Фаза 2. Замыкание.

Помнишь, мы так же стояли в парке? Здесь, недалеко… Только-только познакомились тогда?

От обычно холодных рук Оксаны шло тепло, неожиданно для себя — я вспомнил тот день, тот вечер и обстановку. Будто это случилось никак не больше недели назад. Но это только воспоминания… И Оксана уже не та, хоть и похожа. Я выпустил её руки.
  — Помнишь?
  — Помню, хорошее было время.
  — Пройдемся?
  — Нет.
  — Ладно, прости.
  — За что?

Прикрыв глаза Оксаны одной рукой, другой я прижал её к себе, зажмурился — и постарался представить нас в Парке пяти, перенестись туда вместе с ней. Сработает — хорошо, а не сработает… Значит, так надо. Может и к лучшему. Ведь, мало только переместиться — нужно ещё вернуться обратно. Оксана не вырывалась — это радовало, я открыл глаза. Всё удалось, мы стояли в парке. Вот они, те самые статуи — их не перепутать. Небо затягивало тучами, по парку гулял ветер — ещё не сильный, но погода, явно, портилась. Оксана с любопытством оглядывалась: подошла к одной из статуй, провела по ней рукой; посмотрела в глаза изваянию, будто пыталась узнать, кто же это; и застыла сама, казалось, глубоко задумавшись.
  — Где мы?
  — Парк пяти.
  — Вижу, что парк. У нас таких нет.
  — И ты не удивлена?
  — Нет, — Оксана продолжала рассматривать статуи, медленно обходя их с разных сторон. — То есть, удивлена, но мне, почему-то, не хочется об этом думать. Просто интересно.

Такого я не ожидал, слишком уж она спокойна. Невольно, напрашивались предположения: либо она не верит в происходящее, либо наоборот — уверена, что ничего необычного не произошло.
  — Ты думаешь, это сон?
Оксана, наконец, повернулась ко мне, но была по-прежнему, задумчива.
  — Нет, это не сон…
  — Ты помнишь, что было «до»? Десять минут назад?
  — Мы стояли… Здесь.
  — А ещё раньше? Помнишь, как ты сюда попала?
  — Ты привёл.
  — Хорошо, а раньше?
  — Мы проснулись часов в восемь утра, я поела и ушла, а ты остался досыпать.
  — Куда ты ушла?

Оксана снова замерла.
  — Не помню. Помню, что когда мы встретились, вечером — мы о чём-то повздорили… А потом ты привёл меня сюда.
  — Ты не хочешь обратно? Домой?
  — Нет, здесь хорошо.
  — Погода портится.
  — Погода? Она не может портиться здесь.

Оксана посмотрела на небо, и, казалось, что-то прошептала — губы её едва шевелились. Она села на скамью — раскинув руки, запрокинув голову и закрыв глаза, волосы ее начали развеваться по ветру, на лице горела улыбка. Небо начало светлеть, тучи — расходиться. Ветер стих, показалось солнце, стало заметно теплее.
  — Вот видишь? — Оксана сложила руки на коленях. — Погода не может испортиться.
  — Это сделала ты?
  — Нет, я только попросила.
  — А откуда ты знала, как надо просить? И что это случится?
  — Всегда так.
  — Разве?
  — В этом мире — всегда.
  — Ты уже была здесь?
  — Была. Не помню, как и когда, но это место кажется мне знакомым.
  — Знакомым — неизвестно откуда?
  — Да. Такое чувство, словно здесь произошло что-то хорошее.
  — А что ты ещё помнишь? Об этом мире?
  — Ничего, просто чувствую себя как дома.

Я сел рядом, обняв Оксану одной рукой, она положила голову мне на плечо. Как странно… Будто и не ругались, только что. Теперь — мне и самому, не хочется никуда уходить.
  — Мне нужно показать тебе ещё одно место, — сказал я, поглаживая и перебирая, свободной рукой, волосы Оксаны. — Закрой глаза.

    —///—

Я бросился на базу — но натолкнулся на невидимую стену. Не будь ситуация столь напряжённой, это было бы смешно — так комично, наверное, я «стёк» по ней. Силовое поле затрещало в месте соприкосновения, вокруг замерцали огоньки — совсем как «птички» которые летают вокруг голов мультяшек, когда их чем-нибудь ударят.
  — Не получится, Трэшк — я приказал Зоту включить барьер, в случае чего.

Я уже поднялся, Зак, казалось, хранил спокойствие.
  — А как же мы?
  — Выстоим.

В голосе Зака прорезался металл, он менялся: кожа темнела, вздувались вены, и сам он будто раздулся — одежда плотно впилась в тело. Казалось, Зак сейчас обернётся каким-нибудь монстром, но изменения прекратились, он остался вполне узнаваем. Если только не учитывать немного увеличившиеся размеры, коричнево-багровую, бугристую кожу, и клыки, которые ещё подросли.
  — Но что делать мне? Я ведь не умею ничего из того, что можете вы с Дроном.
  — Держись рядом с Анком, — Зак, наконец, назвал имя «бойца», указав на него взглядом. — С ним не пропадешь.
  — Анк? — я приблизился к «бойцу». — Ты Анк?
  — Да, а что тебя удивляет?
  — В нашем мире это не имя, это особый символ.
  — Такой? — Анк потянул цепочку на шее и достал крест, с петлёй вместо верхнего луча. — Ты ведь его имел в виду?
  — Да. Значит, это ненастоящее имя?
  — А какая разница? Помнишь, что означает этот крест?
  — Ты бессмертен?
  — Анк не бессмертен, но много раз обманывал смерть, — отозвался Зак.
  — Удачлив?

Большой щит вокруг базы затрещал, посыпав искрами… И грянул гром: настоящий, порожденный молнией, исходившей от щита, направленной на пустое, казалось бы, место. Уши заложило от грохота, в земле образовалась воронка. И снова молния ударила в то же место.
  — Это Зот? Что он делает?
  — Создаёт аномалию, сейчас увидишь. Дрон, готовься!

Зак запрокинул голову и завыл. Всё вокруг снова напоминало сон. Или плохой фантастический фильм — так несуразно оно выглядело. Молнии, вой, Зак-оборотень… Что ещё? Вампиры? Маги? Эльфы, гномы, орки… И прочая фентезийная живность.
  — Гриды! Трэшк, прекрати дурью голову забивать, смотри по сторонам. Тебе только кажется, что Гриды далеко — мы недолго ещё сможем просто так стоять. Анк, закрой его.

Анк достал из кармана маленькую металлическую сферу, и сунул мне в руку.
  — Что это?
  — Защита от психической атаки.
  — Какая ещё…
У меня не получилось договорить — лицо свело судорогой, заломило в висках и затылке. Будто озноб пошёл вниз по позвоночнику, грудь сдавило, стало трудно дышать, а ноги я перестал чувствовать совсем.
  — Теперь знаешь, какая. Не будь защиты — ты лежал бы, сейчас, без сознания.

Я молчал. Судорога отступала, боль проходила, возвращалась чувствительность. Но ворочать языком — я всё ещё не мог. Казалось, я стоял неподвижно минут пятнадцать, хотя, по словам Анка — только две минуты. По щиту вокруг базы беспрерывно велась стрельба, он трещал и, время от времени, выпускал новые молнии — поменьше тех, что были вначале, но направленные уже не в пустоту, а на конкретные группы Гридов. В нескольких десятках метров от нас, снова будто из пустоты, появились солдаты. Определённо — их целью были мы, а не щит. Зак снова оскалился, Дрона было сложно узнать. Нет, внешне он не изменился, налитые кровью глаза и вспухшие вены на руках — не в счёт. От него, буквально, «веяло силой» — я не мог объяснить, но ощутил на себе: это выражение — не просто аллегория. Мурашки по коже, тяжесть во всём теле, при взгляде в его сторону, и кажется, лёгкое движение воздуха около лица. Передо мной стоял другой человек. Если его вообще — можно ещё назвать человеком. Он приподнялся над землёй, «захватил» одного из солдат, поднял его вверх, одновременно с тем, как сам опустился обратно на землю — и закрутил в воздухе, отбросив в сторону. По нам открыли огонь, Дрон среагировал мгновенно — вскинул руки и поставил невидимый щит, похожий на тот, который окружал базу сейчас — с той лишь разницей, что он не трещал, а покрывался радужными разводами, когда выстрел попадал в него. Странно было то, что действовал только Дрон: Зак и Анк — будто выжидали что-то. «Он должен научиться» — пронеслось в голове — это говорил Зак. «А мы ему поможем» — это сказал Анк. Не знаю, каким образом, но я различал, кто именно «говорил».
  — Закрой щит вокруг них.
  — Купол?
  — Не обязательно, — Зак встряхнул плечами и покачал головой, разминая шею. — Лишь бы выпрыгнуть не смогли.

Дрон быстро сделал так, как сказал Зак — свернул щит в кольцо и начал сжимать, будто хотел раздавить тех, кто внутри. Зак остановил его, положив руку на плечо — наверное, передавая какую-то информацию. Дрон отошел назад, Анк тоже, я потянулся вслед за ними. Расставив ноги чуть шире, Зак хлопнул в ладоши и вскинул руки. То, что произошло за щитом, я мог назвать только одним словом — мясорубка. Один за другим Гриды поднимались в воздух и начинали вращаться, постоянно ускоряясь, сталкиваясь друг с другом. Тела рвались как тряпичные куклы, первую минуту (а может меньше — но мне казалось, что даже это время тянулось слишком долго) в воздухе стоял нечеловеческий крик, меня стошнило. Оправившись, я только и смог сказать, почти шёпотом, ни к кому, конкретно, не обращаясь:
  — Зачем так жестоко?
  — Поверь, солдаты Гридов — более жестоки.
  — Для чего?
  — Деморализация. На Гридов почти не действует психическая атака излучением. Но, чувство страха им оставили, хоть и сильно задавили.
  — Какой смысл? Им ведь, всё равно, очистят память.
  — У всех солдат повышена чувствительность, а пространство ещё долго будет хранить отпечаток боли погибших.
  — Ты ведь говорил, что они, наоборот — невосприимчивы?
  — Я говорил, что излучение на них почти не действует. Их защита устроена иначе: они способны эффективно сопротивляться направленному излучению, могут определить его источник и природу.

Я посмотрел в сторону базы — атакующих было всё больше.
  — А с ними что делать?
  — То же самое — уничтожать. Дрон, ты чувствуешь аномалию в том месте, куда ударила молния?
  — Чувствую, но не понимаю, что она может дать.
  — Поймешь. Все к ней, быстро!

«Быстро», не получилось: на пути, один за другим, начали появляться новые солдаты. Первого — Зак, в буквальном смысле, разорвал, второму свернул шею. «Странно, что они выпрыгнули поодиночке» — подумал я. Ещё одну группу постигла участь первой: мясорубка. Дрон с Заком слаженно работали — похоже, чувствовали мысли друг друга. Третья партия была намного больше, теперь внутри щита находились мы. До аномалии оставалось около ста метров. Зак замер, Дрон менялся в лице: всего за секунду он побледнел и снова налился кровью. Щит затрещал: несколько выстрелов пробили его и прошли в полуметре от меня. Мы медленно продвигались вперёд, раздвигая солдат в стороны.

    —///—

Мы сидели в Храме, пустом, как обычно. Казалось, что-то изменилось — может быть, освещение. Ив Макс появился не сразу, на этот раз он был не один, рядом шла девушка. «Тоже робот?» — мысль возникла сама собой.
  — Здравствуй Сергей и, — Макс помедлил, — Оксана?
  — Здравствуй, Макс. Я ведь, кажется, не называл тебе своего имени?
  — Не называл. Ты и с Оксаной меня не знакомил.
  — Да. Я забыл, что в Храме можно получить ответ на любой вопрос. Мне пока это неподвластно.
  — Ошибка, думать так. Но, не стану переубеждать. Знакомьтесь: это Вэлли, на какое-то время она заменит меня. Вэлли не робот, как ты подумал. Она потомок моих создателей, расы Тонк.
  — Читаешь мысли?
  — Нет, о твоих несложно догадаться.

Обидно слышать, что о твоих мыслях легко догадаться — кажется, что ты примитивен и ничего не смыслишь вокруг. Если вдуматься — в этом, действительно, очень много правды. Но обычно, отгоняешь такое фразой: «другие не лучше» — и забываешь. А ведь есть над чем поработать…
  — Читается по лицу?
  — Можно и так сказать, если