Рыбацкая память

в зале природы, но на фоне этих звуков появился какой-то  совсем посторонний, иной шум. ВиктОр  оторвал взгляд от реки  и повернул голову назад в поисках источника этого пугающего шума. От увиденной краем глаза картины он дико взревел и всем телом, словно взлетая, а не отталкиваясь ногами, дернулся  из воды вверх, извернувшись в сторону и целясь при этом назад, к берегу. ВиктОр не понимал, какие пируэты и по каким законам сотворило его тело в воздухе, так же как не понял каким образом он в результате этих пируэтов оказался стоящим на берегу сухими ногами, в одних носках. Сверху по склону на них с непонятным шумом катил, набирая скорость, зеленый Москвич с шапкой дров наверху. Дя Во даже не успел заметить своего четырехколесного друга, в одно мгновенье ставшего смертельной угрозой. Дикий вопль ВиктОра  шуганул дя Во прочь, в сторону, без размышлений, благодаря его врожденной  готовности пугаться чего угодно, ведь не зря  мужики на работе посмеивались над его трусоватостью. Дя Во от неожиданного вопля сиганул без оглядки прочь и это спасло ему жизнь. Через мгновенье мимо него, мирно побрякивая дровами на багажнике и шурша шинами, проскочил Москвич и  уткнулся в реку, оставив под собой торчавшие из воды сапоги. Большой размер этих сапог спас ВиктОру жизнь, иначе бы Москвич подмял под себя сапоги вместе с хозяином.
Убаган  при всей своей неказистости оказался весьма глубокой речкой, и Москвич убедился в этом раньше рыбаков, потому что мотор его ушел под воду и машина дала большой крен на нос. Из воды торчали только дрова  сверху, на багажнике, крыша, заднее окно да багажный отсек. ВиктОр не сразу понял, что стоит в одних носках, не сразу почувствовал почву под ногами. Он ничего не мог понять, но успел порадоваться тому, что с ними  в тот момент не было Валюхи, жены дя Во. Уж она бы выдала им сейчас много новых  незабываемых, далеко слышимых вокруг слов и характеристик, среди которых ее любимое  ПУТО  ВОЛОСЯНОЕ,  которым она каждый день потчевала дя Во оказалось бы самым безобидным.
  Остатки Москвича  беспомощно торчали из воды. Вдруг дя Во сорвал с головы кепку, швырнул ее оземь и начал ожесточенно топтать ногами, словно  он топтал не кепку, а того хреноногого смурдяя, про которого он что-то выкрикивал и который  не включил ручной тормоз согласно инструкции. От этих криков ВиктОр пришел в себя и понял, что дя Во  втаптывает в берег себя нелюбимого вместе с его цитаделью разумности и рассудительности, которая, видно, дала трещину  и рухнула при виде убаганских вод. Кепку уже не видно было в береговой жиже, а дя Во продолжал ногами изливать свои чувства. ВиктОр молчал, боясь попасть под раскаленный язык дя Во.  Солнце тем временем закатилось, и наступила ночь. Дя Во сел на землю возле наказанной кепки и отвернулся прочь. Говорить ему не хотелось. ВиктОр молча бездействовал, он привык, что на рыбалках, на которые они раньше ездили на автобусах, без команд дя Во ничего не делалось. Это на заводе дя Во  мог командовать лишь своей электрокарой, на которой ездил, а на рыбалке он преображался, вдали от своей Валюхи, в грозного и делового распорядителя всех планов и порядков, без которого ни одна ветка не может полететь в костер, не получив от него инструкций в какую часть костра лететь. ВиктОр давно привык к этим чудачествам и его все устраивало, поэтому он молча ждал.
  Тем временем ночь вступила в свои права и наступившая темнота вернула дя Во к действительности. Он молча встал с земли, не глядя на ВиктОра подошел к Москвичу и открыл багажный отсек. Из рюкзака с провиантом он достал бутыль портвейна,  откупорил ее и, запрокинув голову, влил в себя содержимое бутылки, после чего крякнул и вытер губы рукавом. Заветный портевешок повысил градус в его крови, но как-то сразу притушил жар эмоций.
- Вишь, вот какая штукеровина приключилась, – рассеянно бормотал он, беспомощно разводя руками. – Теперь будет вот нам рыбалка  - карася этого из реки вытаскивать. Да…. Вот так вот…. Порыбачим.
Тут он вспомнил про ВиктОра, который за стеной своего молчания  укрывался от праведного гнева дя Во на самого себя.
- Ты что стоишь, голова?  Трактор надо идти искать, не видишь что ли ? Иначе никак нам его не выташшить, никак. Ты давай иди, – продолжал бормотать дя Во. -  Я пока дровишки стащу на берег, костер растовоню, похлебеньку сварганю, пока ты ходишь.
  - Ты чего придумал?! – не выдержал ВиктОр. -  Да куда мне идти ?!  Какой тебе трактор?! Здесь сейчас и суслика не найти, а ему трактор подавай! Ты еще бутыль высосешь и за самолетом меня отправишь! Где я тебе трактор возьму?! 
Но дя Во,словно контуженый, не слушал его. Он забрел в воду и начал растовонивать дрова на крыше, ковыряясь с веревками.
- Да и без сапог я ! – не унимался ВиктОр. – Куда я пойду?!
 -  Ты иди давай, иди – негромко бубнил дя Во. -  А то без сапог придется до города обратно идти верст двести с гаком. Ты бережком, бережком, авось и найдешь кого, где вода  - там всегда люди есть.  Постой-ка! – крикнул вдруг дя Во вслед уходящему ВиктОру, который поторопился  обрадоваться, что дя Во изменил свои планы. Но дя Во достал из багажника буксировочный трос и ВиктОру пришлось по плечи вымокнуть в воде, пока он цеплял конец троса за задний мост Москвича.
- Ну вот теперь порядок, – не унимался дя Во. – Теперь порядок, все готово, дело за тобой, а я буду костер варганить, – и он снова занялся дровами.
    ВиктОр шел по берегу реки. Ночью она казалась безжизненной и тихой, как и берега вокруг. В эту пору птички по ночам не щебечут уже, отдыхая от летних забот. Пока он цеплял под водой трос, вода затопила и часы на руке, они не могли ему подсказать, сколько времени он шел и шел  вдоль берега. Ночью время обманчиво, оно тянется медленней, чем днем, но этот вопрос сейчас ВиктОра не интересовал, его беспокоила мысль о голодном желудке, который давно требовал свое. Куда все подевались? – пытался отвлечь свой желудок ВиктОр – ни одного костерка, ни одного рыбака. Сотни народа едут на это Убаган, а никого вокруг нет. Чудеса.  По прогретой за день земле идти было не холодно, даже легче, чем в сапогах. Он понял бессмысленность своих хождений и собирался было повернуть назад в поисках костра дя Во и запаха его похлебеньки, как вдруг заметил слабый огонек, который не имел никакого отношения к  реке, поскольку маячил где-то в степи. Ноги его сами повернули в ту сторону и повели ВиктОра непонятно куда. Он снова шел и шел, и шел, но огонек не становился ярче, и казалось, что он горел сам для себя, для своего удовольствия, а не для того, чтобы всякие странные типы без обуви  болтались по ночам и бежали на его свет. ВиктОру стало жутко интересно узнать, откуда и для чего этот огонек горит. Он не хотел думать о том, что сделает с этим огоньком, если зря совершит свой поход. Но огонек оказался гораздо ближе, чем казалось.
Ночь была темной, и ВиктОр с трудом различал землю под ногами. Неожиданно он наткнулся в темноте  на что-то твердое и больно ударился пальцами правой ноги. Нагнувшись, он увидел, что наскочил на длинное деревянное, грубо выдолбленное корыто.
Что за черт?! – не выдержал ВиктОр и обошел корыто стороной. Пройдя немного вперед, он увидел на фоне темного неба еще более черный силуэт, высокий и широкий.
Неужели это изба?! – удивился и обрадовался ВиктОр. – Откуда она сюда прибежала? А если и впрямь прибежала, то, не иначе, жди встречу с Бабой Ягой, – от безысходности мозги его начали шалить и он не сопротивлялся этому. Но это была не изба. Это была  самая настоящая юрта, как в телевизоре. Обходя юрту вокруг, он опять запнулся, и в темноте забренчало пустое ведро, что показалось страшным грохотом в царстве тишины. Обогнув юрту, виктОр, заметил,  что на верхушку юрты падает  слабый свет и тут же понял откуда тот падал. Возле юрты стоял длинный шест  и на самом его верху тускло светила лампочка, так тускло, что ВиктОр удивился тому, как он мог увидеть ее издалека, а не принять тупо за звездочку.  В стороне от юрты он увидел еще больший черный силуэт, просто огромный и бесформенный. Подойдя ближе к нему, ВиктОр готов был расцеловать его как  божий дар, как пасхальное яичко, потому что сначала его нос  почувствовал запах солярки, резины и железа, затем глаза подтвердили, что это действительно трактор и в конце концов руки убедились, что это не просто трактор, а самый настоящий Кировец – всем тракторам трактор.
Вот это да!  Для ВиктОра та ночь навсегда осталась ночью веры в чудеса: в чудеса, которые творятся не только руками, но и ногами, ведь
именно они привели его к этому чуду.
Пока он руками ощущал реальный трактор, сзади зашуршало и из юрты то ли вышел, то ли вылез тощий казашонок  в одних трикошках с дутыми коленками, вслед ему из юрты доносилось женское бормотание.
- Ты кто? – беззлобно спросил казашонок, зевая. – Заблудился, да? 
ВиктОр кинулся к нему,  как к архангелу у ворот рая  и обеими руками ухватил за правую руку:
– Слушай, друг, не заблудился я, мы на рыбалку приехали, да утонули. Москвича в речке утопили, совсем беда. Выручай, друг! – тряс он руку казашонка. Тот с сонными глазами выслушал беду ВиктОра и оставался невозмутимым, словно каждую ночь привык вылавливать из речки машины. 
- Я сейчас, – произнес он и скрылся обратно в юрте, в которой загыркали два голоса – мужской и женский,  к ним присоединился плачь ребенка.
- Не такой уж он и казашонок, – удивился ВиктОр, но все мысли перебивало чувство голода. Он еще успел заметить, что от лампочки с шеста тянулись в юрту два провода, по которым лампочка высасывала аккумулятор.
Казашонок вышел, заправил  рубаху в свои трикошки:
– Поехали, – и пошел к трактору. ВиктОр опрометью кинулся за ним  и уже сидя в кабине всем телом ощутил мощь Кировца, который всей массой задрожал и зарычал, послушный  командам хозяина.  ВиктОр не слышал как от этого рычания в юрте испуганно заплакал ребенок. Вспыхнули фары и осветили полстепи, как саблей  рассекли тьму в стороны. 
- Ну что, куда ехать? – услышал ВиктОр вопрос казашонка и с ужасом понял, что понятия не имеет откуда пришел и куда надо ехать – кругом была степь! Но сын степей правильно понял несвязное бормотание ВиктОра о его скитаниях и они быстро нашли берег реки. От берега костер дя Во был виден далеко, они без труда до него добрались и остановились перед ним, освещая все вокруг. Дя Во сидел у костра спиной к ним и никак не реагировал ни на яркий свет, ни на урчанье  трактора. Возле костра валялись еще две пустых бутылки из- под  портвейна.
- Сколько же он взял с собой?! – удивился ВиктОр.
- Где ваша машина? – не вылезая из кабины. прокричал казачонок.
- Там, – машинально махнул рукой ВиктОр в сторону речки, не ожидавший такой встречи. Но там, куда он показал, ничего не было, только коротенький кусок троса торчал из воды.
- Да как же это?! – ужаснулся ВиктОр. – Неужели здесь так глубоко?
- Да , да, речка у нас глубокий совсем, – закивал головой невозмутимый казашонок. ВиктОр неожиданно рассердился на него – позвали бы его слона из речки тянуть, он все равно бы не удивился – что за народ такой ? Но ничего не сказал, а соскочил с трактора.
- Ты погоди, возьми мой трос с Кировца, – крикнул ему казашонок. –Он стальной, а ваш не