– Ну что, молчите? – спрашивает нас учитель. – Поумнели?
– Да, сэр! – поспешно заверяю я. По-видимому, палочка действительно волшебная!
– А вы? – учитель наклоняется к Суини.
– Я тоже, – так же твердо подтверждает он, сжимая мою руку.
– Тогда – свободны.
Мистер Томсон неожиданно по-отцовски мягко гладит меня по голове; точно подбадривая, треплет волосы Суини и выпускает нас из класса.
– Не вздумайте сбежать со следующего урока! – доносится нам вслед.
Вечером я пробралась на задний дворик возле школы. Суини ждал меня там, опираясь одним коленом о скамейку. Я подошла и положила рядом свой портфель. Садиться что-то не хотелось.
– Ты мужественный! Я тобою восхищаюсь… – начала я. Серьезный разговор не получался. Ох, не люблю я говорить серьезно! Мне так хотелось, чтоб Суини улыбнулся, тогда я снова стану рядом с ним собой. Ладно, вперед!
– Прости меня, я больше так не буду, – говорю я, одним ударом разбивая все барьеры.
– Друзья! – Встряхнув растрепанными волосами, Суини Тодд протягивает мне свою ладонь. – Я на тебя не обижаюсь.
А я пока не верю в эту быструю капитуляцию…
Он хитро улыбается. Ну, наконец-то!
– Считаешь меня глупой? – спрашиваю я.
– Нет, просто ты сначала делаешь, а думаешь потом, – невероятно точно подмечает он.
И тут я задаю дурацкий, но давно волнующий меня вопрос, лишь подтверждая его умозаключение:
– Скажи, о чем ты думал во время порки?
Суини явно не готов признаться честно.
– Не скажу! – коротко обрезает он, поскольку не умеет врать.
– И не надо: я знаю! Я теперь научилась читать твои мысли – по глазам.
– И что же ты там вычитала? – застигнутый врасплох, Суини быстро оглядывается по сторонам.
– Ты ЭТО чувствовал? – вместо ответа шепчу я ему на ухо и тут же поясняю: – Я не о боли.
Молчание… Мне кажется, что я бесповоротно села в лужу. И вдруг две следующие за этим фразы обнаруживают сразу двух безумцев (или маньяков?):
– Я с трудом удержался.
– А я – нет!
У Суини глаза округляются, точно блюдца. А я прыскаю со смеху.
Вот это да: мы вместе думали об одном и том же. И поняли друг друга без лишних слов, которые не так-то просто подобрать, рассказывая, как ты взрослеешь. А, может, это только мы такие? Надо пойти и почитать об этом… Нет, не в глазах Суини, а в умной книжке. Самая лучшая библиотека в городе – у Вилли Торпина. Вот горе – мы как раз его обрызгали сегодня! А завтра… Завтра будет воскресенье!
– Суини, погуляем завтра по Гайд-парку? – воспрянув духом, спрашиваю я.
– Давай! – подхватывает он с азартом. – Что дома зря сидеть?
Нам предстояло еще долго познавать друг друга… и самих себя. Но это уже новая история…
Глава 3. ПОИСТИНЕ МУЖСКОЙ ЦВЕТ – КРАСНЫЙ!
Ну вот, прошел буквально год – и, то о чем все неустанно чуть ли не каждый день предупреждали, наставляя и грозя, случилось: мне, наконец, исполнилось шестнадцать лет! Как странно и… забавно! Кстати, Суини тоже, как ни умничал, а все равно не отвертелся: мы с ним по-прежнему ровесники.
Мои наивные воспоминания из детства постепенно вытесняла разбушевавшаяся юность. Сейчас я видела Суини Тодда совсем другим – чувственным, мужественным, характерным и мысленно уже звала его своим Прекрасным Демоном – самым симпатичным в преисподней! Да, непременно, Демоном: я в тайне обожаю мрачное, готическое и запретное! Гмм… ну, рога, копыта – это, безусловно – перебор, несовместимый с красотой. Их мы отбросим. Я представляю за его спиной распахнутые крылья цвета ночи… И, кажется, Суини уже начал бриться. Да, с такой практикой он непременно скоро станет наилучшим цирюльником в огромном славном Лондоне, как и его отец! А я открою магазинчик и буду продавать там самые аппетитные мясные пироги на свете! Вот так!
Пару дней назад, в день моего рождения, отец торжественно свернул и спрятал ремешок для воспитания моей неугомонной попки в небольшую деревянную шкатулку.
– Теперь, надеюсь, он нам больше не понадобится! – сказал он, ласково пошлепав меня пониже поясницы.
– Подари это мне! А хочу сохранить его! – неожиданно попросила я.
– Зачем?
Папочка удивленно поднял одну бровь, но я мгновенно сориентировалась:
– Так, пригодится… На память!
– Ну, бери. – Усмехнувшись, отец передал мне коробочку.
– Спасибо! – поблагодарила я шутливо и… кажется, едва заметно покраснела.
На самом деле у меня была одна секретная задумка, от которой я не отказалась бы ни за что на свете: испробовать однажды этот самый ремешок на моем обожаемом Суини! Попка у него покрепче моей и явно не такая мягкая. Интересно, какой же получится звук, если шлепнуть по ней сгоряча… без одежды? Сейчас, когда в шестнадцать лет, мне все без исключения разрешено, самое время претворить в реальность эту сокровенную фантазию – ведь неспроста же я так долго брежу ею! Или грежу всерьез?.. А-а, не важно! По коже пробегает сладостная дрожь, как будто я вдруг скинула одежду, а сердцу становится тесно в корсете. О, Боже, вот опять ОНО – дразнит, пощипывает и покалывает!..
Должно быть, я неисправимая чудачка! Все девушки мечтают, чтобы их возлюбленные оказались у их ног, – как старомодно, глупо и нелепо! – а я… ночами сплю и вижу, как любимый укладывается мне на коленки, послушно подставляя попку. Да что там – наяву в моем воображении мелькали пестрые картинки куда похлеще!
Отец мне часто объяснял:
– Нелли, ремнем наказывают вовсе не для того, чтобы просто сделать больно попе. К сожалению, без ремешка вещи совершенно очевидные почему-то остаются непонятыми. Потом проходит время, и появляются дурные привычки. Ты должна сама осознать свою вину и принять заслуженное наказание.
По-своему он прав, но разве можно сразу взять и поумнеть, когда и думаешь и чувствуешь разгоряченной попкой?
Вечером после небольшого семейного банкета, я, как обычно, заперлась на ключик в спальне… и с разбегу бросилась на мягкую кровать.
Само собою разумеется, заветная шкатулка лежала тут же, передо мной, с раскрытой крышкой. Зажмурившись, я с замираньем сердца в самых ярких красках вспоминала те грозные и… вопреки всему отчаянно желанные моменты, когда эта длинная, тонкая, гибкая змейка со свистящим шипением быстро жалила меня – по несколько раз сряду – в каждую голую ягодичку. Да так, что после попка еще долго ныла, когда садишься! А папочка за ерзанье и визги, чересчур уж громкие, порою вдруг защемит мне отхлестанную дольку двумя пальцами и, приоткрыв мою шальную попку, со звучным треском как стегнет по сжавшемуся междупопию – упругим кончиком… Ах-ах!.. Но, к сожалению, как ни ерзай и не вырывайся, такое удовольствие выпадало крайне редко… Я об этом подзабыла и давно уже перестала дергаться во время порки, даже для виду. А сейчас мне просто хочется кричать – неудержимо, чуть ли не со слезами! – неужели больше это никогда не повторится?
Я по-кошачьи мягко пробежалась к двери, настороженно прислушалась – в доме тишина. Для верности задвинула еще засов и, вприпрыжку подбежав к своей кровати, смелым движением обеими руками закинула подол на плечи и нетерпеливо сдернула свои розовые панталончики, как и полагается для примерной порки – до коленок! А затем бросилась на пышную подушку. Ах да, вот самый главный штрих!.. Я закинула сложенную вдвое черненькую змейку ремешка между голых ягодиц и, снова изо всех сил зажмурившись, точно от звонкого стежка, сжала свои пылающие «кругляшки»! Изящная серебряная пряжечка маленькой твердой льдинкой приятно обожгла меня: ой… ах!
В голове у меня, ярче полосы ремня на голой попке, вспыхнула безумная идея: «А ведь правда, истинно мужской цвет – красный!..» И все чарующие удовольствия и дерзкие решения, логично вытекающие из этой аксиомы, вихрем заплясали джигу в моем воображении, словно в калейдоскопе, постепенно обретая форму и ослепительные краски огромной – во всю стену! – авторской эротической картины… «Ну что ж, вкусняшка-Суини, – шепнула я во тьму с озорной улыбкой, – проверим, идет ли тебе красный! Да, нет – я даже и не сомневаюсь, что идет! Все его оттенки!.. Главное не перестараться и не перейти на синий! Ой!..»
Этой ночью я сладко заснула… не вынимая из расслабившейся попки ремешка.
Как это опьяняет – без капельки вина! – хозяйничать на кухне вдвоем с любимым, в каждом движении упорно пряча и… легко угадывая все тайные капризы до единого. Сегодня, мистер Тодд, я зорко вижу тебя насквозь – как этот персиковый сок через прозрачное стекло граненого стакана! Я ничего не упущу… и не СПУЩУ, кроме кое-чего – но это чуть попозже. Я озорно подмигиваю и улыбаюсь ему с видом заговорщика.
Отец уехал из столицы на пару дней, вполне серьезно поручив мне поддерживать порядок в доме. Нашел, кому довериться! Ах, папочка, за эту детскую доверчивость я горячо люблю тебя! А мы с Суини вот – пытаемся исполнить твое задание. Уверена, у нас получился. По крайней мере, у меня!
– Как жарко! – Мистер Ти, как я привыкла называть любимого, откинув непослушные волосы со лба, отбрасывает в сторону жилет.
В тонкой рубашке с парочкой расстегнутых пуговок на вороте, даже без шейного платка, с одной подтяжкой, соскользнувшей с сильного плеча, он так похож на дерзкого мальчишку, удравшего с уроков. Похож? Я разве так сказала? Да он такой и есть!
– Неужто так необходимо топить на кухне баню, чтобы испечь какие-то штук десять пирогов? – Шутя изображая недовольство, Суини повертел в руках еще сырую заготовку так, что из нее чуть не вытекла начинка.
– Ах ты, непослушная маленькая попка! – по привычке выкрикнула я и, подскочив к нему, с размаху шлепнула через штаны по пятой точке.
– Она не маленькая! – возмутился Тодд, нарочито сурово сдвинув брови и грозно наступая на меня. Казалось, кроме этого неловкого эпитета его ничто ни капли не задело.
– Тогда какая же?! – не унималась я.
– Она… – Суини вдруг остановился. – Она… Обыкновенная! – скромно отрекомендовался он и, успокоенный своим сравнением, направился к столу.
– Но она непослушная! – продолжала настаивать я, догоняя его.
Суини на секунду показался мне снова загнанным в тупик. Ага! Но тут его глаза насмешливо сверкнули, и он внезапно поставил вопрос ребром:
– А тебе какая нравится?
– Ну… – Я смущенно развела руками, чуть ли не до локтей покрытыми мукой. Да ладно, так и быть признаюсь, к тому же – смущение мне не к лицу!
– Как у тебя! – с вызовом выдохнула я. – Ой, ты весь белый, дай-ка отряхну! – И что есть силы принялась ладонью выбивать его штаны.
– Вот так ты чистишь новую одежду?! – Пытаясь увернуться, Суини опрокинул табурет, и мы в забавном, игривом танце закружились вдоль стола.
Все закончилось удачно пущенной мне на передник порцией варенья.
– Квиты! – довольно подытожил мистер Ти, усаживаясь на свою порядком «напудренную» попу.
«Это ты так себе решил!» – мысленно усмехнулась я, слизывая с фартука сладкую розовую кляксу.
– Хорошо, сейчас попробую вести себя, как настоящая хозяйка, – заявила я и, отправив пироги в большую печь, подошла к одному из шкафчиков.
«Боже, если папочка узнает, непременно отберет у меня ремень!.. Или купит новый крепче прежнего! – промелькнуло у меня где-то под прической. – Ну да ладно!» Я решительно протянула руку и достала из укромного угла… бутылку джина!
Отец по вечерам, не очень
