Вечера на хопрском стриме 1

побывали в библиотеке, в Доме культуру, в школе, в детском садике, на почте, побеседовали с сотрудниками администрации села – по моему описанию никто не смог нам указать на кого-либо. Съездили ещё в два села – тот же результат. Обратно мы ехали молча, но перед въездом в город, моей друг высказал соображение.
- Никакая она не сельская, село ещё не дожило до нудизма. Она городская и факт, что из нашего города. Так что искать её зряшное дело. А вот что надо делать, так это часто бывать на той поляне. - И ввернул свою присказку: «Пчёлка знает, где ей сладко!»
На том и расстались. Но вечером следующего дня он позвонил, что он сейчас явиться: у него есть разговор ко мне. Я не возражал: мама подалась в Москву. Ей надо было развеяться  и отдохнуть от скорого на дикие сюрпризы своего  сына. Знала бы она, какой сюрприз ждал её по возвращению.
Я ринулся на кухню: разогревать мясо с баклажанами, что приготовила мама. Ее установка, мужчина должен быть всегда сыт, действовала безотказно уже несколько десятков лет. Порезал салатик, достал стаканчики: без бутылочки  шотландского виски мой приятель никогда не приходил. Он часто говорил:
-У меня дома дети, жена, теща, а у тебя оазис. Правда, осуждающий взгляд твоей матери я  уже стал замечать. Но она у тебя прелесть: взглянет учительским оком  и удалиться с кухни, предварительно убедившись, что у мальчиков всё есть.
-Увидев, что я накрыл стол в гостиной, он сразу понял, что мама уехала и, по-моему, вздохнул с некоторым облегчением. Чем несколько удивил меня: мама нам никогда не мешала, правда, и трапезы нашей ни разу не разделяла. Но он ещё больше меня удивил, когда отказался выпить и закусить до начала разговора о дело ко мне.  Он заметил моё недоумение, да я и не скрывал его.
«Сядь и послушай, - почти приказал  он.  – Я тут переговорил с одной моей знакомой. Вкратце рассказал, что было с тобой…
- Но я не просил тебя мотаться по городу и трепать языком о моей тайне. Я доверил её тебе как другу, а ты
- Постой не кипятись. Ты что, меня за идиота  держишь? Ни каких имён, минимум фактов  с отсылом в прошлое лет на пять.  А обратился к ней как специалисту по местному фольклору, легендам, преданиям, устойчивым поверьям и слухам, которые живут в народном сознании наших краёв. Она издала несколько книг по данной тематике. Видишь ли, твоей истории мне видится какая-то мистика, нечто инфернальное. И я  поведал твой сюжет, так сказать, запустил пробный шар.
- Вот бы запустить бы в тебя вот этим виски. Да, ладно. И что же  тебе поведала твоя титулованная фольклористка? Видно, важное, раз ты ко мне примчался. Только учти, я вырос в советской атеистической семье и всем этим выдумкам непросвещённого люда не верю.
- Не верь.  Но всё же  в наших краях, со слов моей знакомой,  верят, что на наших реках обитают водяницы. Их ещё называют водявами, или водянами.  Они играют на поверхности рек, крутятся вместе с мельничными колёсами, а то озорничают: рвут сети рыбакам или распугивают рыбу.  Все  они русоволосые, белотелые и необыкновенно привлекательны. Но есть среди них особый тип: страстный, агрессивный. Они высматривают молодых мужчин, принуждают их к  интимной связи и сразу расстаются с ним. А если они начинает тосковать по речной красавице, бродить в тех местах, где была романтическая встреча, то  они его заманивают в воду, где он утопает. Но и это ещё не всё.  В положенный срок, то есть через девять месяцев,  водяница  рожает ребёнка и в первое новолуние подбрасывает девочку людям.  Мальчиков они не подбрасывают. Поговаривают, что они отдают их на воспитание лешему.
И ещё. Семейная пара, взявшая на воспитание такую девочку, обязательно встретит в дальнейшем на своём жизненном пути тяжелейшие испытания. Так что через девять месяцев,  что у нас сейчас, конец июля, тогда где-то в конце апреля - в начале мая следующего года где-нибудь в нашей округе подбросят девочку, твоего ребёнка.  Как тебе это всё? Правда, не слабо?
Не получив  от меня вразумительных ответов, Сергей с удовольствием выпил, закусил, и наше застолье благополучно  началось. За беседой пролетело два часа. Время становилось позднее. Заметив это и  сказав, что ему пора на базу, так он называл свой семейный очаг, мой приятель засобирался.  А уходя, попросил,  не брать в голову сказания достопочтенной фольклористкой. Меня и не надо было об этом просить. Я ранее сказал уже почему. Однако что-то застряло в моём сознании. И это нечто стало приобретать вполне ясные смысловые очертания. Это была мысль-допущение: а вдруг в обозначенный срок неважно кто: фольклорная водяница или сексуально озабоченная местная селянка – подкинет моего ребёнка неизвестным людям. Переживания по этому поводу то обострялись, то слабели под гнётом повседневных забот и тревог. Уже шёл учебный год, приближались зимние каникулы. В странствия вдоль реки я все изредка отправлялся, даже несколько раз посетил злополучное место. С Сергеем отношения почти прекратились. Можно сказать, что я его избегал, видимо, не боясь возвращения к разговорам об известной только нам двоим тайне. Он, вероятно, это понял и ответил адекватной взаимностью. В начале февраля, в субботний вечер мама вдруг решительно заявила:
- Всё. Я больше молчать не могу. Я вижу, что тебя что-то гложет. Более того, ты стал излишне нервным. Стёпка, мой  подопечный ученик из твоего класса, сообщил мне, что ты даже стал срываться на уроках. Это из рук вон как плохо. Сядь и рассказывай. И не увиливай. Ты меня знаешь, живым не отпущу. Это связано с тем днём, когда заставил меня переволноваться, задержавшись до темноты в лесу? Помнишь, ты тогда ещё в спешном порядке  постирал всё своё белье, что на тебе было в тот вечер? Я уже тогда почувствовала неладное. Да промолчала, думая, что сам расскажешь.
Но меня в период времени не надо было упрашивать или стращать.  У меня созрел конкретный план, что надо делать в апреле-мае месяце. И приступать к его созданию надо было не позднее марта. А уже длился февраль. Поэтому, несколько помолчав, подбирая слова,  я в основных чертах рассказал перипетии того своего романтического свидания на лесном берегу.  Мать, выслушав мою исповедь, облегчённо вздохнула:
- Слава Богу, а я, дура, насмотревшись современных сериалов, решила, что ты кого-то поранил или, прости господи, убил. Прочитала всю газетную уголовную хронику тех дней. Но ничего, что привлекло бы  моё внимание, не нашла. И успокоилась на время, пока ты не стал себя изводить непомерно.  А что до самой истории и её главнодействующего персонажа – Унидины из реки, то молодец, как ты говоришь, сексуально озабоченная селянка – взяла то, что ей надо. С такими вахлаками только так и надо поступать.  Ты точная копия своего отца. В начале нашего знакомства как только я не изгалялась перед ним.  А он любовался и молчал. Прикоснуться ко мне боялся. Пока на каком-то туристском привале я не взяла его. И не жалею, ведь в результате появился ты. Говоришь у тебя есть план, и его осуществление во многом зависит от меня. Это каким образом?
Мой план состоял в следующем.  Мой мама почти тридцать лет проработала в школах столицы. Многие её ученики достигли значительного карьерного роста и занимали ответственные посты в разных государственных ведомостях. Надо было найти их, встретиться с ними и упросить их проконтролировать появление подкидышей в апреле-мае месяцы через органы милиции, здравоохранения и социальной защиты в нашем регионе. И не только проконтролировать, но и сообщить нам, чтобы мы могли начать оформление удочерения подброшенной девочки. 
- Ты действительно хочешь удочерить ребёнка с улицы, ничего не зная о его родителях и о других обстоятельствах? Это крайне опасно, наследственность…
И тут я не сдержался.
- Какая наследственность. Ребёнок брошен. Он одинок в нашем странном мире. А вдруг он мой, и я  буду знать, что он попадёт в чужие руки…  - и уже, снижая градус напряжения, продолжил, - и у тебя появится смысл жизни: забота о любимой внучке Наде.
- Ты уже и имя ей дал. Совсем рехнулся.  И не надо мне придумывать смысл жизни, он давно известен – это ты. – И вздохнув, добавила, - конечно, я предприму определённые действия. Не знаю, что получится, но днями я уеду  Москву. Только надо  прежде обновить гардероб, сделать причёску и, вообще, поработать над собой, а то я несколько расслабилась на пенсии  в твоей областной глуши.
Через десять она вернулась, и с порога заявила мне, чтобы я  больше не давал себя изнасиловать на речных прибрежных лужайках.  Больше  она в столицу с такими моими проблемами не поедет. И она не будет мне пересказывать, что ей в мой адрес говорили её высокопоставленные собеседники. Отвязались, как могли. Хорошо, что всё же согласились помочь. И теперь надо ждать от них известий.  И потянулись недели и дни ожиданий. Я было собрался купить заранее детские вещи, утварь  и игрушки. Но мама категорически запретила. Сказала, что  я  в первое время спал в чемодане,  а на пелёнки она пустила  свои ночные рубашки и простыни. Отец в это время где-то сплавлялся: ему надо было подтвердить звание  «Мастера спорта». Вот когда через неделю он вернулся, вот тогда они всё закупили. Тем более что тогда она была одна, а нас сейчас двое. Я не стал возражать. Потянулось время ожиданий, тягучее  и изматывающее.
Закончились  весенние каникулы и пошли апрельские дни, то мерзко пасмурные и холодные,  то солнечные с пригревающим солнцем. Вернулись грачи, поселив надежду на раннюю весну.  Но майские праздники были испорчены неожиданной метелью, чьи снежные снаряды просто сбивали с ног. Внезапное резкое ненастье  сменилось относительной теплотой и особенной весенней тишиной, в которые изредка вмешивались мелкие дожди. Да  и туман пытался разнообразить виды нашего города, искажая контуры домов и улиц. Всё в природе шло своим чередом. Отметил свой день рождения, который приходился на двадцать первое мая. На следующий день я сказал маме, что уже потерял всякую надежду, на что она задумчиво сказала: «Как знать, сын, как знать», - и ушла в свою комнату. Это окончательно меня добило, я понял, что и она уже не надеется.  Но каково было моё удивление, когда увидел её в коридоре школы, спешащую мне навстречу. Еле переводя дыхание, она проговорила:
- Отпросись у завуча. Мне позвонили, нам срочно нужно  быть в городской детской больнице, что на улице Первого мая. Туда доставили двухнедельную девочку, подброшенную  к овощному магазину, что недавно открыли в нескольких кварталах от больницы. – Порывисто обняла и как-то горестно прошептала, - Господи, да что же с нами происходит!?
В больнице нас уже ждали. И я сразу попросил проводить к ребёнку, и нас проводили к боксу, где она лежала. И тут я увидел её, свою Надю. Она лежала чистенькая, ухоженная. Смешно разводила ручки, пытаясь что-то сказать, создавала пузырьки на губах, при этом ей большие зеленоватые глаза внимательно следили за всеми изменениями вокруг.  И я сразу понял – это она, моя дочь. У нее были глаза моей коварной Ундины, её матери. Когда нас пригласили в кабинет главного врача, первым моим вопросом, когда я могу начать оформлять документы  в суд на удочерение. Мне было объяснено, что сейчас идут следственные действия, и, возможно,