Якобинец

принципам...

    Этого не отметить нельзя, но нельзя не оценить по справедливости и яркий талант революционного пропагандиста.
    Тон газеты становился откровенно контрреволюционным, автор и те, кто стоял за его спиной «пели в общем хоре» с тайными и явными врагами Революции, подрывая уважение и доверие к правительству.
  На радость  роялистам они называли Комитет  Общественной Безопасности «Логовом Каиновых братьев», а их агентов «корсарами мостовой», нападали на Робеспьера лично, притом в весьма грубой форме, в этом ясно чувствовалась рука Дантона…
  Этого нельзя было более терпеть и прежние заслуги автора перед революцией вспоминать уже не к месту.
    Дело не в чьих-то личных отношениях и обидах,  Эбер и Дантон «раскачивали лодку» и влево и вправо одновременно в крайне опасных обстоятельствах, намеренно роняли авторитет революционного  правительства в глазах общественности.
    Интересно даже, насколько обе фракции самостоятельны в своей активности.. нет ли у них тайных покровителей? А ведь они  есть, и искать их надо даже не в Париже, в Лондоне…
    Не зря Неподкупный сказал по этому поводу:
  «Это всё слуги одного хозяина, судите о них не по различию их речей, а по сходству результатов...»
    Увы, это дело скрывает нечто гораздо более серьезное, чем чье-то личное соперничество, как кажется на поверхностный взгляд…

                                   Тайная завязка дел Эбера и Дантона  уходит еще в осень 1793 года

    Нередко центрами шпионажа в 1790-х становились банкирские конторы, шпионаж дополнялся грязными финансовыми спекуляциями.
    Примером может служить деятельность роялиста барона де Батца,  который не без оснований считался автором плана спровоцировать кровавые столкновения между  фракциями  Конвента на почве коррупционных скандалов и таким образом разложить якобинцев изнутри и погубить Республику. Батц имел определенные связи и среди видных жирондистов.
    Батц состоял на секретной службе в британской Форин Оффис, во всяком случае, контактировал с ними, последнее дает возможность объяснить гигантские денежные ресурсы барона. О, и тут не обошлось без длинной руки из Лондона…
    Батц, несомненно, подкупил немало чиновников Республики,  в числе агентов и даже вероятно некоторых членов Комитета Общественной Безопасности. Норбер отлично знал, под прямым подозрением, находится  Лавиконтри и даже Карно из правительственного Комитета с его блестящей репутацией «организатора победы».

    Этим можно объяснить сказочную, подозрительную в высшей степени «неуловимость» барона и странные факты, подобные тому, что произошел осенью 1793, когда «опаснейший заговорщик» вдруг сам явился в Комитет Общественной Безопасности, да еще зачем?! С жалобой на полицейского, задержавшего его! Не только не был схвачен и отдан под трибунал...но был вежливо выслушан и отпущен, а вот полицейский, «изловивший злокозненного Батца» сам был арестован! Знаменитый герой партии белых банальный двойной агент?
    К числу агентов или тайных союзников барона относились австрийские банкиры братья Фрэй, выдававшие себя за «жертв политических репрессий». Пытаясь избежать всяких подозрений, они осенью 1793 года поспешно выдают свою 16-летнюю сестру Леопольдину замуж за депутата Конвента Шабо.
  Шабо, член фракции Дантона, получил приданое в 200 тысяч ливров, а братья Фрэй по его рекомендации получили доступ в Якобинский клуб.
  Шабо добился легализации деятельности английского банкира Уолтера Бойда –  агента английского премьера Питта, а затем устроил ему безопасное возвращение в Англию.
    Еще осенью 1793, Батц сблизился с людьми из ближайшего окружения Дантона, а ряд из них втянул в аферу, связанную с делом Ост-Индской компании. Депутаты Базир и Жюльен за полмиллиона ливров так скорректировали текст закона о ликвидации Ост-Индской компании, что она уклонилась от выплаты государству причитавшихся с нее денежных взносов.
    И что же, люди из ближайшего окружения Дантона и Эбера густо замазаны в этом коррупционном навозе, а сами лидеры фракций «наивно»    ни в чем не участвовали и даже ничего не знали? Ясно, что это бред.
    Норбер нервно перелистывал разложенные перед ним бумаги.
  Дантон совсем не тот «открытый  парень», «любитель дольче вита», каким кажется на поверхностный взгляд. Этот человек имел козыри на случай победы роялистов, летом 1793-го через двойного агента Шоветеля имел связи с шуанами Бретани, не из христианских чувств он помог спастись  немалому количеству роялистов – среди них братья Ламет, Талейран. Но если Республика устоит, эту связь можно объяснить военной хитростью... Двойственное отношение трибуна к установлению Республики заметно и из его разговора с герцогом Шартрским в сентябре 1792: «У вас есть большие шансы царствовать...»  Он думал, что всё это останется в тайне?
    Друг Дантона, Гара из министерства иностранных дел  пишет, что    вернувшись осенью 93 из Арси, вызванный коррупционным скандалом вокруг Ост-Индской компании он решился доверить ему тайну, речь шла ни о чем ином, как об уничтожении Комитетов и о восстановлении трона..
.    По словам Гара, предполагалось посеять раскол внутри Комитетов, устроить их переизбрание или даже устранить их насильственным актом, то есть путем переворота...
    Имеются в распоряжении Секретного Бюро  письма роялистов А. Талона и Т. Ламета, жаль, что до самих авторов не добраться, оба в эмиграции, где подтверждаются факты, что Дантон предлагал спасти королевскую семью за 4 миллиона ливров золотом, но британский премьер отказался выделить такую сумму даже ради спасения французского короля. Самые крупные финансовые приращения Дантона совпадают с периодом тесных связей с роялистами с ноября 1792 по январь 1793 года.
    В августе 1793 некто Мэтьюс делает заявление от имени британского правительства Комитету Общественного Спасения относительно мирных переговоров. Мэтьюс был немедленно арестован, так как не смог представить никаких доказательств того, что уполномочен вести подобные переговоры.
      А в декабре того же 1793 года Дантон окольным путем получил сведения от английского агента Уильяма  Майлза… о желании британского правительства завязать переговоры, итак,  наш «открытый душа парень», любитель «дольче вита», шлюх и застолий, по кличке «фаршированный палтус», он же «Мариус»,  никто ведь и не поверит. Но если быть внимательнее?
    Существует письмо Мирабо еще от  1791 года, где тот пишет о содействии Дантона планам Двора …
    Есть переписка роялиста Теодора Ламета, где тот пишет о том, как засылали к Дантону людей решить вопрос о замене смертного приговора Людовику на высылку, сговор не сладился отнюдь не из-за идейных противоречий, стороны не сошлись только в цене. В это можно поверить, зная, что Дантон едва не похваляется отсутствием принципов.
    А паршивец Эбер, этот крутой «ультра-радикал», и что? Туда же!  Дело заговора  «гвоздики», затеянному ради спасения Марии Антуанетты от августа 1793, его люди допустили проникновение де Ружвиля в жёстко охраняемый Тампль, ясно, что не задаром, не из любви к монархии, а его двусмысленное в своем безобразии поведение на процессе австриячки, едва не вызвавшее симпатию к ней женской части зала… и  с той же осени он тоже показал нам зубы, параллельно с Дантоном затеяв игру в оппозицию...
    Вся эта якобинская фронда ультра-левых и правых началась практически одновременно с осени 1793 года...
    Дантон всегда заметно симпатизировал жирондистам. Его небезвредная «снисходительность» в июне 1793 способствовала легкому бегству из Парижа Верньо, Бриссо и др. развязавших федералистский мятеж… Состав Комитета Общественного Спасения в мае-июне 1793 был главным образом жирондистским.
      Абсурд бороться со сторонниками Бриссо под их же чутким руководством! Не зря Марат называл этот состав правительства Комитетом Общественной Погибели, не без доли мрачного юмора.
    И далее, в ноябре 1793 Дантон и его окружение открыто выражают возмущение и озлобление, узнав о казни 22-х мятежников, открыто показывают враждебность к Комитетам, их идеи всё больше сближаются с жирондистскими.  Совсем не зря он считался «якобинцем среди жирондистов, но жирондистом среди якобинцев».
  Мемуаристам запомнился интересный эпизод, относящийся к самому напряженному периоду борьбы среди монтаньяров, разделившихся теперь на робеспьеристов и дантонистов. 4 февраля 1794 года бывшие товарищи по партии, сделавшиеся теперь непримиримыми противниками, встретились в театре на премьере «Эпикарисы и Нерона».
    Робеспьер сидел в ложе над авансценой, Дантон – в первых рядах партера, а за его спиной устроилась целая свита его сторонников. 
    Автор пьесы Легуве позднее вспоминал,  едва со сцены прозвучала реплика «Смерть тирану!», дантонисты по знаку своего вождя  разом вскочили,  и угрожающе подняв кулаки к ложе Неподкупного вызывающе, хором повторили: «Смерть тирану!»
    Впрочем, вопреки ужасу Легуве, боявшемуся мести со стороны поклонников Робеспьера, ничего за этой выходкой не последовало, всем было ясно, что автор здесь не причем, пьеса послужила только поводом для чисто политического выступления...
    Узнав о казни Дантона и его окружения,  агент Питта Уильям Майлз напишет 11 апреля 1794-го:
  «Дантон стремился к регентству... Я знал от самых заинтересованных лиц, что он помог въезду во Францию некоторым роялистам... Его не считали неподкупным...»
    И это нам тоже известно.
    Странности в поведении Эбера и Дантона начинаются  одновременно  еще с осени 1793 года. Дантонист Тюрьо, вчерашний бриссотинец, резко выступает против усиления центральной власти, с ультралевых позиций то же самое делает Эбер.
    То есть, внешне выражают противоположные идеи, но как же слаженно действуют в одном направлении…
    Норбер уронил голову на руки. Это что же, не могли победить нас штыки и пули, зато английское золото везде находит лазейку, делая вчерашних товарищей тайными врагами. И как верно затеяли, твари с туманного Альбиона, подкупленные чиновники и депутаты, для вида кричащие с трибун о «демократии»  - это  уже  лже-якобинцы, объединившись, они сами уничтожат революционное правительство…
    Кого из якобинцев не смогут банально подкупить, объявляют «фанатиками, кровавыми чудовищами», создают вокруг них «чёрную легенду» и наконец, убивают…под крики радости обманутого населения...
    Путем коррупционных скандалов нас разделили изнутри, взаимные подозрения и склоки делают нас всё слабее.
    Мы сгниваем как с обоих флангов – Эбер и Дантон, так и изнутри… купленные бароном де Батцем, то есть Лондоном люди есть даже в среде Комитета Общественной Безопасности, только бы точно и вовремя вычислить, кто…Наши люди среди них Леба и Давид… Лебон отпадает сразу, Бэйль, Гюффруа? Нет. Лавиконтри? Вот это весьма вероятно, но нужны доказательства… Сам Вадье?, Неужели всё таки Карно, член правительственного Комитета, известный как «Организатор победы»?!
    Как тут не сойти с ума...как не озвереть от отчаяния и бессилия...
    Спокойно... Включаем логику и отключаем личные симпатии-антипатии, изучаем характеры и образ