страдания и тяжкий труд так не смогли лишить своеобразной, даже аристократической красоты.
– А, это вы!.. – протянул он наконец, узнав своего гостя по белой пряди в волосах.
– Капитан… – Суини сделал вежливую паузу, ожидая, что он назовет свое имя, хотя бы вымышленное.
– Команда зовет меня Вальтер, – ответил тот, неторопливо покуривая трубку. – Думаю, вы догадываетесь, что пребывание на корабле, особенно на этом, требует выполнения определенных правил? – спросил он в упор, устремив на Суини острый, внимательный взгляд серых глаз.
Тодд спокойно выдержал испытание.
– Я не собираюсь уклоняться от них. Тяжелая работа меня не пугает.
– Может, хотите вступить в мою команду? Если, конечно, слово «контрабанда», – Вальтер намеренно произнес его по слогам, – не слишком сильно режет вам слух. А впрочем, бесплатные билеты до Австралии приличным гражданам не раздают, ведь так? – пустив колечко дыма, небрежно заметил он.
Суини не смутили насмешливые, иронические нотки в тоне капитана. В этом, похоже, заключался весь незаурядный характер Вальтера: выражаться, играя словами, как играют заряженным пистолетом. Спасибо, что не бросил за борт, а колкость – глаз не колет.
– Я готов служить на вашем судне до тех пор, пока мне не представится возможность вернуться в Лондон, – на чистоту признался Тодд.
– Вернуться?.. Туда, откуда вас выслали? – Вальтер изумленно поднял бровь. – Я правильно понял?
– Да, – твердо произнес Суини.
Капитан присвистнул и посмотрел на собеседника с оттенком жалости, как на сумасшедшего.
– Ты что-то там забыл? – спросил он, вдруг переходя на «ты».
– Все! – горячо ответил Тодд, и его темные глаза блеснули, в одно мгновенье выдав неудержимое стремление, щемящую тоску, которую он столько лет носил в себе, и радость, которой не смел поверить.
– Родители, жена?.. – Голос капитана прозвучал серьезно. На этот раз его ирония исчезла без следа.
– Жена и дочь.
– За что тебя сослали?
– Ни за что.
Последовала пауза.
– Неудивительно, – против ожиданий, заметил Вальтер. – И на сколько?
– Пожизненно.
Снова повисла тишина.
– Я не стану расспрашивать о подробностях: ваше лицо красноречиво поведало мне одну из тех историй, где после полного крушения надежд одна или две тонкие, но прочные ниточки все еще тянут назад, хмм… к началу конца, – задумчиво проговорил Вальтер. – Спрошу лишь из простого любопытства: как давно вас осудили?
– Я провел на каторге пятнадцать лет.
– Ммм-да, – философски протянул капитан. – Либо это ответ с того света, либо чей-то поистине пьяный бред! Вы и впрямь рассчитываете, что на родине вас до сих пор еще… ждут?
Сердце Суини, сжавшись, пропустило удар. Неужели все, ради чего он так стремился обрести свободу, жило только внутри него – мечтой, иллюзией, застывшей картинкой в памяти? Если бы это было так, Бенджамин Баркер не выдержал бы даже дня в неволе!
Тодд непроизвольно вздрогнул, и его движение не укрылось внимательного взгляда Вальтера.
– Чертовски забавная штука – судьба человека, – пробормотал он себе под нос и глубоко вздохнул.
Оба надолго замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Вальтер очнулся первым.
– Ну что ж, – порывисто поднявшись, он прошелся по каюте. – Думаю, лучшее лекарство от грызущих тебя сомнений и тревог – это… работа, как ни странно! И, если ты готов, то не теряй времени даром: бери-ка в руки тряпку и три палубу! Так и знай, я не терплю дармоедов на борту!
Без лишних возражений Суини направился к дверям. Ничего позорного нет в том, чтобы отплатить трудом за услугу, которую могли бы и не оказывать.
Уже у выхода он вдруг услышал позади себя тот же звучный, чуть насмешливый и властный голос:
– Эй, постой! Ты, кажется, сказал, что ты – цирюльник?.. Ну-ка, поди сюда – побрей меня, если еще не разучился…
Тодд удивленно обернулся, поначалу ожидая какого-нибудь заковыристого замечания или вопроса. Простая, до невероятного обыденная, просьба застала его врасплох. Неужто, ему и вправду удалось поладить с этим недоверчивым, своеобразным человеком? Впервые за все время, проведенное на корабле, а может быть, и за последние пятнадцать лет, Суини с легкостью непринужденно рассмеялся.
День за днем проходили среди моря. Трудно было поверить в реальность бескрайнего голубого простора – ни решеток, ни стен, только волны до самого края туманного горизонта. Впереди были путь и цель – то, что лишь свободные люди вправе выбирать. И неважно, что цель далека, а дорога, ведущая к ней, не будет прямой.
Первое время, внезапно просыпаясь по ночам, Суини Тодд не сразу вспоминал, где он находится. Ему мерещились то длинные, запутанные подземные тоннели, то тесные зловонные камеры высотою в полроста… Лишь ощутив упругое и плавное покачивание идущего под парусами судна, он понимал, что все кошмары позади, и его тело уступало естественной потребности восстановить растраченные силы.
С готовностью, беспрекословно Тодд выполнял любое поручение, любую трудную, порой опасную работу. Он взбирался по вантам на мачты, чистил палубу, чинил паруса. Поначалу, он даже не сразу понимал смысла приказов: они казались ему бессвязным набором незнакомых слов. Кое-кто посмеивался, наблюдая, как аккуратно и сосредоточено он вяжет сложные узлы, сращивает концы, делает сплесни, огоны, мусинги... Но Суини выполнял все хоть и медленно, но верно. В свободное от вахты время он не ленился повторять однообразные движения десятки раз, чтобы впоследствии не допускать ошибок. Ведь работать зачастую приходилось в темноте, во время шторма, балансируя на шаткой высоте. Упорство рано или поздно вызывает уважение. Вскоре Суини досконально изучил ограниченное зыбкими волнами пространство этого плавучего мирка: трюмы, палуба, ванты, паруса… заплетенные в паутину снасти. Не прошло и недели, как он мог наизусть перечислить их почти все. Его случайное и драматическое появление среди команды не было жалобной мольбой о помощи: он заслужил к себе доверие с оружием в руках. Скупая и капризная судьба на этот раз не отвернулась от него, и он почти поверил, что это неспроста. Разве быстрый и прочный корабль – для того, чтобы потерпеть крушение надежд?
Но временами мысленно Тодд возвращался к их разговору с капитаном, вернее – к самому тернистому его вопросу, прозвучавшему сугубо риторически, совсем как приговор. Теперь он сам неоднократно задавал его себе. Живы ли еще те, ради кого он умер бы без колебаний? Сердце Суини, продолжая биться, подсказывало, что, несомненно, живы. Осторожный, склонный к скептицизму Вальтер читал в его душе, словно в открытой книге. Искренность и упорный, непреклонный характер Тодда невольно вызвали его симпатию.
– Вернешься – но не на пятнадцать лет назад: сам понимаешь… – задумчиво сказал он как-то.
Даже проявляя близкое участие к чужой судьбе, этот человек выражался откровенно, напрямик, отметая все наивные иллюзии. Он утверждал, что жизнь – это игра, в которой побеждают те, кто руководствуется логикой и здравым смыслом, а не беспочвенными, робкими предположениями. По-своему, он был, конечно, прав. Но разве любящее сердце может покорно верить логике и аксиомам?
Время бесповоротно и беспощадно. Настоящее ежечасно становится прошлым, а прошлое срывается в бездну, превращаясь в прах. Суини Тодд осознавал это еще острее, чем Бенджамин Баркер. Отчаянная внутренняя сила толкала его все ближе к цели, а надежда превращалась в томительное, напряженное стремление, подобное натянутой струне. Сейчас не время стоять на месте, колеблясь и раздумывая – нужно идти, не останавливаясь, до конца. Для чего же тогда он совершил невозможное?.. Не делай раньше срока горьких выводов, не то споткнешься!
В команде капитана Вальтера было немало необычных личностей, которых в благонравном обществе сочли бы, по меньшей мере, подозрительными. Здесь были и британские переселенцы, отправившиеся в Австралию в надежде сколотить себе там состояние, и те, кого насильно сослали в эти далекие края. Правда, последние уже отбыли наказание и вышли на свободу… чтобы снова ею рисковать. Все эти люди предпочитали непрестанно скитаться по морям, нежели тратить свою жизнь, копая землю или разводя овец в одном из тихих уголков Виктории или Нового Южного Уэльса. Контрабандисты зарабатывают гораздо больше и быстрее, чем фермеры. Оставалось лишь догадываться, как и при каком стечении обстоятельств капитану Вальтеру досталось это надежное и быстроходное, хоть и небольшое судно. Ловко маневрируя, он умел обходить и рифы и закон, нелегально провозя в своих глубоких трюмах самое прибыльное продовольствие в Австралии – ром и табак. Подумать только, ведь ром когда-то здесь едва ли не заменял валюту! Несколько раз причаливая к берегу под покровом ночи, контрабандисты переправляли груз по тайным тропам и тут же снова отплывали на почтительное расстояние. Продвигаясь таким образом вдоль восточного побережья материка, они вполне успешно сбыли весь товар.
Вальтер знал также и секретные лазейки, через которые без лишних проволочек и вполне законно можно было справить самые настоящие документы. Благодаря его содействию Суини Тодду удалось оформить себе паспорт на новое, не вызывающее подозрений имя. Теперь он снова был свободным британским подданным и мог вернуться к себе на родину.
Перед тем, как окончательно покинуть Австралию, Вальтер высадил Тодда неподалеку от Эденгласси.
– Жаль! – шутливо сказал ему на прощание капитан. И это было первым, но откровенным комплиментом. – А впрочем, у каждого своя судьба!
Суини кивнул в знак согласия и крепко пожал ему руку:
– Мою решили вы.
Он не преувеличивал: как ни парадоксально, именно дерзкий авантюрист, почти пират, вернул ему свободу в глазах закона. А знания и навыки, полученные Тоддом за три последние недели, были отличной рекомендацией, чтобы поступить матросом на корабль, идущий в Англию.
Впереди был бесконечно долгий путь назад – восемь или девять месяцев странствий через бурную стихию двух огромных океанов…
Довольно большое торговое судно, гордо названное именем английской королевы, медленно, величаво, как и подобает почтенному купцу, входило в лондонскую гавань. Виктория – значит победа. Победа – поражение врагов. Лишь победителю известно, какова ее истинная цена. А иногда победа горше поражения или же вовсе не имеет смысла…
Путешествие мучительно затянулось. Кейптаун, Рио-де-Жанейро, Тенерифе, а между ними – бесплодные необозримые поля страны, которой правят лишь бури и ветра… По мере того, как Суини Тодд приближался к цели, небо у него над головой из лазурного превращалось в серое. Оно походило больше на дым после сражения, чем на просторы, где царствует свет, и еще меньше – на обитель ангелов. Море у берегов Англии встретило «Викторию» свирепым штормом, отбросив прочь, как негостеприимный и скупой хозяин гонит запоздалых путников. Пришлось остановиться в Портсмуте, чтобы починить треснувшую мачту и заменить поврежденный такелаж. И снова время уходило, не покоряя расстояния…
В день, когда до намеченного рубежа остался лишь один короткий шаг, Суини словно пробудился ото сна. Близился рассвет после ветреной дождливой ночи. Опершись на планшир, Тодд
