Повести

конфликтны, чем мальчуковые. Когда привозили новенькую, девочки сразу начинали показывать, где она будет спать, с кем в классе учиться, подробно рассказывали о распорядке дня. Удивительно, но мы находили язык мгновенно, без трений и напряжения. Сразу начинали меняться вещами: мы очень это любили. Сама понимаешь, мы все же девочки. В группе мальчиков все было по-другому: там долго присматривались к новичку, проверяли его, прощупывали, что ли. Там надо было сразу себя показать «альфа-самцом», иначе ты мог стать изгоем.
Знаешь, дети в детдомах делятся на два типа: тех, кто всегда сбегает, думая, что вокруг одни враги, и тех, кто из этих врагов делает себе друзей. Вот я отношусь ко второму типу. Мне легче скорректировать обстановку, чем убежать от нее. Ведь убежать от нее невозможно.
Самый сложный этап в жизни воспитанников интернатов — когда интернат покидаешь.
— Только спустя время начинаешь обзаводиться друзьями и знакомыми. Это не так легко сделать сразу. И это одна из причин, из-за которой нам тяжело ассимилироваться в общество. Поэтому многие продолжают поддерживать исключительно детдомовские связи. Не очень хорошая практика. Так гораздо сложнее сформировать новое окружение.
Алена не жалуется на недостаток поддержки от государства. Говорит, что материальной помощи было достаточно, но детям нужно было не только это.
— Думаю, многие из нас были бы гораздо успешнее, если бы могли понять свои основные проблемы и как-то решить их. В детских домах есть психологи, но они редко могут достучаться до детей. В основном мы проходим какие-то тесты, выбираем какую-то карточную ерунду из предложенных геометрических фигур. На этом все. Не знаю, кому это помогло. Мне — нет. Думаю, основная обязанность психолога в детском доме — понять, что за ребенок перед ним, «оценить ущерб» и ненавязчиво начать работу в индивидуальном порядке.
Еще нет «контрольного пакета», как я это называю. Когда ты покидаешь детдом, то получаешь листок, даже не помню с чем… Какие-то телефоны непонятные. Думаю, его сразу все выбрасывают. А должны давать не листок, а альманах с информацией о том, «кто виноват и что делать». Я не только о телефонах аварийных служб. Необходимо подробно описать выпускнику, куда он может обратиться, указать все: от номеров ближайших больниц до адресов ближайших недорогих парикмахерских. Ведь ты начинаешь жить один, тебе не больше 17 лет, а вызвать аварийку, если труба протекла, не можешь самостоятельно.
— Из моего детского дома лишь человек десять легально неплохо зарабатывают. Для нас это гораздо легче, чем иметь нормальную семью. Все вместе еще не удавалось никому. Матери-одиночки, непутевые отцы… История повторяется? Да, безусловно. Мы похожи на своих родителей, и в этом наша главная проблема. Нельзя игнорировать генетическую информацию, но и делать вид, что она — основополагающий фактор в жизни, тоже нельзя. Самый оптимальный вариант — это признаться себе в том, что ты был рожден в семье, которая не готова была иметь детей. Все. Признался, поплакал, пожалел себя и пошел заводить будильник на завтра, потому что завтра новый день и его нельзя прожить как попало.
Вопрос об идеальной семье — самый сложный для меня и вообще для сирот. Это как спросить об идеале мужчины или женщины, матери или отца. Их нет, как и идеала семьи. Я планирую иметь семью, конечно. Но если не найду мужчину, который бы стал хорошим отцом и который бы видел во мне хорошую мать, оставлю эту затею. Возможно, потому что я страшно боюсь не справиться… Это немного на меня давит. Многие детдомовцы стараются побыстрее создать семью, которой толком ни у кого не было. Отсюда ранние браки, ранние разводы, страдания детей. Все по второму кругу. Я против этой цикличности.
И, увы, но я согласна со стереотипом: «Детдомовский — значит, неблагополучный». Это весьма прискорбно, но в большинстве случаев так и есть. Да, с родителями не повезло, трагедия, но жизнь на этом не заканчивается. Сейчас некоторых ребят, которых я знала близко, уже нет в живых. И погибли они по каким-то абсурдным причинам. Кого винить? Не знаю…

Мои мысли ниже.

Не шепчи ты, злая старуха,
Что по зоне ты бродишь во тьме.
Не нужна та порочная мука,
Никому, не тебе и не мне.
Не пойду совершать я разбой,
Как бы там бы ты не вздыхала,
Любишь ты говорить: «Ой, ой, ой».
Сколько есть, всегда будет мало.
Не шепчи ты, злая старуха,
Все те прелести я не постигну,
Не дождетесь, я не погибну,
Хотя для вас я мелок, как муха.
Не сгною я себя на зону,
Выйду, буду жить как обычно,
Никаких дурных больше привычек,
И буду держать себя в тоне.
Нет, не верят мне вертухаи,
Говорят, что еще вернешься,
Нет, не будет, этого знаю,
Больше ты нигде не запнешься, -
Раз сказал мне один смотрящий.
- Сможешь ты, я в это верю.
- Я теперь не зря говорящий.
Лишь откроются только двери,
Я выйду и не стану делать,
Чтобы двери опять закрылись,
Я сам стал в это верить,
Говорить, что от холода души укрылись.

5) Мамы для них были идеальными

Надежда Асеева знала, кого винить. Судьбу, которая слишком жестоко и несправедливо обошлась с девочкой из благополучной семьи.
— У меня были замечательные родители. Причем оба руководители. И я помню, как в детстве на вопрос, кем я хочу стать, отвечала: «Начальником». В принципе, так и получилось. Сейчас, в свои 30 лет, занимаю пост топ-менеджера крупной сети магазинов в Тюменской области, куда переехала из Черноземья не так давно. К этому лежал долгий путь: два высших образования, три средне-специальных, куча курсов и дополнительных обучений. Иногда думаю, удалось бы мне это или нет, если бы родители были живы. Я не знаю ответа на этот вопрос. Скорее всего, меня бы просто «пристроили» на хорошее место и все. Слишком уж я была избалована. Представь себе девочку, которая до 13 лет не умела включить газовую плиту.
Счастливое детство для Нади закончилось, когда ей было 13.
— Родителей не стало в 97-м, и в стране был, прямо скажем, не лучший период. Мне очень повезло, что я вначале попала не в приемник-распределитель, а в приют. Там было нормальное питание, отличный присмотр. Ходила в обычную школу. Только дети в классе смотрели странно. Да и мне особенно дружить ни с кем не хотелось. Уже тогда я понимала, как жизнь меня мокнула в лужу.
Так прошло 9 месяцев. Потом был детский дом. Я навсегда запомнила первый день там. Сразу, как я зашла, в нос ударил запах горелой каши. Куча детей, одеты одинаково и бедненько. Нас сразу же повели в столовую. Порции маленькие, еда невкусная. Когда я думаю о детском доме, то вспоминаю, как постоянно хотелось есть. Помню, как вечером на ужине все набирали хлеб и ели, ели, ели. Самое классное было сходить на выходные к родственникам и принести еды. Сразу все собирались и начинали ее поглощать.
Тем летом моя жизнь изменилась. Нас отправили в пионерский лагерь, и посреди ночи я проснулась оттого, что около меня лежит парень. Я кое-как от него спряталась в комнате вожатых. А через пару дней подралась с парнем: сломанный нос, сотрясение и вечное понимание, что с мужчинами драться нельзя. Отношения с другими детдомовцами не складывались. Я была чужая, домашняя. У меня были хорошие любящие родители… Но знаешь, что странно? Эти дети, несмотря на все то, что им сделали их родители, никому не позволяли плохо сказать о маме. Мамы у них были идеальными. Одна из девочек после выхода из детского дома поставила памятник на могиле матери. Хотя мать пила, гуляла и не думала, что где-то есть дочка. Другую девочку мать выгоняла на мороз в легкой одежде. В каждой истории — боль. У кого-то родители сидели, у кого-то пили... При этом для детдомовцев они оставались самыми лучшими.
— Потом была зима, и это был кошмар. Холодно, из окон дуло, спали в теплых свитерах, штанах и носках. Сверху два тонких верблюжьих одеяла. Утром так не хотелось вставать и умываться. В школе тоже было сложно. Я училась в классе с домашними детьми. Все сытые, хорошо одетые, свободные в выборе друзей и развлечений, у всех дома — тепло и любовь, а у меня на душе только злость и обида. Почему это должно было произойти именно со мной? Чем я хуже?
При этом Надя тепло вспоминает воспитателей:
— Они просто выворачивались наизнанку, чтобы мы не чувствовали себя обделенными. Это сейчас куча спонсоров на каждый детский дом, а раньше такого не было. Год детского дома я выжила только на злости и упрямстве. Я хотела это пережить и не скатиться вниз.
Знаешь, я рада, что прожила это, мне теперь ничего не страшно. Жизнь ударила меня об стену, но я поняла, что никто мне ничем не обязан. Жаль поломанных судеб детей: одна девочка после детского дома сразу родила, несмотря на то, что осилила только 7 классов к 16 годам, парень пошел в тюрьму. Пару лет назад заходила туда — все изменилось: дети хорошо одеты, накормлены, у всех современные гаджеты. Только тоски в глазах меньше не стало…

Мысли ниже.

Крепкий, с внутренним стержнем, все сумеет вынести.

Часть 3. Работа по оказанию помощи освободившимся после заключения и беспризорным детям в России

Нахождение в местах лишения свободы отражается на психологии человека. Особенности психологии осужденных, прежде всего, проявляются в определенном комплексе психических состояний, которые развиваются в местах лишения свободы. Социальная изоляция усиливает угнетенное состояние, которое является результатом фрустрации, следствием полного краха жизненных планов, целей, крушения надежд. У осужденного может появиться неверие в свои силы, в возможность снова обрести нормальную жизнь. К моменту прибытия в колонию (тюрьму) некоторые осужденные уже испытывают состояние угнетенности, подавленности от сознания своей вины перед обществом, семьей. Эти осужденные не нарушают режим, хорошо работают, выполняют требования администрации ИУ.
За три месяца до истечения срока наказания сотрудники ИУ должны провести ряд организационных и воспитательных мероприятий, подготавливающих осужденного к освобождению. Вся работа должна проводиться в индивидуальном порядке, с учетом характера совершенного преступления, прошлой преступной деятельности, срока отбывания наказания, поведения в период отбывания наказания, состояния здоровья и других особенностей личности осужденного. Администрация ИУ выясняет возможность трудоустройства осужденного и заблаговременно решает вопросы об устройстве его на работу, о создании ему после освобождения жилищно-бытовых условий, определяет необходимость установления административного надзора после освобождения, проводит воспитательную работу в связи с предстоящим освобождением.
Психолого-педагогическая и практическая подготовка осужденных к освобождению, проводимая с целью закрепления результатов исправления, включает работу школ подготовки осужденных к освобождению. Такие школы создаются во всех исправительных учреждениях. Проведение занятий здесь преследует цель дать осужденным комплекс знаний, умений и навыков, необходимых после освобождения при поступлении на работу, подыскивании жилья, оформления прописки и т. д. Для проведения занятий в школе целесообразно привлекать представителей милиции, суда, прокуратуры, адвокатуры, шефствующих трудовых организаций, которые могут