Морская дева

счастья, хотя пил очень мало. Он танцевал с ней весь вечер. Катя впервые сидела в ресторане, была взволнованна и привлекала взгляды всего зала своей тревожной красотой и нежным обаянием. Тем не менее, она не была смущенной, вела себя совершенно естественно, и казалась Михаилу очень взрослой. А Михаил совсем не чувствовал своего возраста, и, вдохновленный ее вниманием, блистал красноречием и остроумием, которым удивлялась даже его сестра. Он подарил Кате изящные часики.
Потом всей группой они проводили до квартиры сестру Михаила, и вернулись в пансионат далеко за полночь. Входная дверь была заперта, а вахтершу разбудить все не удавалось. Тогда девушка Наташа, комната которой находилась на первом этаже, предложила проникнуть в здание через ее окно. Михаил подставил женщинам свое колено в качестве ступеньки, и подстраховал каждую, в том числе и Григория, единственного мужчину кроме самого Михаила, который без раздумий воспользовался его помощью, чем вызвал у Михаила ироничную улыбку. Последней шла Катя, которую Миша поддерживал с особым удовольствием. Людмила Павловна сказала, что ждет ее через пять минут, и в темной комнате Наташи они остались вдвоем. Миша держал Катю в объятиях, смотрел в ее глаза, и был серьезен, как никогда.
-Катюша, милая, я был уже почти таким, как ты сейчас, а ты только родилась. Между нами четырнадцать лет, целая пропасть. Я не буду спрашивать, какие чувства у тебя ко мне, но я хочу сказать тебе о своих чувствах, я хочу, чтобы ты это знала. Через месяц мне будет тридцать лет, за это время я хорошо себя изучил. У меня были женщины, но еще никогда и никому я не говорил слова «люблю». Ты первая и последняя, кому я скажу это слово. Я люблю тебя, Катя, я говорю тебе это слово легко и свободно, потому что в нем заключена вся та гамма эмоций, которую ты разбудила в моей душе. Я не хочу, чтобы ты мне отвечала, потому что не хочу никаких обязательств. Сейчас ты в таком состоянии, что можешь преувеличить собственные чувства. Пусть пройдет время, и если у тебя появится необходимость сказать мне нежные слова, тогда ты их скажешь, а пока скажи мне, хочешь ли ты общаться со мной, будешь ли писать мне письма?
-Да, Миша, я буду ждать твоих писем, я буду тебе писать, я хочу, чтобы ты приехал ко мне в Запорожье, я хочу, чтобы ты меня сейчас поцеловал, только я не умею…
-О, мое сокровище, это твой первый поцелуй в жизни, и ты даришь его мне, моя любимая!
-Катюша, можно, я буду считать твой поцелуй твоим подарком на мой день рождения?
-Тогда вот тебе еще один! – Нежно прошептала она.
-Счастье мое! А теперь идем, мы ведь не хотим огорчать твою маму? Завтра я хочу проводить вас на вокзал, если твоя мама разрешит.
-Я уверена, что разрешит, ты ей очень понравился. 

Всю дорогу до Симферополя они сидели рядом и держались за руки. Потом целовались на перроне на глазах у Людмилы Павловны и Аленки, которые смотрели на них из окна вагона. Зазвучал марш «Прощание славянки», переворачивая душу. Поезд тронулся. Михаил неподвижно стоял на перроне, и чувствовал, что вместе с поездом уходит половина его души. В груди появилась физическая боль, и ощущение, что Катя уезжает навсегда из его жизни. Это мучительное чувство вытеснило все его мысли и эмоции, и он совершенно не помнил, как оказался в пансионате. Мир потерял все свои краски, исчезли все желания, Мишей овладела полная апатия.
Людмила Павловна сказала, что ему пока не следует приезжать в Запорожье, пусть пройдет немного времени. Ее слова были единственным фактором, который удержал его от намерения вскочить в ближайший поезд, и мчаться за своей любимой.
Сестра Людмила настоятельно звала его к себе домой, и он безвольно согласился. Сестра работала в крупном издательстве в городе Ужгород, куда ее перевели из Донецка. В ее новой квартире Миша не был.
На следующий же день Миша написал Кате письмо.
                                          «Милая Катенька! 
  Я боюсь показаться Вам банальным в своих письмах, но люди так похожи друг на друга, когда говорят или пишут о своих чувствах, что это почти неизбежно, особенно, если человек теряет голову.
Вчера вечером мы прилетели в Ужгород, так что я даже еще и не рассмотрел этого города. В Одессе нам пришлось проклинать весь Аэрофлот в течение суток – ровно столько мы ждали вылета, и мне были очень близки и понятны известные стихи Высоцкого.
Но как только мы собрались ехать на вокзал, нечистый прекратил свои неуместные шутки, и Фортуна, хоть и с опозданием, предоставила нам изящный ЯК-40.
Впечатлений от города у меня пока никаких, но сегодня мне обещали экскурсию. Мне повезло, я застал здесь свою племянницу Ирину. Она только вчера приехала из пионерского лагеря, а сегодня опять уезжает в Болгарию, тоже в лагерь. Жаль, что так мало виделись, вероятно, в этом году больше и не встретимся.
Катя, я прошу прощения за текст телеграммы, но я не знал, кто ее прочитает первым, поэтому был осторожен.
Я продолжаю вечером после экскурсии. Мне показали не только город, но и область. Ездили на машине, были в четырех районах, подъезжали вплотную к чехословацкой, румынской и венгерской границе. Местность мне очень нравится, а город и вовсе не похож на все, которые я видел. Он весь увит виноградом, разнообразная архитектура, дух старины, кажется, что переместился на двести лет назад. Обыкновенный автомобиль воспринимается здесь, как чужеродное тело, впрочем, их здесь очень мало.
Я очень по Вам соскучился, как будто видел Вас год назад. Милая Катенька, если бы Вы знали, каким пустынным и мрачным выглядел пляж после Вашего отъезда! И столовая пансионата выглядела тюремной столовой. За Вашим столом сидело чужое семейство из трех человек, и это казалось мне кощунством. Катенька, никогда еще никакое событие, и никто из людей не занимал в моих мыслях столько места. О чем бы я ни думал, всегда выходит, что я думаю о Вас, я встречаю Ваш взгляд, куда бы ни посмотрел, Ваше лицо представляю себе во всех подробностях, только мне никак не удается вызвать улыбку на Вашем лице. Почему-то я вижу Вас всегда грустной. А отчетливей всего я вспоминаю тот последний взгляд из окна поезда. В ту минуту Ваше лицо выражало очень много…
Я никогда не считал себя сентиментальным, но Ваш  отъезд настолько меня потряс, что я как-то даже и не помню, как добрался до Алушты. У меня было такое впечатление, что Вы уезжаете навсегда. Именно тогда я понял, что Вы самый родной для меня человек. Тогда, после ресторана, я сказал Вам одно слово, и сейчас мечтаю его повторить, но только не на бумаге. И еще одна фраза вертится у меня сейчас на кончике пера, но лучше от нее воздержаться, мне достаточно знать это одному – фраза отнюдь не веселая.
Вчера я не закончил письмо, мне не хочется его заканчивать: сейчас это единственный способ общения с Вами, когда я пишу, мне кажется, что Вы рядом.
Сегодня мой праздник, по радио передают концерт для моряков. Может быть, Вы тоже его слушаете. Сейчас прозвучал марш «Прощание славянки», это опять напомнило мне вокзал, и Ваши прекрасные глаза…
Катя, Вы обещали мне ответить, не нарушайте Вашего слова. Мне будет достаточно одной строчки, лишь бы было написано Вашей рукой. Не заставляйте меня долго ждать, прошу Вас.
До встречи, Катенька, всего вам самого хорошего,

                                                                  Целую, Ваш Михаил».

                                                        Глава 5
                                              Трудное решение.


Людмила действительно старалась скрасить пребывание Миши в городе многочисленными экскурсиями. Едва ли не каждый день после работы они с ней гуляли по городу, или ездили на издательской машине по окрестностям. А пока Людмила находилась на работе, Миша спасался от жары на речке Уж.
Но где бы он ни находился, все его мысли так или иначе возвращались к драгоценному образу Кати. Теперь, когда она была далеко, и после их непосредственного общения прошло время, Миша мог более трезво оценить все те события, которые сопровождали их знакомство, и лучше разобраться не только в своих, но и в Катиных чувствах. В его чувства вмешался разум, который мог дать ему объяснение, что чувствует, и чувствовала Катя, как ему нужно вести себя, чтобы не только не потерять ее привязанность, но и усилить ее. Путем размышлений Миша пришел к выводу, что самые сильные чувства у Кати были в трех случаях: в момент знакомства, в ресторане, и во время прощания на вокзале. Он понимал, что если бы они встретились сейчас, такая встреча не смогла бы произвести на Катю такого сильного впечатления, как в те моменты по многим причинам: свидание с ней будет коротким, надолго ее не отпустят родители, поэтому, в лучшем случае, им придется бродить по улицам в окрестностях ее дома, а такая обстановка не располагает к ярким проявлениям чувств. Даже если они зайдут в кафе, то вынуждены будут слушать оглушительную музыку и нетрезвые разговоры. Если бы между ними была прочная духовная близость, все это не мешало бы им, но такая близость возникает в результате длительного общения. Чувства Кати достаточно сильны, но духовная близость не могла так быстро возникнуть. Слишком большое расстояние их разделяет. Она совершенно не знает его образа жизни, специфики его работы, местности, в которой он живет. У них даже не было общих тем, интересующих в равной степени обоих. Катя производила впечатление на редкость серьезной девушки, поэтому она и казалась старше своих лет. Ей также необходимо осмыслить свои чувства. Но насколько серьезны ее чувства? Михаила она воспринимала очень эмоционально, но долговечны ли ее эмоции? Сейчас она в привычной для нее обстановке, и все произошедшее может показаться ей сном, а надолго ли мы запоминаем свои сны?  Миша пришел к выводу, что должно пройти немного времени, прежде чем они снова увидятся, хоть и тяжела для него эта разлука. Во всяком случае, нужно дождаться от нее письма, если она намерена его написать.
В пятницу Миша совсем уж собрался уходить с речки, потому, что сильно проголодался, но тут приехала Люда на машине, и сказала, что их пригласили на коньячный завод для экскурсии. В машине сидели еще начальник типографии, и еще какой-то начальник. Миша подумал, что такая экскурсия добром не кончится, особенно для него, с подведенным от голода животом. Купить же какую-то закуску – значит дать понять этим людям, какого рода экскурсия его интересует. Вероятно, остальные думали примерно то же самое: купить еду, значит признаться, для чего их туда везут.
Смена на заводе уже закончилась. На проходной их встретил главный инженер завода, провел их по цехам, Михаилу даже показалось, что торопливо провел. В последнем цехе прямо в проходе стоял скучный общепитовский столик и пять стульев. Миша понял, куда стремился главный инженер.
-Теперь я хочу, чтобы вы провели дегустацию нашего коньяка, который бывал на многих выставках за рубежом, и удостоен многих медалей, которые я вам покажу позже. Простите за эти стаканы, как вы понимаете, держать в цехе коньячные рюмки было бы просто вызывающе.
Инженер, как потом выяснилось, тоже Миша, достал из ящика бутылку, и плеснул по нескольку капель в каждый стакан. Миша подумал, что может его тревога, была и напрасной.
-Я не жду от вас