как при насморке:
- Куда изволите, барин?
А под утро, мокрому от пота Владимиру привиделся поп- расстрига Михась Корноухий, пинающий дверь в его, Луневскую квартиру и отчего-то писклявым женским голосом кричавший:
- Когда же мне, наконец, принесут заказанные мною жаренные бычьи яйца?
…Усталый и опустошенный техник-смотритель с трудом выбрался из цепких объятий Морфея и тут же с ужасом услышал громкие стуки в дверь и голос его непосредственного начальника- главного инженера
Мухиной, Валентины Степановны.
- Володя, немедленно открывайте. Я знаю, что вы дома. Сантехник дядя Паша опять нажрался, а в сорок первой снова засор. Немедленно просыпайся и дуй к ним. Хватит их жалеть, пора составлять акт. Ты слышишь?
В подъезде наступила тишина, и лишь грузные шаги главного инженера прозвучали для все еще толком не проснувшегося Владимира Семеновича как отрезвляющие шаги командора: только сейчас он осознал окончательно и верно, что за окном его любимая Москва времен развитого социализма, и кстати рабочая неделя еще далеко не закончена и ему и в самом деле нужно срочно одеваться и бежать в сорок первую квартиру, ибо, если экскременты просочатся ниже, а там живет бывший…,ооох, лучше и не вспоминать кто…
Владимир резко вскочил и тут же застыл пораженный увиденным: на столе, в лучах солнца искрилась и сияла ложной позолотой жестянка с карамелью, по рифленому канту которой красовалась надпись:
Поставщики императорского дома.
Обладатели гран-при Парижских выставок 1875 и 1880гг.
Продукция
акционерного сотоварищества” АБРИКОСОВ И СЫНОВЬЯ”.
МОНПАНСЬЕ ФИГУРНОЕ». 1884 годъ.

Коробка сияла, а в голове у Лунева царила полная неразбериха и кавардак. Фекалии в 41, как это не печально пересилили все остальное и он, торопливо засунув жестянку в карман пиджака и наскоро проглотив кусок хлеба, кинулся в затопляемую, злополучную квартиру.
Наскоро заткнув плотной мешковиной поток экскрементов, рвущийся из унитаза на свободу, и составив акт о непреднамеренном подтоплении нижерасположенной квартиры ,не забыв взять с жильцов расписку о запрещении пользоваться канализацией до прихода сантехника, Владимир плюнув на остальные, не столь спешные свои дела и обязанности техника-смотрителя поспешил на Лубянку.
Почти от самого Пассажа и до Лубянской площади, располагался в те годы в Москве один из самых больших полулегальных книжных развалов, где за известную конечно сумму советских дензнаков можно было приобрести практически любую книгу, начиная от древней букинистики и заканчивая запрещенным самиздатом. Здесь же можно было встретиться и с дельцами от антиквариата и ветхими, но удивительно грамотными и одухотворенными коллекционерами.
- Анжелика, маркиза ангелов, Алма-атинское издательство.…Продаю за двадцать пять или меняю…
- Заветные сказки плюс Лука Мудищев меняю на полное собрание…
- Диск Тухманова «По волнам моей памяти», новье, меняю на Новый завет с рисунками Доре…
Шум, горький табачный дым, трели милиционера - красота.
Лунев подошел к ветхому дедку в поношенном пиджачке, сидящему на бордюрном камне, по виду обыкновенный старичок из пригорода, но посвященные знают, что дедок этот окончил в свое время Сорбонну, отсидел полные пятнадцать по пятьдесят восьмой, и к тому же обладатель одной из самой большой коллекции Московской кабацкой утвари. Исторический музей в самой обыкновенной двушке…
Сан Саныч - робко обратился к нему Лунев, протягивая коробку с монпансье.
- Не посмотрите?
Тот, приподняв кустистые брови, внимательно осмотрел молодого человека и только потом предлагаемую жестянку. Аккуратно расстелив на острых своих коленях чистый носовой платок, коллекционер вынул из внутреннего кармана пиджачка большое увеличительное стекло на пожелтевшей ручке мамонтовой кости и только тогда принял из Володиных рук коробочку с карамелью. Дотошно осмотрев ее снаружи, он неопределенно хмыкнул и бережно приоткрыл крышку.
Лунев в спешке так и не удосужившийся до этого рассмотреть содержимое коробочки пораженно ахнул.
Разноцветные фигурки величиной не больше детского мизинца, сказочные зверушки и солдатики из прозрачной карамели, каждая отдельно завернутая в слюдянисто-прозрачную облатку, в три слоя заполняли сверкающий ларец. Даже сквозь упаковку, от карамели шел удивительно плотный, приторно-сладкий запах.
- Карамель конечно новодел?- Чуть слышно спросил Сан Саныч.
-Нет, родная. – Выдохнул Владимир тревожно оглядываясь.
Старик прикрыл жестянку, и устало откинулся вновь в упор, разглядывая Лунева.
- Что бы за столько лет сахар не потерял прозрачность!? Возможно ли?
- Даю слово, что конфеты Абрикосовские…
Лунев присел рядом с коллекционером и слегка, кончиками ногтей постучал по коробочке, словно подгоняя мысли старика.
Тот пожевал нижнюю губу и, придвинувшись почти