дверью магазина царила атмосфера, пропитанная смесью запахов селедки, соленых огурцов, табака и упаковочной бумаги, огромные рулоны которой стояли в углу. В магазине кроме этих запахов и продавщицы тети Люси никого не было. Верка, затаив дыхание, подошла к прилавку, выглядывая из-за него на тетю Люсю, которая ей обрадовалась:
- Верунчик, ты зачем пришла? У вас сегодня праздник дома, а ты здесь стоишь.
- Вот, - Верка протянула вверх кулачки и выложила на прилавок монетки из потных ладошек. - Тетя Люся, я за подарком пришла. Мне подарок нужен для мамки,- свободная от власти денег, она могла позволить себе свое желание, незапачканное разумом взрослой жизни.
Тетя Люся, любуясь одуванчиком, торчавшим с другой стороны прилавка, всплеснула руками, то ли охнула, то ли ойкнула и быстрым движением руки, словно смахнула с глаз невидимую паутинку:
- Давай твои денежки, Верунчик, сейчас мы выберем твоей мамке подарок. Обязательно, - она засуетилась за прилавком, сбегала в подсобку и принесла оттуда аккуратный сверток, тщательно упакованный, как будто заранее приготовленный. Продавщица перевязала сверток яркой лентой и через прилавок наклонилась к покупательнице:
- Держи, одуванчик, твоей мамке подарок от тебя. Он не тяжелый. А это тебе, - и она сунула в карман платьишка голого пупсенка. Тетя Люся проводила Верку до двери со словами: "Подарок этот ты подари мамке обязательно при всех, чтобы все гости видели".
Верке не стоило большого труда и лишних усилий выполнить это торговое напутствие, потому что дома она застала всех гостей сидящими за столом и прямиком, при всех обалдевших гостях вручила этот нетяжелый сверток. Когда изумленная мамка развернула сверток, обалдевшие от удивления гости обалдели еще и от восторга при виде кофты, что извлекла из пакета именинница. Что – то подобное этой кофте видели в поселке несколько раз на жене директора леспромхоза в те дни, когда он встречал комиссию из главка. Именинница держала перед собой кофту, и в голове ее все смешалось, слов у нее не было.
- Верка, это что такое? Ты где это взяла? – по привычке строго спросила мать, пытаясь овладеть ситуацией. Верка сама никак не ожидала увидеть такую красоту в своем свертке. Она не понимала поведения мамки, не увидев радости в ее глазах.
- Я в магазине купила, - испуганно начала она. - Это тебе подарок, тетя Люся мне дала, - и губы ее задрожали. Длилось всё буквально мгновенья, в которые вмешался папка. Он громко рассмеялся и поднял на руки Верку:
- Вот это молодец у меня дочь, папку обставила! Вот это да!... Шурка!, - он обнял жену. - Ты у нас теперь королевой будешь с такой дочерью! Ну- ка, давай примерь обновку! - И все вокруг разом загомонили, поддерживая просьбу отца, наперебой расхваливая Верку, которая расцвела на руках у отца и увидела, как зарумянились мамкины щеки.
Мамка осторожно, словно хрустальную, надела невиданную кофту и гости притихли, любуясь красотой, имеющей свойство преображать жизнь и тех, кто ею обладает и тех, кто ею любуется, помещая тех и других на одну полку радости жизни.
Событие это, Веркин подарок, вышло далеко за пределы дня рождения и мамке пришлось потом целую неделю показывать подарок, примеряя каждый вечер кофту перед очередными жаждущими полюбоваться красотой. Верке не дано было знать, что на следующий день мамка, узнав цену этого подарка у Люськи, в ужасе пыталась вернуть его обратно, но Люська была непреклонна:" Даже не думай. Это тебе дочка подарила. Выплатишь за два месяца, я подожду. Да и видели все тебя в ней, неудобно возвращать теперь".
Да, красота преображает любую жизнь, и Верка в этом убедилась. Поздно ночью, когда гости разошлись, наплясавшись под папкину гармошку, Валька подошла и присела к Верке на краешек кровати. Глаза у Верки слипались и ей казалось, что это сон. Валька только погладила ее по плечу:
- А ты хоть и малявка, но совсем не малявка, ты молодец, - слова эти накрыли Верку теплым одеялом сна, и даже во сне она чувствовала теплую ладонь своей старшей, ставшей такой близкой, сестры.
На следующее утро Верка проснулась раньше всех. Первое, что она увидела, были цветы, ярко – оранжевые сибирские розы. Несколько цветков стояли в банке на тумбочке возле ее кроватки. Верка лежала, смотрела на них, боясь моргнуть и потерять из виду эту картинку.
Лежать долго Верка не могла и с этой ее неспособности спокойно лежать каждый день начинались новые приключения, многие из которых по вечерам оценивались мамкиным свежесрезанным прутом. Вот и сейчас она смотрела на сказочные цветы, а вопросы колокольчиками звучали в ее голове, лишая покоя хозяйку головы. Поэтому хозяйка поднялась и потопала к кровати сестры.
- Валь, а, Валь, - потрясла Верка спящую за плечо, которая, не открывая глаз, пробормотала:
- Чего тебе?
- Валь, а где ты нашла такие цветы?
Валя сквозь сон даже не рассердилась:
- В лесу насобирали, на Заячьей поляне, там, у болота, - и сестра повернулась на другой бок.
Слова сестры порывом ветра выдули Верку из спальни, причем она успела одеться и прихватить с собой цветочки со своей тумбочки. Верка знала куда идет и вскоре оказалась на границе их отношений с Томкой, у дыры в заборе, связывавшей их крепче любых канатов. Это в доме все спали, а на улице солнце было уже высоко и Томка словно поджидала подружку за забором, играя своими куклами. Верка пришла, но она была без кукол; в руках ее были цветы, а в глазах плескалось море желания поделиться с Томкой островком радости.
- Томка! Томка! – затараторила она, еще не успев полностью пролезть через дыру, - смотри какие у меня цветы! Это Валька мамке подарила и мне тоже. Я тебе их принесла, их надо в банку поставить.
Томка цветы взяла, но глаза ее не загорелись:
- Ну и что? Я видела такие цветы, мы с мамкой в лесу видели, - Томка унесла в дом цветы, а когда вернулась, то Верка стала горячо уговаривать ее пойти за цветами. Душа ее переполнялась желанием одарить весь мир, но прежде всего в том мире ей хотелось сделать подарок своей бабушке Эльзе, маме ее папки, которая сильно болела. Ее не было вчера на дне рождения.
Верка знала из рассказа папки, что давно, после войны, его мамка охраняла стадо коров от волков, ездила на лошади. Однажды лошадь испугалась волков и прыгнула через изгородь. Бабушка Эльза перелетела через голову лошади, а лошадь наступила ей копытом на грудь. С тех пор бабушка Эльза постоянно болела. Об этом Верка знала, но она не знала, что ее бабушка – латышка, не знала, что высланы они были с дедушкой в Сибирь в давние – давние годы, а дедушку отправили потом еще дальше, в Магадан, где затерялся его след, словно и не было человека. Не знала Верка, что папка ее родился здесь, в Решетах и назвали его Степаном в угоду законам времени. Не знала маленькая Верка, что история ее семьи могла быть отражением истории страны тех давних времен, когда в мясорубке истории перемалывались тысячи и тысячи судеб, не знала, и не надо было ей это знать. Она знала другое, что ей надо найти цветы для своей бабушки. Поэтому Верка продолжала уговаривать Томку пойти за цветами, которая и не собиралась отказываться. Томка, школьница, старше Верки, всегда тянулась хвостиком за Веркой, участвуя во всех ее приключениях.
Томка сходила в дом и привела четырехлетнего Генку, который даже для Верки казался малявкой. Оставить его было не с кем – родители еще спали. Верка тоже сбегала домой и принесла в дорогу бутылку воды, ватрушек и кусков пирога с праздничного стола. Дружной компанией они прошли мимо томкиного Мухтара, вышли на пустынную по-субботнему улицу и направились в сторону леса.
Мамка Томки первой забеспокоилась. Обнаружив в доме вместо детей банку с цветами со вчерашнего дня рождения, она заподозрила Веркины проделки. Днем те и другие родители приходили в себя после затянувшегося допоздна празднования, но к ужину в обоих домах было не до ужина. Сначала опросили всю улицу и оказалось, что детей никто не видел. Подружки на соседних улицах тоже ничего не могли сказать. В те, далекие уже, времена не было никаких МЧС и тому подобных всемогущих контор, но люди были дееспособны настолько, что сами могли позаботиться о себе и о других. По мере расширения круга поиска детей к нему подключались все те, кто ничего не мог ответить на вопросы о них и вскоре сельчане, побросав свои дела, столпились огромной толпой у дома Шурки, вчерашней именинницы. Все наперебой выдвигали свои варианты поисков, не зная, с какого из них начать. К счастью, Валька рассказала мамке, что Верка расспрашивала ее про цветы и про то, где их можно найти. Зная Верку, нетрудно было догадаться, куда унесли ее ноги, не давая покоя голове, а заодно и Томке с Генкой. Все потянулись огромной толпой прочесывать лес. Дети нередко терялись в лесу, и сельчане знали, что надо делать. По дороге все только и обсуждали Веркин подарок, не переставая удивляться.
Солнце стояло еще высоко, а до заячьей поляны было недалеко. Поляна эта находилась на опушке леса и переходила в болотистую низину, которую летом обходили стороной, а осенью ходили за клюквой в первые морозы. Больше всех опасалась Валька – она знала, что огоньков, так нужных Верке, там почти не осталось. Опасения эти подтвердились, когда на поляне нашли только бутылку, судя по запаху, из-под воды.
Все поняли, что дело принимает серьезный поворот и смех в толпе притих сам собой. Люди разбрелись в разные стороны и цепью пошли вглубь леса. Поиски продолжались недолго, потому что, не увидев цветов на поляне, Верка повела всю компанию через поляну прямиком на болото, больше походившее на безобидный травянистый лужок, густо усеянный ярко – оранжевыми сибирскими розами. Цветов было много, и ребятишки не успели далеко пробраться в болото. Яркие цветы заманили детей своей красотой в гибельную топь, но своим изобилием спасли им жизнь, потому что трясина была дальше, и она никогда не отдавала свои жертвы.
Дальше всех из компании в болоте стояла Верка. Она ничего уже не могла поделать и хоть как-то изменить свое положение. Ноги ее увязли выше колен и она не могла даже на месте повернуться назад, стоя спиной и к поляне, и к Томке с Генкой. Позади нее, шагах в пяти, увязла Томка. Она была крепче Верки, и увязла меньше, ниже колен, но болото держало ее крепко и приковало к одному месту. Видимо, Томка несколько раз падала в своих попытках вырваться из цепких лап трясины – платье у нее было все в грязи, руки густо измазаны, а вокруг в изобилии валялись сорванные цветы-огоньки. Тут же, позади подружек, оказался и малыш Генка. Он, видимо, пытался топать за сестрой, но на первых шагах увяз и уже не мог выбраться. Генка был перемазан грязью больше Томки, по макушку. Грязными руками он размазывал слезы по лицу, но к моменту спасения слезы у него давно кончились, и он только часто икал, не имея сил и слез плакать. Верка стояла спиной к поляне, но когда до нее добрались, то оказалось, что она отчаянно прижимает ручонками к груди большую охапку сибирских роз, боясь шевельнуться. Вокруг нее, с боков и впереди нее болото было усеяно оранжевыми цветами и выглядело это так, будто они столпились вокруг и любовались тем, как сорванные их собратья украшают эту девочку.
Далеко разнеслись крики: "Нашлись!
