ПРОЛОГ
Профессор Сергей Станиславович Вербицкий торопился, потому что не любил опаздывать. Быстро проглотил приготовленный на скорую руку завтрак, даже не почувствовав его вкуса, двумя глотками выпил жидкий тепловатый чай, накинул на плечи серый пиджак устаревшего покроя, взял трость и выцветший от времени кожаный портфель и вышел на улицу.
Дорога от дома до университета занимала двадцать минут, и каждый день он проходил ее одинаково: надвинув на глаза шляпу, низко опустив голову и не замечая ничего вокруг. Ни благоухание природы, ни улыбки на лицах спешащих людей, ни шикарные автомобили, важно проплывающие мимо, ни вырастающие прямо на глазах чудеса архитектуры и дизайна — ничто не вызывало даже проблеска интереса у доктора медицины, профессора Вербицкого.
Внешним впечатлениям было трудно пробиться сквозь плотную завесу мыслей, много лет назад поселившихся в его голове и навсегда в ней обосновавшихся. Профессор жил прошлым. Более двадцати лет назад он пережил сильное психическое потрясение, и с тех пор так до конца и не вернулся в реальность. Конечно, он ел, пил, ходил на работу, но все это делал автоматически, без интереса. Он словно застрял в травмирующей ситуации, раздавившей его морально и серьезно подорвавшей его здоровье. Никакие события внешнего мира не волновали его так сильно, как воспоминания. Но у профессора не было ни друзей, ни родных, поэтому никто не догадывался о причинах его равнодушия и нелюдимости.
В аудиторию он явился одновременно со звонком. Тяжелой, шаркающей походкой прошел к кафедре, кивнул студентам в знак приветствия и присел на стул, чтобы отдышаться. Если головокружение не остановится, придется читать лекцию сидя. Иногда, в дни особенно плохого самочувствия, он практиковал подобный способ ведения занятий, оправдывая его тем, что раз уж сидят молодые студенты, то не грех посидеть и старому преподавателю.
Наконец сердце восстановило привычный ритм, и профессор вздохнул с облегчением. Бросил беглый взгляд на огромную аудиторию, амфитеатром уходящую ввысь, могущую вместить сотни слушателей, отметил отдельные фигурки на задних партах, общей численностью не более двух десятков человек. Вяло подумал о том, какие ленивые и равнодушные к будущей профессии стали студенты. Всего второй курс, а уже позволяют себе прогуливать лекции. А стоило ему озвучить тему сегодняшнего занятия, как со всех сторон послышались демонстративные зевки. Видимо, вопросы профессиональной этики психологов никого здесь не интересовали.
Не обращая внимания на небрежение публики, он, как всегда, тихо бубнил себе под нос заученные фразы. Студенты, в свою очередь игнорируя лектора, откровенно занимались своими делами. Так и шло бы все своим чередом, если бы не студент Калачев, известный разгильдяй и тупица. Пока он, утомленный ночными приключениями, тихонько дремал на галерке, на него не обращали внимания. Но когда он уснул так крепко, что завалился набок и упал в проход, прямо на ступеньки, Сергей Станиславович не выдержал. Он осуждающе вытянул левую руку в сторону нарушителя дисциплины и внезапно окрепшим голосом вопросил:
- Многоуважаемый господин Калачев, не соблаговолите ли поделиться с окружающими своими соображениями о роли профессиональной этики в личной жизни психолога?
Калачев моментально пробудился. Быстро вскочил на ноги, привел себя в порядок: заправил выпроставшуюся из джинсов модную рубашку цвета утренней зари, поправил пышную шевелюру. Он был не так прост, как могло показаться с первого взгляда. Умом он не блистал, что правда, то правда, зато изобретательности ему было не занимать.
- Уважаемый Сергей Станиславович! - начал он высокопарно. Все затихли в предвкушении развлечения. - Мои скромные соображения в этом вопросе не важны, не стоит на них тратить наше драгоценное время. А вот что действительно интересно...
Хитрый студент, по опыту знающий, что большинство людей с ученой степенью падки на лесть, решил этим воспользоваться. Он выдержал некоторую паузу и с пафосом закончил:
- Думаю, что не только мне, но и всем окружающим, было бы очень поучительно узнать, приходилось ли Вам за Вашу долгую карьеру психолога нарушать профессиональную этику и какие последствия это имело?
Публика бросила свои занятия, и в первый раз взоры всех присутствующих обратились к преподавателю — всем было интересно, что ответит старый профессор. Но Сергей Станиславович повел себя странно: он вцепился руками в кафедру, за которой стоял, так что на лбу вздулись вены, по лицу пробежали гримасы удивления, страха, боли. Дыхание участилось, словно он бежал стометровку, лоб покрыла испарина, профессор начал задыхаться. Наконец, выражение неземного ужаса исказила лицо Вербицкого, будто ему явился сам дьявол, и профессор схватился за сердце.
- Всего один раз! Всего один раз! - шептал он как заклинание. Потом начал хватать ртом воздух и медленно оседать на пол.
Все произошло так быстро, что никто ничего не понял. Однако вид распростертого на полу тела быстро отрезвил даже самых циничных и заставил действовать. Староста Иванова побежала в деканат, и через пару минут в лекционный зал явился доцент с кафедры внутренних болезней Гаврилов. Беглого осмотра хватило для предварительного диагноза: острый сердечный приступ. Вскоре приехала «скорая», началась обычная в таких случаях суета, и о студентах забыли.
Между тем, предоставленные сами себе возбужденные студенты собрались в коридоре небольшими группками и громко обсуждали произошедшее.
- Это ты, лохматый черт, во всем виноват, - низенький Сидоров приподнялся на цыпочки и похлопал притихшего Калачева по плечу.
- Я-то здесь при чем? - вскинулся Калачев. - Я, что ли, за него нарушал профессиональную этику? Ха-ха-ха! - фальшиво рассмеялся главный зачинщик. Он старался не подавать вида, но на душе, чего греха таить, скребли кошки.
- Как думаешь, выкарабкается профессор? - озабоченно спросила Алехина у старосты Ивановой.
- Кто знает... Он вроде бы перенес два обширных инфаркта. Так что вряд ли, - в разговор вмешался всезнайка Соболев. - А тебе какая разница? Отчего такая забота?
- Да говорят, что ему легко экзамен сдавать... Можно шпаргалками пользоваться. Некоторые умудрялись проносить учебники и списывать... - мечтательно проговорила Алехина.
- Ну, теперь ему явно не до нашего экзамена, - рассудительно заметил белобрысый Уточкин.
- Да ладно, ребята... Дался вам этот профессор. Если что, пришлют другого, - Калачев крепился изо всех сил. - Все равно лекция сорвана. Айда в «Бригантину»!
- Только если платишь ты! - засмеялись окружающие.
- Не могу, ребята, я пустой, - вывернул карманы Калачев.
- Тебе же на этой неделе пришло два денежных перевода от родителей! - окружающие не могли скрыть удивления. - Куда ты успел потратить деньги?
- Тоже мне проблема — деньги потратить! - засмеялся Калачев. - Тю-тю мои денежки! Выкупил зачет по пропедевтике и «четверку» по педиатрии.
- Представляю, что за специалист из тебя получится! - засмеялся Соболев. - Все экзамены и зачеты куплены!
- Ничего ребята, не боись! Нормальный специалист получится! В этом деле главное что?
- Что? - зашевелились все.
- Главное — это не нарушать профессиональную этику! - как и ожидал Калачев, его слова утонули во всеобщем взрыве смеха.
1
Сергей посмотрел на часы и зевнул. Рабочий день подходил к концу. Остался последний пациент, и он свободен. Вечернее солнце согревало омытую весенним ливнем землю, черемуха стучала в окно отяжелевшей от обильного цвета веткой, скворцы устроили маленький концерт. Испортившаяся с утра погода к вечеру наладилась, и у Сергея на сердце было легко и радостно. Сегодня у Марины маникюр и занятие йогой, а это означает, что у него есть шанс попасть в сауну.
Последний пациент задерживался, и Сергей заглянул в записи. 17-30, первичная консультация, Вероника Н., 29 лет, проблемы с разводом. Усмехнулся изобретательности Лидочки, медсестры и секретарши в одном лице. Это же надо додуматься до подобной формулировки! Интересно, что бы это могло значить? Но спросить было не у кого, так как рабочий день Лидочки закончился полчаса назад. И Сергей от нечего делать уставился в окно. Надежда на сауну таяла с каждой минутой.
Без четверти шесть пунктуальный Сергей начал потихоньку собираться. Поднялся со стула и начал снимать белый халат. Мысли о сауне согревали душу. Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вошла... правильнее всего было бы сказать о ней «дама». Не девушка, и не пациентка, а именно «дама»: высокая, стройная, породистая. Ярко-рыжие пышные волосы, леопардовое платье, вся увешана дорогими украшениями, распространяющая вокруг себя запах французского парфума. Спокойная и уверенная в себе. Истинная женщина в его понимании.
Он так и застыл на месте с халатом на одной руке, в смешной и жалкой позе, и посетительница сразу же почувствовала его растерянность.
- Добрый вечер! - обворожительно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.
Сергей смутился и направленного на себя взгляда не выдержал.
- Меня зовут Вероника, - девушка протянула усыпанную кольцами руку. - А Вас?
- Очень приятно, - Сергей чувствовал непривычное волнение, и мысли начали путаться в голове, как будто он выпил пару рюмок коньяку. - А меня зовут Сергей.
- Какое красивое имя! - искренне восхитилась клиентка. - Где-то читала, уже не помню, что мужчины с именем Сергей примерные семьянины... Сергеи и Михаилы...
- Правда? Приятно слышать... - удивился психолог. Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы продолжать общение. - Вы знаете, что опоздали на двадцать минут?
- Ах, Сергей, разве Вы не знаете, что в это время дня сплошные пробки? Так что я не виновата!
- Чтобы приезжать вовремя, нужно выходить из дома заблаговременно, - недовольно пробормотал Сергей, интуитивно понимая, что нужно сопротивляться чарам пациентки.
- Ах, доктор, что за пустяки! У меня жизнь рушится, а Вы о каком-то опоздании, - и она не торопясь поудобнее расположилась в кресле. Не обращая внимания на сердитый взгляд хозяина кабинета, открыла сумочку и долго в ней копалась, пока не выудила оттуда пачку сигарет, завалившуюся, по-видимому, на самое дно. Все так же неторопливо вытащила тонкую сигарету и поднесла к губам, выжидательно поглядывая на Сергея.
- У нас не курят, - сухо произнес психолог, но дама снова проигнорировала его замечание.
- Если я сейчас не выкурю хоть одну, я не успокоюсь, и мы не сможем начать сеанс, - рассудительно проговорила она.
- А имеет ли смысл его начинать? - с досадой сказал Сергей. - Осмелюсь Вам напомнить, что мой рабочий день заканчивается через пять минут, а у меня на вечер планы.
- Но ведь Вы давали клятву Гиппократа, а я нуждаюсь в помощи!
- Я оказываю помощь только в рабочее время.
- И Вам меня совсем-совсем не жалко?
- Ну, пациентов много, а я один. В первую очередь мне жалко себя.
- Понимаю... А что, если я оплачу Ваше время по двойному тарифу?
Сергей сделал вид, что обдумывает ее предложение. Он остался бы в любом случае, но хотел сохранить лицо. Вероника вызывала у него противоречивые чувства. С одной стороны, она пугала его, с другой, ему хотелось во всем с ней соглашаться.
-
