Дело о коллекционере

обман, и никакого сокровища на самом деле нет? — заметил Фиолент, наблюдая за тем, как его хозяин собирал вещи для новых приключений.
– Вряд ли! Карта подлинная, — не переставая собираться, ответил Леон. — Я видел печать «Золотого глаза»: череп эльфа, человека и гнома на черном алмазе.
– А вы не думали, господин, что Адольф Куффер мог бросить вам эту приманку, чтобы увести от темного артефакта? — уже напрямую спросил домашний эльф.
– Тогда он полный идиот, — перестав собирать вещи в свой черный портфель, ответил Леон. — Этот кусок воска — просто редкий артефакт, а в сокровищах Овермена могут быть монеты самых первых родов ирландских лепреконов, а им цены нет. И что-то мне подсказывает, что именно там было спрятано черное золото ныне живущих лепреконов и моя черная монета.
– Я позволю себе не согласиться с вами, господин, — еще более настойчиво заявил Фиолент. — Мы не знаем, зачем барону Куфферу понадобился этот темный артефакт, а потому очень опрометчиво судить о его стоимости.
– Фиолент. — Леон посмотрел в глаза домашнему эльфу. Его лицо немного изменилось от мыслей о золоте. Глаза стали ярко-оранжевыми, появилось больше морщин, вытянулся подбородок и заострились скулы. Он вообще как-то ссутулился, став похож больше на лепрекона, жаждущего золота, нежели на гнома, чья кровь ровно наполовину текла в его жилах. — Мы по-любому поедем искать золото Дана Крега Овермана, — приказным тоном продолжил великий сыщик. — И ты едешь со мной.
– Как скажете, господин, — после небольшой паузы ответил Фиолент и удалился в свою комнату.

На самолет до Кубы они успели, пройдя регистрацию в терминале, Леон предпочел купить билеты на чартерный рейс vip-классом, дабы за время полета можно было, не привлекая к себе внимания, изучить карту. Фиолент после взлета не сводил глаз с американца, который был на редкость молчалив в сравнении с сегодняшним утром, когда он с долей актерского мастерства описывал подвиги великого и ужасного пирата.
И как бы ни волновался Фиолент, ничего не происходило, пока они летели над сушей. Как только самолет пересек Европу и стал пролетать над Атлантическим океаном, произошло непредвиденное.
«Дз-дз-дз», — раздался виброзвонок. Леон заколдовал телефон, чтобы в полете была доступна сотовая связь.
«Леон, он появился», — неожиданно пришло короткое смс на телефонный номер лепрекона.
Марсель, как только прочитал письмо, незамедлительно посмотрел на сидящего в соседнем кресле самолета Арчибальда Тенси, тот умиротворенно читал какую-то очень древнюю книгу.
– Ах ты, сукин сын, — прошептал Леон и попытался достать свою палочку, Тенси заметил это и тоже попытался достать свою палочку, но не успел.
– Тли-джону, — прокричал Леон, и Арчибальд, потеряв сознание, медленно опустился в кресло. — Фиолент, свяжи его, и немедленно переносимся к Данилу, — чувствуя, что каждая секунда дорога, произнес Леон и в спешном порядке начал рисовать волшебным графитом кроличью нору в город Ч.
– А я вам говорил, что это Куффера рук дело, — связывая американца, напомнил о своей правоте Фиолент. — Вот только кто бы еще меня слушался.
– Черт побери, не работает! Почему? — швырнув волшебный листок бумаги, закричал Леон.
– Мы в воздухе, магический графит должен быть на расстоянии максимум 5 метров от поверхности земли, — связав и заклеив рот Арчибальду, пояснил домашний эльф. — Как видите, господин, цена этого артефакта в разы больше сокровищ.
– Да, вижу, — нервничал Леон. — А у нас есть парашют? — неожиданно спросил он.
– Нет, господин, я не планировал прыгать с парашютом, но в самолете должен быть, — ответил Фиолент.
– Вот и замечательно, — произнес лепрекон, и, достав волшебную палочку, он пошел в каюту персонала. — Дозвонись Бегеру, пусть хоть он поможет Данилу, — с некоей обидой на самого себя в голосе произнес Леон, понимая, что подставил своего напарника.
Через минуту в каюте персонала сверкали ослепительные вспышки от волшебной палочки, и через пару секунд все стюардессы и стюарды спали сладким сном младенца, а злой от всего произошедшего лепрекон с куском волшебного графита и пергаментом в одной руке другой открывал аварийный выход в хвостовом отделе самолета.
Спустя 20 минут весь мокрый Леон добрался до места, где лежала сфера. Битва была в самом разгаре. Куффер убил 5 волшебников и хорошо ранил Бегера (честно сказать, еще минут пять без подкрепления, и темный маг бы ушел от правосудия).
– Куффер, сдавайся! — оценив всю ситуацию, немного неуверенно прокричал Леон. — У тебя нет шансов.
– Аро-ват, — прокричал темный маг в черном. И груда кирпичей посыпалась сверху, оставив в доме приличную дырку.
– Не хочет по-хорошему, — пытался шутит Леон, но на его шутку никто не отреагировал.
Барон Куффер прекрасно понимал, что даже появление лепрекона не может ему помешать убраться отсюда. Его сдерживало только время, за которое должна была перезарядиться его энергетическая сфера телепортации, один заряд до города Ч. он уже потратил, вторым можно было воспользоваться спустя полчаса. И именно этого он и ждал.

– Что-то здесь не так, он чего-то ждет, — после неожиданной паузы сказал Леон, Бегеру.
– Я сам не понимаю, чего он сопротивляется, мы перекрыли все возможные пути отхода, — говорил раненый Бегер.
– Подожди, там же Данил. — Леон достал сотовый телефон и набрал номер Веррле. — Алло, Данил, ты меня слышишь?
– Да, слышу, — шепотом, боясь себя выдать, говорил Веррле. — Этот ваш Куффер заряжает палочкой какой-то ярко-красный шарик.
– Транс-сфера, — почти в один голос произнесли Леон и Бегер, внимательно слушая то, о чем говорил Данил.
– Данил, а какого сейчас цвета этот шарик? — спросил лепрекон.
– Почти оранжевого.
– Черт побери, у нас меньше минуты, — закричал в телефон Леон. — Слушай, Данил, ты можешь выбить из его рук палочку?
– Теоретически да, но мне придется выйти из кармана, — ответил Данил.
– А если чем-нибудь кинуть в него? — продолжил лепрекон.
– Да как назло ничего нет под рукой, а так можно было бы, — ответил Данил.
– Данил, как только сфера станет оранжевой, он отсюда сбежит, и мы не сможем его поймать, ты слышишь меня?
– Да, слышу, — сказал парнишка. — Отвлеките его, я кое-что придумал, — добавил человек.
В ту же секунду, не жалея своих жизней, буквально все волшебники, гномы и эльфы, что были в тот день возле темной сферы, достали свои палочки и ринулись в бой, чтобы привлечь к себе внимание темного мага. Данил же, недолго прицеливаясь, со всего маху запустил в Куффера телефонную трубку. Телефон разлетелся на запчасти, врезавшись в запястье темного мага, но все же он сделал задуманное. Волшебная палочка была выбита под лавку. И, как только это произошло, десятка два ярких вспышек полетело в сторону Куффера. Темный маг, крича от злости, упал на колени, в его лице было что-то от оборотня, по крайней мере, клыки и рык, с которым он принимал поражение, говорили о его темной стороне. Он был весь в черной мантии, руки от возникшей злобы, что придется отвечать за содеянное, начали превращаться в волчьи лапы, лицо тоже немного вытянулось, приобретая очертание волка.
– Гумо-ро-кан, тли-джону, — прокричал Леон, и Куффер, обездвиженный, упал на асфальт. — Все кончено, барон Куффер, вы арестованы и обвиняетесь в двойном убийстве человека особо тяжким способом.
– Еще свидимся, лепрекон, — прорычал Куффер, когда полицейские пытались поднять его обездвиженное тело. — Слышишь меня, лепрекон, я ведь тебя вспомнил. Ты из рода Марселей, у тебя глаза деда, я видел его смерть... Да, да, это точно взгляд Марселей, теперь я тебя найду, а ты найдешь черное золото... Там лежит монета и твоего рода, не веришь мне, поройся в дневниках деда, лепрекон из рода Марселей... Так что еще свидеться... — почти парализованными губами еле слышно прошипел темный маг.
– Вряд ли, — улыбаясь, ответил Леон. — Уведите его, дело закрыто.

Сфера почему-то тут же была разрушена спецслужбами министерства. А барона Куффера надолго закрыли в Атараксе, очень надежной тюрьме. Истощенный и уставший (за 7 с небольшим дней) Данил первые два дня только отсыпался после столь длинного дежурства в кармане, но, как говорится, игра стоила свеч... Впрочем, никакая радость от победы над темным магом не вернет жизней пятерых волшебных существ и одной девятилетней девочки, и это нельзя забывать, как и оставлять безнаказанным.

Кстати... Чуть было не забыл.

Письмо Анны-Марии
«Уважаемый Леон Марсель, возвращаю вам вашу копию волшебного договора, я вписала в пункт оплаты самое дорогое, что у меня было: рецепт зелья перевоплощения, думаю, это достойная плата за столь опасные приключения.
Искренне ваша, Анна-Мария Лемм.

PS: золотая монетка из шоколада — подарок от Сашки, мальчика, который все-таки по воле случая стал частью чьего-то злого умысла».

– Фиолент, а этому Сашке давали зелье забвенья? — после прочтения письма неожиданно спросил сыщик, покуривая трубку в своем любимом кресле возле камина.
– Нет, господин, — ответил домашний эльф. — Но он ведь ребенок, ему вряд ли поверят, начни он болтать о нашем мире.
– Ну да, — загадочно ответил Леон Марсель и полез за чем-то в свой портфель, — Ну да... Болтать о нашем мире, — сказал он и неторопливо развернул ту самую карту сокровищ, не переставая думать над словами Куффера.
– Кофе, господа сыщики, — торжественно сказал вошедший в комнату Данил, поставив поднос с кофе на журнальный столик возле Леона. — О, кто-то пошутил, прислав тебе шоколадную монету? — подметил парнишка.
– Ты о чем? — не обращая внимания на коллегу, продолжал рассматривать под лупой карту сокровищ Леон.
– Это была ирония, если ты не понял, — налив себе кофе, ответил Данил. — А это еще что за карта? — заметив занятия Леона, спросил парнишка.
– Это, — Леон неторопливо свернул карту в трубочку, — это наше новое дело, коллега, — улыбаясь, ответил один из великих сыщиков моего мира...
– Надеюсь, там не будет призраков? — заметил Данил, удобно расположившись в кресле возле камина.
– Кто знает, Данил, кто знает, — загадочно улыбаясь, посмотрел на него лепрекон. — Как говорится, главное — начать дело, а после будем действовать по обстоятельствам, — ответил Леон, и все трое радостно засмеялись.

Но кто бы знал, во что выльется обладание картой Овермана. Ведь это была не просто карта, за ней стояли судьбы почти всех лепреконов, у кого было черное золото.
Впрочем, в тот момент Леон ничего этого не знал. Он чувствовал, насколько ценный подарок подкинула ему судьба. Настораживало то, что карту отдали взамен за что-то более ценное, впрочем, я повторюсь — в тот момент Леон Марсель ничего этого не знал.