женщина.
- А детей у них нет?
- Нет. А почему вы ими интересуетесь?
- Да просто так. Спасибо и до свидания, - заторопился Давид.
Он сел в машину, слегка откинулся назад и стал припоминать, что старикашка говорил про какие-то звенья. Нажал на газ, машина рванула с места и буквально через пятнадцать минут он стоял на пороге палаты Иосифа. Но кровать была аккуратно застелена, на тумбочке ничего не стояло.
- Где старик? - обратился он к проходящей медсестре.
- Домой его выписали. Еще утром.
Звено истории или небесный посланник
Прошел год. Давид не раз мысленно возвращался к тому, что нужно обязательно посетить старика. Это стало просто навязчивой идеей, идеей фикс – встретиться с Иосифом и продолжить начатый год назад разговор о том, что нужно ценить время, не прожигать его зря, потому что жизнь - одно мгновение, что время человеческого бытия ограничено и, чтобы оно не было потрачено на заблуждения, ценить надо каждую минуту пребывания в этом бренном мире.
Иосиф говорил о том, что река по имени Время несёт нас к великому океану – Вечности. Время наше – расстояние между рождением и смертью: у кого-то оно короче, у кого-то длиннее. У каждого своя дорога. Тайна времени не разгадана. Известно лишь, что всякое существо рождается, чтобы когда-нибудь умереть. Всё без исключения подвластно смерти. И он, Иосиф, не боится ее, он был уже там одной ногой.
И там ждет суд души, которая на земле испытывается злом и добром для искушения, и возвращена будет назад, если человек в процессе жизни ставил во главу угла материальное, совершенно не заботясь о духовном. Каждый миг настоящего становится прошлым, которое ни купить, ни вернуть, ни продлить.
Давид не раз слышал и от родителей, что жизнь пролетела в одно мгновение, что быстро постарели, стали немощными и слабыми, а ведь ещё совсем недавно были такими красивыми, молодыми, полными сил и планов. Он старался припомнить черты лица старика, но они почему-то расплывались в тумане, и туман с каждым днем становился все гуще.
Давид протер глаза и тронул машину с места. Зазвонил телефон.
- Срочно на выезд: женщина рожает! – услышал он взволнованный голос диспетчера.
- Но я далеко, только минут через двадцать смогу быть на месте.
- Долго! Гони машину - у нас все заняты.
Давид нажал на газ - и через десять минут был уже на знакомой улице.
Стоп, мысленно сказал он себе, да ведь это тот самый адрес… Он влетел в прихожую и услышал истошный крик женщины.
- Быстро горячей воды! - по состоянию роженицы он понял, что с минуты на минуту на свет появится малыш. И новый человек не заставил себя ждать. Крупный, здоровый, теплый розовый комочек – великое чудо природы - оказался на руках Давида. Ему в какой-то момент показалось, что ангелы выглядывают из-за плеч. Глядят и хохочут, словно дети. Он поднял первенца молодой женщины над головой и радостно завопил:
- Ура! Мальчик! Вот оно, звено в исторической цепи, о котором говорил Иосиф.
Мечущийся между кухней и диваном, на котором лежала Ноам, Яков вдруг остановился и вылупил на него глаза:
- Вы знали Иосифа? Вы знаете всю историю?
-Да, - коротко ответил Давид.
- Жаль, что старик не дожил до рождения. Но в честь него мы назовем ребенка Иосифом.
Настроение у Давида изменилось: он не ожидал, что человека, который в последнее время не раз тревожил его мысли, больше нет.
- Да, да, конечно… А когда он умер, не скажете? – спросил он Якова.
- Да, несколько месяцев назад, сразу после того, как ему удалось уговорить нас забрать заявление о разводе. Вначале мы были удивлены, что неизвестный нам старик вмешивается в наше семейное решение, но он настолько убедительно все разложил по полочкам, что нам пришлось поверить в всевышнюю силу.
- Да, старик мне рассказывал после клинической смерти, что ему отпущено ещё немного времени пожить, только для того, чтобы у вас родился этот чудесный малыш – и он подошел к детской кроватке, где мирно посапывал небесный посланник.
Мираж жизни
Закончив смену, Давид решил поехать в Нетанию, которая всего в часе езды, чтобы навестить Мариам, женщину, с которой он не раз проводил уютные спокойные вечера. Как полагается, со свечой на столе и бутылочкой прохладного шампанского. А когда свеча догорала, тьма просто наваливалась, постепенно стихали голоса и долгий поцелуй укладывал их в постель.
Знойная Мариам почему-то не трогала его сердце. Оно не стучало сильнее, слова не говорились невпопад, руки не делали хаотичных движений… А по утрам его даже не трогала застывшая янтарем капля на свече.
Это было давно, всего раз, сейчас казалось - в прошлой жизни, когда, проснувшись с другой, но любимой рано утром, они, смеясь, рассматривали сквозь такую же каплю свечи лучик солнышка. Они быстро, как, впрочем, и все деловые люди, одевались и разъезжались по своим делам, даже не договариваясь о следующей встрече…
Давид знал, что он у Мариам не один. Каждый их уикенд проходил по сценарию, а декорация практически не менялась. Но сейчас ему хотелось просто общения, тихого умиротворенного голоса этой умной и красивой женщины. На центральной площади в уютном ресторанчике «Бакинский дворик» он вкусно поел люля-кебаб и, не дождавшись Мариам, вышел на улицу. Ему бросилось в глаза, что площадь украшают смешные разноцветные флажки, которых раньше он просто не замечал.
- Как моя жизнь, - подумал он, - все нанизано на одну нить: доброе, плохое. Стоит только потянуть за нее - и все покатится кувырком.
Давид, миновав площадь, направился к лифту, чтобы спуститься к морю. На полпути он вдруг понял, что слишком поздно и лифт не работает. Повернулся назад и, не торопясь, спустился по высокой лестнице. Он не мог в себе разобраться: радоваться ли, что родился малыш, как хотел старикан, или печалиться, что не стало самого Иосифа, да и что не пришла Мариам. Впрочем, последнее его не особенно разочаровало. Он вдруг понял, что ему сейчас лучше, наверное, все-таки остаться одному.
Не заметил, как опять оказался на пляже. Как и год назад, прошелся по прохладному песку, нашел оставленную лодку и тупо уставился в небо. Сегодня оно не казалось ему столь привлекательным. И, говоря сам с собой, вновь услышал внутренний разговор.
- Видишь, это я смотрю в небо, я показываю тебе его бесконечность, я хотел туда полететь, но ты вырос. И не захотел этого. Это я был в тебе, а ты и не замечал, ты думал, что это просто такое настроение. Я любил, а ты запрещал. Я есть то, о чем ты жалел, я есть то, что ты хотел и не мог вспомнить, я, ощущение пустоты в жизни и тоски, оставался вопросом в твоей незаполненной душе. Помнишь, когда ты маленьким мальчиком смотрел в темное небо со звездами и пытался представить бесконечность... да, это был тоже я.
Если бы ты добрался туда, ты бы спасся и не уничтожал бы сам себя. Я бы не смотрел сейчас на твое разбитое сердце и не собирал бы осколки расколотой души. Когда я ушел, ты старался все забыть и редко вспоминать. Прости, все обернулось тем, во что тогда невозможно было поверить…
Жалость сковала душу Давида. Тот молодой юнец в нем не давал покоя. Давид выгнал его из себя, но он вдруг вернулся.
- Что хочешь ты?
- Ничего, - услышал он собственный голос. Он встал и прошелся к морю. Оно сегодня было спокойным. Теплая вода то ласково омывала стопы, то отступала. Звезды тонули в черном бархате воды. Давид опустил ладонь, ловя очередную мигалку, но она убегала из-под рук. Жизнь - она как мираж, как этот мерцающий огонёк в ночи. Сумей поймать…
- Почему я трачу лучшую пору своей жизни на то, чтобы сделать ее еще хуже и печальнее? Ведь в пустоте, заполняющей моё внутреннее пространство, я нащупываю корни чувств, любви и положительных эмоций. Я не могу отделить ее от себя, она была частью меня самого. И именно это беспокоит мою душу, вызывая единственное желание – любить и быть желанным.
Давид боялся, что пока планирует будущее, оно успеет оказаться в прошлом, боялся и исполнения своей мечты: что будет потом, когда все свершится? дадут ли душевные шрамы ему жить спокойно? сможет ли он наслаждаться жизнью или будет продолжать себя винить?
- Точка. Я сам себя загнал в угол. Тупик. Но ведь жизнь продолжается. Почему я должен быть в стороне от нее? Почему я гоню от себя своё я? Почему не делаю того, хочу? Только любовь может мне помочь. То чувство, которое я спрятал в глубине своего глупого сердца. Завтра же в отпуск!
Давид отыскал знакомый номер в телефоне, после долгого гудка раздался грудной и тихий голос Мариам.
- Прости, Марьяша, я поеду домой, уже очень поздно.
Они попрощались, и Давид на одном дыхании преодолел многоступенчатую лестницу.
Назавтра вечером такси остановилось у международного аэропорта Бен-Гуриона — главного израильского аэропорта. Пройдя все проверки охраняемой полицией и солдатами ЦАХАЛа, сделав кое-какие покупки в дитю фри, Давид расположился в кресле круглого зала в ожидании вылета.
Совсем другая история
Голос диктора объявлял о прилете и вылете очередного рейса, до его посадки оставалось чуть больше часа. Усталость накатила на него тяжелым грузом, глаза просто моргали, то открываясь, то закрываясь, веки сомкнулись. И Лейла, словно на экране, появилась, кружась в новом нежно-розовом платье. Давид, пытаясь ее поймать, случайно задевает бусы. Бусинки, одна за другой сползая с ниточки, со стуком падали, рассыпаясь стеклянными росинками по земле, а на глазах у девушки - слезы.
- Что ты наделал, как я пойду на вечер? - нахмурив изогнутые дугой бровки, печалилась Лейла.
- Не плачь, я сейчас.
Через несколько минут он уже застегивал на шее любимой небольшую золотую нить с розовым жемчугом, который достался его матери еще от бабушки. А бабушке его дарила в день свадьбы ее мама. Мама Давида говорила, что подарит жемчуг своей невестке, но он опередил этот день, за что получил потом от матери взбучку.
Бусы просто засияли на тонкой и гибкой шее Лейлы. Они даже приобрели иную, более нежную окраску и сияли таинственным, необычным отражающим светом. Это Давид заметил в самый разгар вечера.
…Выпускной вечер 10-го «А»… Отсюда, с этого момента, ему хотелось начать всё сначала. Он старался поймать то, что потерял там. В какой-то момент рука потянулась в сторону - и разбудила его.
Самолет вылетел вовремя. До Баку - всего два часа лета. Как он мог так долго не воспользоваться благами техники и не слетать в город, который не давал ему покоя! Родной, милый, теплый город детства и юности. Город друзей и знакомых. Город бесконечных воспоминаний. Город любви и огней. Город соленых ветров и солнца…
В Бина самолет приземлился ночью. Сразу несколько таксистов окружили его, предлагая услуги. А Давид подставлял лицо теплому, почти горячему ветру, вдыхая терпкий запах нефти, мазута и моря.
Давид знал, что бакинские таксисты особые, от них можно узнать все, а работают они без счетчиков, поэтому он сразу договорился о цене. Под монотонный говор водителя они быстро добрались до Ичери-шехер, где в маленькой гостинице он снял одноместный номер. Приняв душ, он с большим удовольствием спустился по улочкам старого города, где когда-то в детстве не раз приходилось бегать с ребятами.
Рассветало. Девичья башня - легенда и символ города. Теперь он стоял у ее древней стены. Прислонился спиной. Словно ток пробежал по всему телу,
