Сестренка (часть IV)

Нельзя сказать, что он был простым и лёгким.
- Мне кажется, что я состарилась на десять лет, - сказала Лиза, глядя в зеркало.
- Конечно, - подтвердил Егор, - за последние двадцать лет. Пожалуйста, больше никогда не говори ничего подобного. Ты – самая красивая женщина на свете. Отдохнёшь, успокоишься, и наша жизнь будет лучше прежнего.

По дороге на работу Лиза встретила свою коллегу, преподавательницу английского Наталью Антонову. Та неслась от остановки во весь дух.
- Лиза, ты очень спешишь?
- Нет, у меня отменилось занятие. Хочу порыться в библиотеке. А что случилось?
- Выручи меня: у меня сын заболел, брать больничный я не могу, а оставить его мне не с кем. У меня сейчас очень приличные студенты. Ты не могла бы посидеть с ними, пока они пишут самостоятельную? Только начальству не говори.
- Не волнуйся, конечно, я посижу. А сколько твоему мальчику?
- Пять лет.
Лизе всегда была симпатична эта тихая молчаливая женщина. «Нарушение трудового законодательства» прошло без происшествий и осталось незамеченным. Вечером Лиза позвонила Наталье по телефону и поинтересовалась, как здоровье малыша. У ребенка была очень высокая температура, нужно было купить лекарство для инъекций, а Наташа боялась выйти из дома.
Лиза купила лекарство сама и привезла ей.

Маленькая квартирка в старом районе. Всё очень мило, но более чем скромно. Вскоре после укола мальчик почувствовал себя лучше, а потом и вовсе заснул.
Женщины перешли на кухню. Хозяйка приготовила чай. И, хотя Лиза ни о чем не спрашивала, Наташа рассказала, что она почти в разводе. Муж сейчас далеко, а её мать живёт под Москвой, часто приезжать не может. Узнав, что у Лизы двое детей, Наташа покачала головой:
- Надо же! А как же ты их оставляешь? Или отдала в садик?
- Нет, просто у меня две чудесных бабушки, чудесный дедушка и чудесный муж!
- Да, это очень важно.
И как-то так получилось, что они стали более внимательно относиться друг к другу, время от времени болтали по телефону по вечерам и, в конце концов, подружились.

Преподаватели кафедры иностранных языков, где работала Лиза, были преимущественно молодыми людьми, среди них приблизительно половина мужчин. Один из преподавателей стал ухаживать за Лизой. Он вёл себя очень скромно, интеллигентно, это даже вызывало у Лизы что-то вроде сочувствия. Ей был совершенно не нужен этот приличный, милый человек. Но ведь с человеком можно поддерживать простые дружеские отношения. Пару раз они в компании коллег ходили в кафе, один раз он проводил её до дома. В институте Кирилл, его звали Кирилл, распределял своё время так, чтобы попасть в преподавательский буфет в одно время с Лизой.

После возвращения мужа Лиза необыкновенно похорошела. Она всегда хорошо одевалась, но в октябре, когда судьба Егора была неизвестна, ей не хотелось прихорашиваться. А теперь она снова была счастлива, красива и, что главное, любима. Она приходила на работу после ночи любви, и иногда днём во время перерыва в буфете или на кафедре, или в магазине, или в метро вдруг вспыхивала яркой краской, вспоминая.

У неё сложились хорошие отношения с коллегами, с начальством. С Наташей они часто бывали вместе, их дети были почти ровесниками, они ходили с мальчиками в цирк, в кукольный театр, катались на машине, если за Лизой заезжали муж или Николай Иванович.
Прошло много времени, прежде чем Лиза узнала, что муж Натальи не просто «далеко», а более того, находится в местах «не столь отдаленных». Он должен освободиться весной этого года, и мысль об этом не доставляет Наталье много радости. «Вот почему она сказала, что хороший муж – это очень важно!» - вспомнила Лиза.

- Ты представляешь, у Наташи муж сидит в тюрьме! – сказала Лиза Егору вечером за ужином.
- Ну и что? Я сам сидел в тюрьме, - ответил он.
- ….?
- Перестань пугать Лизу! – вмешался Николай Иванович. – Успокойся, детка, это было в Африке. И очень давно…
- А за какие доблести? - поинтересовался муж.
- Точно не знаю. Но, судя по тому, что она не проявляет особой радости по поводу скорого свидания…
- Ну, значит, доблести «имели место быть».

В конце января Николай Иванович должен был уехать из Москвы на несколько дней. У них с Егором были куплены билеты на хоккей, и Лизу уговорили пойти вместо Николая Ивановича.
- Ты хочешь, чтобы я свистела и кричала?
- Ты просто будешь со мной. Ну, пожалуйста. – И он протянул ей маленькую упаковку итальянских конфет «Baci». Допивая чай перед уходом, Лиза развернула одну конфету, скорее ради пожелания, написанного, как она знала, на прозрачной бумажке, чем ради желания съесть сладкое.
На бумажке было написано: «Se mai due furono una sola cosa, certo quelli siamo noi». ****



И Лиза согласилась.
Во Дворце Спорта во время перерыва они пошли за вкусненьким, и там Лиза увидела и узнала, причем, со спины, «блондина». Наверное, она очень изменилась в лице, резко остановилась. Блондин стоял в очереди в буфет.
- Уйдём, пожалуйста! – умоляюще попросила она.
- Что с тобой? Тебе плохо?
Лиза опустила голову и направилась подальше от этого места.
- Лиза, - Егор настойчиво взял её под руку, - что случилось?
Она подняла к нему испуганное лицо: - Там, в очереди, один из тех милиционеров.

У него изменилось лицо. Перед ней теперь стоял какой-то другой человек, которого она, может быть, совсем не знала.
- Который?
- Блондин в серой куртке. Почти у самого прилавка.
Равнодушным, ленивым движением Егор повернулся к очереди, потом достал из кармана их билеты, оторвал один, отдал Лизе.
- Прости, вкусного не будет. Ты сейчас вернёшься на место. Если до окончания матча я не вернусь, поедешь домой одна. И уходи, пока он тебя не узнал. Иди, иди, всё будет хорошо.

Лиза, как загипнотизированная, вернулась на своё место. Егор пришёл только к началу второго перерыва, в руках кулёк с мандаринами. Болельщики разошлись погулять по коридорам, рядом с ними никого не было. Егор протянул ей мандарины. Она взяла один и стала чистить его. Когда Лиза положила дольку себе в рот, он сказал:
- И мне, пожалуйста.
Лиза протянула ему мандарин, он помолчал и покачал головой: - У меня грязные руки.

В воскресенье Лиза с Наташей и мальчиками гуляли в парке, и Лиза привела её к себе обедать. Мальчишек нужно было капитально просушить. Они вошли в квартиру с шумом, смехом, криками. Кто-то из мальчишек пронёс в дом снежок для продолжения баталии. Виновник не признавался. Все были мокрые и голодные.
Оказалось, что в доме гость. За столом уже сидели Николай Иванович, Егор и одноклассник Егора, Антон. Когда мальчишек умыли и переодели, две молодые мамы с сыновьями тоже были посажены за стол.
За обедом сидели дольше обычного. Наташа и её мальчик понравились Антону. Когда она собралась уходить, Антон предложил её подвести, поскольку он тоже как раз собрался уходить…. Когда дверь за ними закрылась, всевидящая Антонина Андреевна, посмотрев на брата и на Егора, произнесла со свойственным ей лаконизмом:
- Сгорел холостяк. – И пошла к плите.

В феврале Лизу опять проводил до дома Кирилл. И именно в это время на прогулке в садике вокруг дома гуляли Вера Андреевна и дети. Лизе пришлось представить Кирилла матери. А вечером за ужином Алёша буквально «заложил» Лизу.
- А дядя, который с тобой был, он профессор?
- О, как интересно! – Егор приподнял брови. – Дядя – профессор?
Старшие засмеялись, а Лиза была смущена.

В спальне перед сном он начал над ней подсмеиваться, его забавляло её смущение, но Лиза видела, что он ревнует. И ей это было приятно. Кончилось всё, как всегда поцелуями.
Но на следующий день Егор заехал за ней в институт. Совершенно случайно. Она вернулась на кафедру после занятия, а там г-н Бородин развлекает секретаршу. Он ещё и тортик привёз!
Но ни слова подозрения или упрёка.

Через пару дней Егор предложил Лизе устроить вечеринку и пригласить всех приятелей из института.
- И дядю профессора не забудь.
Заказывали? Получите! Вечеринка получилась на славу. Было приглашено человек двадцать. Антонина сотворила демократичный, но очень вкусный стол. На растерзание гостям были отданы холл и столовая. Музыка, телевизор, альбомы. Вполне светский раут. Бабушки взяли детей на себя. Правда, детей гостям всё-таки показали. А как тебя, мальчик, зовут? А как твоя фамилия? А то вы не знаете, как фамилия мальчика!

Пришёл Николай Иванович. Вера Андреевна представила ему гостей и его гостям. Последним вернулся домой Егор.
- А вот и Бородин – старший, – сказал один из гостей.
- Нет, - поправила Вера Андреевна. – Бородин-старший как раз Николай Иванович, потому что он - дядя Егора.

Посмеялись, пошутили. Лиза заметила, что преподаватель немецкого, Илья Юрьевич, пристально всматривается в Егора. Только она хотела спросить его о причине такого внимания, как Илья вдруг обратился к Егору и спросил:
- Не может быть, чтобы я ошибся. Егор, товарищ капитан, вы не помните меня?
Егор внимательно смотрел на него: - Где мы могли встречаться?
Илья назвал какое-то место. Все замолчали, было ясно, что речь идёт об Афганистане. А что у нас было в Афганистане? Правильно….
- Вы километр, наверно, тащили меня, раненого, на себе, а нас ещё и преследовали! А потом остались прикрывать наш отход. Нас, раненых, увезла одна-единственная старая машина. Товарищ капитан, если бы не вы….
- Полковник, - усмехнулся Егор.
Потом они стали вспоминать, в каком году, да как называлась та деревня, да что стало с тем парнем из Ялты, да помнит ли он того снайпера….
Не следует думать, что всё знаешь о своём муже.

Вечером, когда гости разошлись, Егор в первый раз в жизни устроил Лизе сцену ревности. Сначала словно бы в шутку, а потом постепенно разошелся…. Лиза пыталась отшутиться:
- Ты же всегда был так уверен в себе! Что с тобой? - но это лишь раззадорило его.
- Я понимаю, интересный молодой мужчина, – говорил он, держа Лизу за плечи, - А ты испытываешь некоторую нехватку в … э-э. Муж тебя не устраивает.
Тут Лиза расплакалась и кинулась вон из комнаты. Он поймал её за руку уже в дверях, схватил в охапку, прижал к себе.
- Прости, прости меня! – стал быстро целовать в губы, в глаза, в шею. Она пыталась вырваться, но разве от него вырвешься! А он в промежутках между поцелуями быстро-быстро говорил:
- Не отдам, никому не отдам! Моя! Моя! – подхватил на руки и понёс к постели. Лиза, обиженная, сопротивлялась, как могла.
- Ты – негодяй!
– Ещё какой! – отвечал он.
- Отпусти меня немедленно! – кричала она, но против её воли, её собственные руки обнимали его шею.

До самого утра они то ссорились, то мирились. Заснули, обнявшись так тесно, как будто их хотели разлучить физически. А утром Егор опять попросил Веру Андреевну отпустить их с Лизой на пару дней, на дачу, в волшебный замок, где всё получается, как по мановению волшебной палочки.
Сразу, как только поставили машину в гараж и вошли в дом, Егор стал обнимать Лизу. Это было что-то вроде поединка, глаза в глаза, а руки то отталкивают, то прижимают друг друга.

Когда Лиза ещё только поступила на первый курс университета, одна её одноклассница вышла замуж. Лиза по этому поводу, дёрнув плечиком, сказала что-то очень сердитое. Сейчас она не помнила, что именно. А Вера Андреевна с грустной улыбкой посмотрела на дочь и