Фаза 2. Замыкание.

Ты так и не смогла этого принять. И понять.
  — Тебя невозможно понять.
  — Никого невозможно понять полностью — это ведь очевидно. Но когда люди искренне хотят узнать друг друга, не бегут от непонятного, когда они готовы меняться — всё не так страшно.
  — Да… Я знаю. Но так не бывает — ты обрекаешь себя на одиночество.
  — Я не хочу иначе. Можешь считать меня идеалистом, оторванным от жизни, или просто идиотом — я не вижу смысла в другом.
  — Знаю… Но я так не могу — отказываться от всего и жить одной фантазией.
  — Можешь. Только не понимаешь, или боишься… Иначе — ты вряд ли бы со мной общалась.
  — Ты слишком наивен и доверчив, видишь в людях то, чего нет.
  — Может быть. Все ошибаются… Ты тоже. Это нормально. Иногда мне кажется, что ты не человек: даже готов в это поверить. Люди часто видят то, чего нет… И оттого — совершают ошибки.
  — Ну, молодёжь!  Чего на лестнице встали? Шли бы на улицу, или хоть на площадке стояли.
  — Извините, Андрей Витальевич, уже уходим! — Оксана посторонилась, и «отодвинула» меня.

Это был Дед-Витальич — старожил нашего дома. На удивление бодрый старичок: никогда не видел, чтобы он пользовался лифтом — всегда поднимался на свой, шестой этаж, пешком. А было ему, кажется, около восьмидесяти…
  — Откуда ты его знаешь? Ты ведь почти не бывала здесь.
  — Чтобы познакомиться с человеком, достаточно нескольких минут, — Оксана начала спускаться. — Или ты, как всегда, ищешь причину?
  — Да, интересно знать.
  — Мы познакомились на этой же лестнице: я споткнулась тогда, чуть не упала. Он оказался рядом и поддержал меня.
  — И всё?
  — А что ещё надо? Думаешь, недостаточный повод?
  — Как-то всё… Надуманно.
  — Так это ты нелюдим, а я общительный человек.
  — Да-да… Такой я… Нелюдь.

Оксана промолчала — только улыбнулась. А раньше бы сказала: «опять ты за своё». Пока мы спускались, никто не проронил ни слова, но кажется, каждый сожалел о том, что происходит. Мы почти научились понимать друг друга — подумал я, уже на пороге. Оксана обернулась, посмотрела мне в глаза, я улыбнулся, одновременно сомкнув веки — не в силах ни отвести своего, ни выдержать её взгляда.

    —///—

Что ни говори, физическая нагрузка может выбить все лишние мысли из головы. Во всяком случае, на время — пока не привык. Дрон будто не заметил нашей пробежки, разве что дышал глубоко. У меня же — бешено колотилось сердце, я мало что видел перед собой, и пока только жадно втягивал воздух, стараясь ровно и без отдышки дышать через нос.
  — Ну как, отвлёкся?
  — Хорошо — сказал я на выдохе, всё ещё продолжая приходить в себя.
  — Заняться тобой, дрыщ, подтянуть по линии физподготовки.

Дрон всё ещё подшучивал надо мной, а я, уже придя в себя, снова продолжил отмечать, как он менялся. Дрон никогда не употреблял слово «Подтянуть»  — в том смысле, как сейчас. Да и «подтягивать» кого-либо — раньше такое занятие едва ли могло его заинтересовать.
  — Обойдусь, спасибо.
  — Как знаешь.
  — Что теперь будешь делать?
  — То же самое. Начну с разминки, покидаю камешки, — Дрон сделал паузу, обшаривая глазами место вокруг себя. — Только, побольше.

Найдя подходящий «камешек» (довольно увесистый валун, как минимум полметра длиной) он поднял его, резко направил вверх — настолько высоко, что тот стал едва различим — и «отпустил». Камень быстро летел вниз, Дрон, не отрывая взгляда, следил за ним. Рефлекторно, я начал пятиться. В метре от земли, камень остановился. Я предполагал, что сейчас он начнет плавиться, как в прошлый раз, но камень покрылся трещинами и разделился на множество частей, затем превратившихся в песок, который продолжал мельчать на глазах. Облако каменной пыли поднялось чуть выше, начало медленно вращаться и принимать форму шара — в конце концов, Дрон аккуратно опустил его на землю. Сфера выглядела идеальной — я подошёл  и потрогал ее — она была холодной и гладкой, будто отшлифованной.
  — Впечатляет. А тебе, кажется, это даже не было трудно.
  — Да, намного легче. Это из-за аномалии, здесь подходящая.
  — Здесь? А где она?
  — Ты не видишь её, но она есть, я чувствую. Аномалии бывают разные — ты сам знаешь. У каждой свой характер и особенности, каждая помогает по-своему.
  — Только стоит разобраться в том, какая как помогает, и найти прикладное применение. Летать можешь?
  — Здесь — нет, но знаю, где можно попробовать.
  — То есть, ты чувствуешь характер аномалии и ту силу, которую она даёт? А почему здесь не попробуешь?
  — Именно поэтому и не пробую — потому что ощущаю аномалию и свои возможности вблизи неё. Это надо испытать самому.
  — А вдали от аномалий — ты что-нибудь ощущаешь, можешь?
  — Могу, но намного меньше, по крайней мере — пока.
  — Что дальше? Пойдем к следующей?

Дрон повернулся к каменной сфере, о которой я уже и забыл, пристально посмотрел на неё — и та рассыпалась в прах, который он тут же развеял, не оставив следов.
  — Пошли.

Сделав несколько шагов, Дрон остановился, будто прислушиваясь, затем присел, утянув меня с собой.
  — Ты что?
  — Смотри вперёд, увидишь.

Через минуту я увидел двух солдат-Гридов, показавшихся из-под обрыва.
  — У них там что, военная база? Город ведь в другой стороне.
  — Не знаю, ты меня переоцениваешь — я не ясновидящий.
  — Похоже, они идут к нам.
  — К нам, это я чётко ощущаю. Вот для чего — пока не пойму, надо ждать.
  — Они идут без камуфляжа.
  — Скоро включат.
  — И как тогда за ними следить?
  — Я смогу почувствовать и так.
  — А если заметят нас? Ты можешь создать маскировку?
  — Не знаю, попробую.

Ещё через несколько минут солдаты исчезли, будто растворились в воздухе — я больше не мог ничего заметить. Я вглядывался вдаль, пытаясь предположить, где идут Гриды, представить их — но ничего толкового из этого не выходило. Странно, всё-таки: почему Дрон так быстро освоился здесь, получил столько сил, почти ничего не делая? Какой раз я об этом задумываюсь, мысль стала навязчивой… Что это? Неужели, зависть? То, от чего, казалось, уже избавился. Или, как повторял Серёга, «всё всегда идёт правильно»? Закис — получи пинок под зад, стимул к развитию. Всё верно. Дрон слегка толкнул меня локтем в бок.
  — Уснул опять? Иди за мной, только аккуратно.
  — Они прошли?
  — Прошли, направляются к нам на базу, как и думал.
  — А если заметят?
  — Не заметят.
  — Ты что делать собрался, вообще?
  — Снимать штаны и бегать. Валерка, ты почему такой странный стал — что делать, что делать. Сам-то как думаешь?
  — Я бы переждал.
  — Действовать надо по обстановке. Я бы тоже переждал, но кто знает, что может случиться? Может быть — наше участие, очень даже пригодится. Пока ждём, аккуратно следим. А дальше видно будет.

Ну что ж, будем ждать. Я снова стал вглядывался вдаль, пытаясь различить Гридов-невидимок, и снова поймал себя на мысли, нет, даже не мысли — чувстве, когда ничего не нужно. Я просто смотрел вперёд — то медленно перемещая взгляд по горизонту, то переводя его на маленький мертвый городок, под которым спряталась наша база. Удивительно, я никогда его не разглядывал, никогда не бродил там — будто его и не существовало: вышел, дошел куда требуется, сделал своё дело, вернулся, сразу же спустился под землю. Что творится вокруг? Какая разница… Всё равно, там нечего делать. Какой интерес — ходить среди мёртвых камней?
  — Где они, куда идут?
  — Прошли вход, идут глубже, в город.
  — А мы что сидим?
  — Чтобы не заметили.
  — На базе их уже должны заметить.
  — Должны.
  — Но почему-то ничего не делают.
  — Значит, есть причины — поэтому и я не высовываюсь, пока.
  — Так и дашь им уйти? Или — «видно будет»?
  — Видно будет. Но думаю — обратно они не уйдут.
  — Не дашь?
  — Не дадим. За ними, ведь, следим не только мы.
  — Ты это точно знаешь?
  — Точно, я это чувствую.
  — Быстро же ты экстрасенсом стал.

Дрон не стал ничего отвечать, а я продолжил «разглядывать пустоту». Сейчас я уже точно знал, что буду делать, когда всё закончится — я пойду в развалины города над базой и изучу там каждый закоулок, каждую стену. Когда-нибудь это пригодится, хоть и не знаю ещё, когда.
  — Идут.

Я замер и снова сосредоточился, даже дышать начал иначе — глубже и реже. На несколько секунд мне показалось, что я увидел очертания солдат. Только показалось, или вправду видел? Дрон оборвал раздумья — толкнул меня локтем, резко выбросив правую руку вперёд, затем встал, сжав ладонь в кулак. Мне послышалось, как скрипят плотно стиснутые зубы, лицо Дрона начало краснеть, а тело стало бить дрожью, губы зашевелились — будто он что-то шептал. Вдалеке, там, где был ещё один вход на базу, показались две фигуры. Дрон опустил руку, присел, но всё ещё не отводил взгляда от точки, в которую смотрел с самого начала.
  — Кто к нам идёт?

Дрон глубоко вдохнул и застыл. Только спустя минуту (или, сколько времени могло пройти?) — он заговорил:
  — Это Зак и ещё кто-то. Кажется, обычный боец.
  — Ты сейчас сдерживал Гридов?
  — Да, закрыл их в кокон.
  — А теперь?
  — А теперь их держит Зак.
  — Он идёт сюда, как ни в чём ни бывало…
  — Силён. А я всё делаю в первый раз.
  — Ты видел Гридов, или только чувствовал?
  — И видел и ощущал. Не проси их показать, дай отдохнуть.
  — Ты уже и мысли читаешь?
  — По тебе и так видно — таращился всю дорогу, будто разглядеть их пытался. Пошли, скоро увидишь.

Дрон поднялся и пошёл, я направился за ним и вскоре заметил, как начали проступать очертания Гридов, лежавших на земле. Через пару минут мы остановились, ещё через пять — подошли Зак и «боец».
  — Молодец, Дрон, ты потрясающе быстро прогрессируешь.
  — Что им было нужно?
  — Сам хотел бы знать. Они установили следящее устройство — но это несерьёзно, причина должна быть в другом.
  — Откуда ты это узнал? Из их мыслей?
  — Да.
  — А если они не знали, что именно устанавливают? И только считали, что устанавливают следящее? Син далеко не дурак — если верить тому, что я читал. Зачем ты покинул базу?
  — Дрону была нужна помощь, иначе он мог сорваться. Восстанавливать свой потенциал ему пришлось бы долго — я сам это прошёл.  А потенциал у него огромный.
  — Но кто защищает базу? Зот?
  — Зот.
  — Нам срочно нужно возвращаться.
  — Нет никакой угрозы.
  — Зак, включи логику, а не только шестое чувство!

Восстановившись, и, похоже, окончательно придя в себя, Дрон, стоявший, всё это время, чуть в стороне, подошёл к нам.
  — Валерка прав. Я тоже не чувствую опасности, но здесь что-то нечисто, — наконец, заговорил Дрон. — К этим волшебным силам — быстро привыкаешь. Но я ещё помню старую жизнь, и то, что раньше называл «чутьём».
  — Что ж, все на базу, этим двум я уже почистил память.
  — А успеем? — впервые, за всё время, заговорил «боец».

Мы переглянулись. «Боец» первым заметил угрозу: то тут, то там, будто из пустоты, появлялись солдаты-Гриды…

    —///—

Неужели всё… Так просто. Оксана уходила, я смотрел ей вслед…
  — Оксана!

Она обернулась, я подошел к ней и взял за руки.
  — Ты хочешь этого?
  — Дурак ты, Серёга. Какой же дурак… Почему ты об этом спрашиваешь сейчас? Этот вопрос стоило задать в самом начале.
  — Дурак, знаю. И ты знаешь. Я рассказал, почему принял такое решение.
  — Так зачем спрашиваешь? Что это изменит?

Я чуть наклонился, поднеся её ладони к своему лицу.
  —