«Мосты. Гордыня. Фальшь»

посиделки с друзьями всегда заканчивались каким – нибудь глупым поступком, да и еще непостоянный заработок и частая смена работ. В этом был весь Павел. Это были составляющие его веселой кутежной жизни, так разительно отличающиеся от ее собственной.
- А я на ней даже жениться хотел, с родителями знакомился, дарил подарки, – обижено засопел Паша.
- Что же в ей особенного, что она смога покорить тbое холостяцкое сердце? – с обидой вырвалось у Инессы.
- Да ничего особенного. Обычная. Просто понравилась.
У Паши всегда все было просто. Если он чего – либо хотел – делал, если не хотел - не делал, и ничего не нужно было усложнять. Самый интересный факт, что у них никогда не было такого, что им не о чем было поболтать. Вот и сейчас, они уже во всю втянулись в разговор.
- Паш, мне нужно бежать, – вскрикнула от неожиданности девушка, посмотрев на часы.
И встречи для нее всегда были, как вспышки. Короткие вспышки – мгновения, которые успевали выпалить все внутри. Она не знала, почему он так на нее действует, ведь в нем не было ничего особенного: обычный темноволосый парень, довольно худощавый, с холостяцкими убеждениями, который живет одним днем и очень дорожит своей свободой.
В нем чувствовалось какое – то лихачество, граничащее с глупостью. Паша жил одним, здесь и сейчас и нисколечки не дорожил своей жизнью. Если прибавить к этому прямо таки детское простодушие вырисовывался довольно интересный характер. «Бедовый»,- так о себе говорил он явно с каким – то легким удовольствием. От природы он был совсем не глуп, просто ленился пользоваться своей головой. О его странном характере девушка могла думать бесконечно долго, пытаясь понять, что ее все – таки в нем зацепило. Она не знала названия тому чувству, которое она к нему испытывает, но точно знала одно – без долгого общения с ним она чахнет и превращается в унылое подобие девушки. Сначалa она пыталась искать этому объяснение, а потом просто смирилась. Все есть, как есть.
- Ну не хочешь, как не хочешь, – уже обижено выкрикивал Павел ей в догонку, когда она спешила удалиться от него, как можно дальше, довольная, что изbежала общения с ним наедине. Это было для нее огромным испытанием.
Мыслями еще витая в их предыдущей встрече, пальцами уже девушка набирала номер телефона Алекса.
- Привет, малыш. Я сейчас не очень свободен, – услышала она знакомый голос в трубке с деловым тоном. Она бы все отдала, если бы он сейчас был таким мягким и нежным, каким только он бывает, когда они вместе.
- Ничего особенного, только скажи, когда ты приедешь
- Через две недели, я же говорил.
- Да – да я помню, через две недели. Ладно… больше не буду отвлекать тебя.
Две недели – это так катастрофически много, когда ты чего – то ждешь.
В Алексе ей нравились его безмерная целеустремленность, рассудительность и практичность. Он никогда не витал в облаках, всегда трезво смотрел на вещи. Это те качества, которых в ней самой ей было мало и смотря на него, она развивала их в себе. Сама она жила какими – то понятными только ей идеалами и понятиями. Она любила, уважала и восхищалась Алексом, закрывая глаза на некоторые его недостатки, и знала, что она для него никогда не будет на первом месте. Ее натура словно делилась на две никак не могущие ужиться в себе половины. Одна – романтичная, эмоциональная,  жаждущая любви, а вторая старалась выкинуть, даже вытравить из себя всю эту сентиментальную чушь. Она была более практичная и приземленная. С Алексом у нее были общие цели, общие планы, с ним она становилась более опытной, обретала некоторый лоск, повадки знающей себе цену женщины.
С Пашей весь этот блеск слетал, как мишура, и она уже смотрела горящими,  наивными глазами на окружающий мир. Это были две ее противоположности, которые проявлялись при общении с двумя этими разными мужчинами.
Сейчас ее более рассудительное «я» преобладало, и общения с Пашей девушка категорически избегала.
Но не избежала.
Пара дней позднее она, уставшая и измотанная после тяжелого трудового дня, уснула, когда еще и не было девяти, только положив голову на подушку. На этот раз оказалась, мериадой всевозможных хаотичных мыслей отогнать сон ей так и не удалось. Это спасительное беспамятство прервали негромкие постукивания в окошко. Девушка сначалa испуганно      вжалась  в постель, надеясь, что проблема решится сама собой, но постукивания не прекращались. Она перевела взгляд на не полностью задернутое шторой окно и увидела Пашу.
- Боже мой, что ты тут не делаешь? – в ужасе поинтересовалась она, открывая спешно раму, чтоб он пролез в комнату.
- Да ты на ногах еле стоишь, – продолжала браниться она, думая о том, как он выпивший залез на второй этаж, рискуя в любой момент сорваться. Хотя пьяному и море по колено. Сколько раз она слышала истории о том, как пьяные падали с пятого этажа и оставались живыми невредимыми, отряхивались и под взглядами изумленной публики двигались дальше нетрезвой пошатывающейся походкой.
- Ко мне друзья приехали, и мы напились, – пояснил он, как ни в чем не бывало свое поведение. – Я уже давно не пил. А у тебя кофе есть? Кофе хочу ужасно, у меня как раз дома закончилось.
- Есть, – несколько растеряно ответила она.
- Я к тебе пришел кофе пить, – сказал он и без спросу последовал на кухню. Девушке ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
- А у тебя тут изменения ремонт сделала, – сказал он, усаживаясь за стол и не сводя взгляда со стоящей на полочке подаренной им когда – то статуэтки.
Все было, как тогда, несколько лет назад. Ничто никуда не ушло и не исчезло. От этого было еще обидней, потому что уже было слишком поздно.
Девушка смотрела в его серые, с карими ободками, словно светящиеся изнутри глаза, и этот свет словно проникал ей внутрь, растекался по всему телу, по каждой клеточке и она сидела, смотрела на него и улыбалась неизвестно чему. Ей почему – то очень нравилось его лицо.
- Еще кофе? – спросила она, когда уже чашка показала дно.
- Нет, я спать хочу, – сказал он. – Почитай мне анекдоты, пока я не засну.
- Хорошо.
Она расстелила ему в гостиной, и когда он удобно устроился, села на край кровати с планшетом.
- Сейчас найду, – пообещала девушка и начала долго читать что – то на экране гаджета. – Так… это не подходит…. Это слишком пошлый.
- Я все понял,– засмеялся он. – Анекдотов я сегодня не дождусь. А какая у тебя музыка в плейлисте? Дай посмотреть.
Девушка протянула ему телефон, с интересом наблюдая за его реакцией.
- О, это же наша песня, – удивился он. – А это та песня, которую мы тогда слушали  с тобой вместе, – продолжал он, листая список аудиозаписей вниз.
- Ничего подобного они мне просто нравятся – перебила она его, совсем не желая, чтобы он узнал, что слушая эти песни, она всегда вспоминает его.
- А у тебя какие? – спросила она, забирая у него из рук свой планшет.
- Почти такие же, – и они начали слушать музыку теперь уже у  него в телефоне.
За окнами стояли сумерки, весь город спал, уснули даже всегда беспокойные соседи – полуночники, у которых каждый день по ночам обязательно что – то происходит.
Только играющая рядом музыка и ощущение безграничного счастья.
- А ты меня когда – то любил? – задала девушка давно мучавший ее вопрос.
- Любил, но уже разлюбил, – спокойно ответил он.
- Я тоже, – солгала она.
- А ты меня никогда не забудешь? – спросила она, зная, что это невозможно забыть.
- Вдруг меня завтра по голове ударят, и у меня будет амнезия, – отшутился он.
Лица их склонились друг к другу все ближе, пока его губы не коснулись ее губ.
Полное забвение длилось не долго, всего пару мгновений.
- Паш, ты же знаешь, что я не одна живу.
- Знаю, – сказал он, продолжил уже начатый ими поцелуй.
- Тебе не стоит этого делать. Это неправильно, – сопротивлялась она из последних сил
– Все уходи, сейчас же, – выскочила она из его объятий, одновременно раскрывая перед ним двери.
- Ночью? – был обреченный вопрос.
- Ночью, – был обреченный ответ, и он неясной тенью шмыгнул за дверь и растворился в темноте.
Девушка до утра смотрела невидящим взглядом в потолок. Это было наваждение, и она с этим совершенно ничего не могла сделать. С одной стороны она безумно радовалась, что не переступила эту зыбкую грань, она осталась верной Алексу, которого любила и который ей доверял. Но с другой стороны, она боялась себе в этом признаться,  но Пашу она тоже любила.
После бесплодных попыток уснуть, она набрала его номер,  котoрый все это время она помнила по памяти.
- Алло, – раздался его голос.
- Паш,  больше так никогда не делай, хорошо?
- Ты не хочешь меня больше видеть? – спросил он, по голосу она поняла,  что он вот – вот бросит трубку и в ближайшее время врядли уже поднимет на ее звонок.
- Хочу, но больше так никогда не делай, ладно?
- Хорошо, – согласился он – Не буду. Тогда поехали ко мне печь курицу. Я сейчас за тобой заеду на мотоцикле.
- Но мне завтра на работу и я хочу спать.
- Ну, ничего одну ночь не поспишь. Ну, так что, за тобой ехать?
- Да, – удивилась она своему ответу и сама не зная, почему это делает, нырнула в джинсы, на ходу одевая курточку, и обувая кросовки.
«Хм, меня можно брать в армию», - подумала она, удивляясь, что успела собраться за две минуты.
Через несколько минут она услышала звук мотора мотоцикла  гулким эхом разносящийся в тишине ночного города.
- Садись, – сказал он, вплотную подъезжая к ней и они быстро понеслись на большой скорости, по возникающей словно из ниоткуда дороге.
- Паш, не едь так быстро, – взмолилась она.
- Не могу у меня нет прав, нужно побыстрее доехать, – пояснил он.
«Если они вдруг упадут или врежутся, им мало не покажется», - думала она, все сильнее прижимаясь к нему.
«Быстрей бы мы уже приехали. Лучше бы мы пешком пошли», - носились хаотично в голове ее мысли.
- Все, приехали, – неожиданно сказал Паша, и она пулей соскочила на землю.
- Больше я на нем не поеду, – вынесла она свой вердикт, и они вошли в дом.
А дальше началось то, что обычно называют моделью семейной жизни. Они вместе готовили курицу, пили чай и смотрели фильм.
«Эти приятные мелочи, наверное, они намного хуже измены», - думала позже девушка уже после, по прошествии нескольких дней, а тогда она конечно ни о чем таком не думала. Она просто готовила курицу, заваривала чай, спрашивая у Паши, сколько ложек ему положить, смотрела в его лучащиеся глаза и жила. Каждая деталь каждая мелочь стойко откладывалась в ее памяти, чтобы потом эти обманчивые образы – миражи вставали перед глазами не давали уснуть, крутясь навязчивой мыслью в голове.
«А что было бы ?» К сожалению, на этот вопрос совершенно нет ответа. Она знала об этом и ничего не могла сделать, а еще она знала, что Паша тоже вспоминает эти момент. Он не может их не вспоминать. Это был ее собственный ад, ад воспоминаний, тягучих и сладких как нуга.
Конечно же, у нее был и еще один ад – это чувство вины перед Алексом. Конечно, она еще не совершила ничего такого, за что она могла бы себя не простить. С виду это были вполне невинные встречи, а о том чего по – настоящему они с Пашей хотели, девушка предпочитала не думать. «В доме, в постели, в голове – должен быть всегда один человек», - знала она давно известную истину. Иначе жизнь может превратится в кошмар, и она превратилась.
Через два дня из командировки вернулся