перееду. У Моники очень сложный график дежурств в больнице, и я не хочу беспокоить ее больше, чем нужно. И не притворяйся, что ты собиралась жить со мной. Из меня получится плохая соседка, и к тому же, насколько я понимаю, ты предпочитаешь папу, – лукаво подмигнув матери, ответила Ариадна.
- Что ж, это правда, – признала Нора.
- Что из двух – ты не хочешь жить со мной, или хочешь жить с папой?
- И то, и другое, – Нора замолчала и улыбнулась проходившему мимо стюарду, готовящемуся открыть дверь. – Ты слишком большая чистюля, и выведешь из себя любого, – добавила она, продолжая кокетливо улыбаться. Одно дело, что Нора была готова оставить все позади и вернуть бывшего мужа, и совсем иное, что она не могла наслаждаться одобрительными взглядами и вниманием, которым ее щедро награждали воздыхатели.
Бортпроводник напомнил ей об одном вопросе, уже давно вертевшемся в ее голове.
- А кстати, Моника уже подцепила того красавчика, вашего друга, по которому она давно сохла? Ну того, темненького, с глазами цвета карамели. У меня такая плохая память на имена! Как же его звали? – проворковала Нора, продолжая улыбаться темноволосому стюарду.
- Серхио.
- Да-да, Серхио! Очень красивый парень, почти такой же красивый, как Даниэль.
Ариадна пропустила замечание матери о Даниэле мимо ушей и собралась разузнать, что же ей известно по поводу Моники.
- Откуда ты это знаешь? – интуиции матери можно было позавидовать: от нее ничто не ускользало. Были это догадки, или же вести о римских каникулах просочились за пределы вечного города? Ариадна покраснела от одной только мысли, что Нора могла что-то пронюхать о том, что произошло в те далекие времена.
- Дорогая, это было очевидно для всех, кроме него. В последний раз, когда я видела их вместе, Монике не хватало только одного – принародно заявить о своей любви, преклонив колено. Я никогда не встречала такого тупицу, как этот твой дружок Серхио, – снисходительно ответила Нора.
- Ради бога, мама! В последний раз, когда ты видела нас вместе, нам было двадцать три! – рассердилась Ариадна. – В этом возрасте уже перестают играть в переглядки.
- Господи, ну при чем тут возраст? Женщина должна уметь кокетничать с мужчиной, который ей нравится, а если он этого не понимает, значит, она должна иметь смелость сама открыто сказать ему об этом. И не говори мне, что ты из тех старомодных особ, которые всегда ждут, чтобы первый шаг сделали мужчины, потому что если это так, я открою тебе один секрет: мужчины, дочка, никогда не знают, что для них лучше. Чтобы они выбрали правильный курс, совпадающий с нашими интересами, их нужно направлять, вести.
- Ты имеешь в виду папу? Ты именно поэтому поселишься в его доме? Чтобы направить его на истинный путь? – Ариадна понимала, что это был подлый удар под дых, но материнские разглагольствования испортили ей настроение.
Нора ничего не ответила, только гневно посмотрела на свою нахальную дочь испепеляющим взглядом, и с большим трудом хранила молчание весь остаток пути.
Самолет окончательно остановился, и все засуетились. Пассажиры начали подниматься с мест, а бортпроводники с вечной вежливой улыбкой любезно давали соответствующие указания.
Чернявый стюард снова улыбнулся матери, возможно, ожидая, что она подойдет и заговорит с ним, но Нора была не в духе, и, к тому же, ее не интересовало что-то большее, чем просто здоровый флирт. Ариадна с трудом сдержала смех, увидев отчаяние на лице мужчины, когда Нора прошла мимо, даже не взглянув на него. “Бедный Матиас!” – подумала она, прочитав на бейджике его имя. Ариадна была согласна с матерью – парень и в самом деле был красив. Теперь, когда ее родительница столь бесстыдным образом игнорировала Матиаса, Ариадна могла и пожалеть его. После недавних признаний Норы стало очевидно, что между родителями что-то намечалось, и это обязывало ее быть осторожной, чтобы не оказаться меж двух огней.
Нора, со своей стороны, проходя мимо стюарда, даже не заметила его. Последнее замечание дочери и перспектива новой встречи с Хорхе переключили ее внимание на реальную причину того, почему она бросила всё и уехала из Лондона, города, видевшего ее рождение и на протяжении последних двенадцати лет бывшего ее родным домом.
Окончательно ступив на земную твердь, Ариадна облегченно вздохнула. Она вернулась домой, в Испанию. Она снова встретится с отцом, друзьями и той жизнью, с которой ей когда-то было так больно расставаться. Она возвратилась сюда совершенно другим человеком. Теперь она стала более сильной и уверенной в себе, и у нее была четкая цель – добиться вице-президентства в “Вон”.
Ее отец и его компаньон Давид, отец Моники и Даниэля, решили предоставить своим детям возможность участвовать в управлении компанией. Ни тот, ни другой не собирались так скоро отходить от дел, просто решили приобщить к бизнесу детей, чтобы самим иметь возможность наслаждаться поездками, не подразумевавшими нескончаемые встречи, и вести более вольготную жизнь.
Моника проходила последипломную стажировку в одной из городских больниц, и пост вице-президента компании “Вон” ее абсолютно не интересовал. Она всегда мечтала стать педиатром, и ее желание исполнилось.
Ариадна вспомнила фонтан Треви, мост Вздохов и расхохоталась. Кажется, все евро, брошенные подружкой в фонтан, сослужили свою службу, как и деньги, заплаченные за учебу.
Итак, оставался только Даниэль, снова вставший на ее пути… Жаль, что на этот раз он не сбежит, как сбегал дважды, один раз – впервые поцеловав ее, а второй раз – в Риме.
Ариадна имела степень лиценциата по психологии и магистра по когнитивной реабилитации, что не очень-то годилось для ее нового дела. А вот ее конкурент, насколько ей было известно, напротив, закончил факультет администрирования и управления предприятием. Он получил несколько степеней магистра, связанных непосредственно с управлением. Ладно, пусть в этом он сильнее, но она обскакала его в остальном. По большей части потому, что Ариадна, побеспокоилась и разузнала все о своем враге, а Даниэль не знал о ней ничего с того самого жаркого римского вечера, когда он неожиданно, ничего не объяснив, уехал из Италии, оставив троих друзей в вечном городе.
Хотя Ариадна получила степень лиценциата по психологии, сразу по окончании университета она решила попутешествовать и записаться на бесконечное множество курсов, начиная с кулинарии и заканчивая искусством бонсай... И в довершение ко всему, девушка отправилась на год в Нью-Йорк, чтобы поработать в мире моды. Это было единственное преимущество, с помощью которого Ариадна рассчитывала получить предложенный отцом и Давидом пост вице-президента в семейном предприятии.
Испытание, которое подготовили им родители, было по-макиавеллиевски хитрым и коварным, но Ариадна готовилась идти до конца и победить. И тут речь шла не только о работе, как таковой, больше всего ее подстегивало желание извозить Даниэля в пыли, которую поднимали ее дорогущие “лабутены”. Благодаря году, проведенному в Нью-Йорке, теперь она могла рассчитывать на полученные там знания, что упрощало ее задачу. Сейчас она была уже не хипповой студенточкой, как раньше, а много повидавшей, искушенной женщиной, готовой проглотить всех и каждого, кто встал на ее пути, тем более что соперник, которого ей предстояло победить, когда-то ранил ее до глубины души.
После японской кухни, бонсая, йоги и уроков арабского языка Ариадна по совету Норы уехала в Нью-Йорк, где работала вместе с Мэтью Торпом, англичанином, эмигрировавшим в “большое яблоко”. Именно Торп показал ей чарующую сторону моды. Нора дружила с Мэтью с детства, и когда Ариадна, закончив все мыслимые и немыслимые курсы, оказалась без работы, мать подала ей идею попытать счастья на поприще дизайна одежды, наверняка втайне надеясь, что Ариадна обновит ее гардероб. [прим: “большое яблоко” – прозвище Нью-Йорка]
Ариадна с первой секунды была заворожена этой идеей, и с каждым днем увлекалась ею все больше, проводя все дни вместе с Мэтью Торпом в маленькой империи, созданной им из ничего. Девушка и не представляла, что можно получать такое удовольствие от работы, и теперь у нее не возникало даже мысли, что какая-либо другая работа сможет сделать ее более счастливой.
Покинув самолет и сев в автобус, подвозящий их к терминалу аэропорта Барахас, Нора, к удивлению дочери, продолжала хранить молчание. Казалось, она погрузилась с головой в свои мысли, обдумывая стратегию. Ее мать всегда была непредсказуема, и, тем не менее, Ариадне никогда не приходило в голову, что она вернется в Испанию, тем более рассчитывая жить под одной крышей с отцом. По разумению Ариадны это дело попахивало ссорой: Нора задалась целью, чего Хорхе явно не ожидал. Ариадна не знала толком, пожалеть ли ей отца или порадоваться за него. Она обожала мать, но понимала – нужно иметь безграничное терпение, чтобы быть счастливым рядом с ней.
- Вон Моника и Хорхе! – воскликнула Нора, указывая в сторону отца и ее лучшей подружки.
Когда Ариадна с матерью подошли к встречающим, лицо Норы было невинно-кокетливым, а на лице отца было написано глубокое восхищение. Нора прекрасно сохранилась для своих пятидесяти с лишним лет. Ее кожа оставалась нежной и гладкой, а стройное тело было пьяняще-чувственным. Изумрудно-зеленые, как у дочери, глаза Норы вспыхнули и заискрились, когда она встретилась взглядом со своим бывшим мужем.
- Привет, папа! – поздоровалась с отцом Ариадна, с улыбкой обнимая его.
Со времени развода они почти не виделись из-за работы отца и отказа Ариадны приехать в Испанию, чтобы провести с ним положенный ему летний месяц после поездки в Рим. Именно после римских каникул девушка и приняла такое решение. Словом, они с отцом общались по телефону или по электронной почте. Изредка они встречались в Лондоне, улизнув от возлюбленных, бухгалтерских книг и бесконечных деловых встреч. За год, проведенный Ариадной в Нью-Йорке, она еще реже встречалась с отцом.
Ариадна заметила, как время посеребрило виски и бакенбарды отца, но седина не портила Хорхе, а, напротив, придавала ему привлекательности.
- Ариадна, дорогая моя, да ты просто красавица. Наконец-то ты отрастила длинные волосы, и теперь похожа на девушку, – любя, пошутил Хорхе. – Ты тоже восхитительно красива, Нора, – отходя от дочери, обратился он к бывшей жене и приветственно поцеловал ее в щечку.
- Спасибо, Хорхе. Знаешь, ты тоже... очень обаятельный. Своей сединой ты напоминаешь мне Джорджа Клуни, – заметила Нора, посмотрев на бывшего выразительным взглядом.
Хорхе рассмеялся над подначкой экс-жены: ни для кого не было секретом, что Нора обожала Джорджа Клуни.
“Какого черта мы расстались?” – спросил себя Хорхе. Нора всегда ему очень нравилась, и им было хорошо в браке. Хорхе с первого взгляда по уши влюбился в Нору, он привез ее в Испанию и сразу же женился на ней.
Хорхе выбросил из головы опасные мысли, перегруженные зрительными образами бывшей жены и ароматами ее духов. Если они расстались, значит, тому должна была быть веская причина, хотя теперь он не мог вспомнить, какая.
Мысли Норы были сродни мыслям бывшего мужа, хотя она помнила причину их
