Меганом

- Скучновато... А кефир – замечательный, - мечтательным взглядом обвел морское пространство Старшой, выделяясь на фоне пляжного люда походной формой одежды и закрученными кверху усами, оставленными только что употребленным продуктом.

    В Капсель - уголок пляжного отдыха для владельцев личного автотранспорта - мы прибыли накануне вечером, в личной собственности имея палатку, два спальника и ту сумму наличных, что заставляет не видеть прибрежных кафе и отворачиваться от мучительно – приятных запахов шашлыка. Впрочем, ночь, проведенная среди увлеченных отдыхом граждан, заставила по-иному взглянуть на вещи. И признать, что вермишель, приготовленная в котелке, сулит куда больше выгоды человеку, привыкшему к свободе перемещений в пространстве.

- Ничего… Там публика веселее будет, - кивком головы обозначил Старшой дальнейший маршрут, сделав глоток из подкупающе запотевшей бутылки.

    Я тоже приложился к напитку, скользнув одним глазом в указанном направлении. Не знаю, что за публика имелась ввиду, но отвесные скалы Меганома, на которые предстояло взобраться, со стопроцентной гарантией обещали, что мало сегодня нам не покажется.

- Тронемся, помолясь... – упершись руками в колени, Старшой производил впечатление человека, ждущего знака, который позволил бы с легким сердцем двинуться в путь. Ничего похожего на горизонте не обозначилось, поэтому, еще раз опробовав прочность коленок, он поднялся с валуна, одинаково хорошо подходившего для созерцания и для легкого завтрака.

    Потом привычным жестом отправил за спину рюкзак, чтоб он был здоров, как те парни, что волали всю ночь под гитару, категорически не попадая в лады.

                                                                            *      *      *

    Шутка сказать – на Меганом замахнулись. Самые невероятные легенды ходили о мысе, каменным монолитом выступавшим в Черное море. Колдуны и поэты со времен Древней Греции стремились попасть сюда в поисках вдохновения и дармового источника магических сил. Не знаю, как обстоит здесь дело с последним, но внешний вид мыса отменно будит воображение своей неприступностью и суровым ландшафтом пустыни.

- Древние греки, - вводил меня за ужином в курс дела Старшой, - были уверены, что именно там, - кивнул он в сторону мыса, - находится вход в Аид. Пекло – по-нашему. Хотя и не привели тому убедительных доказательств: Одиссей, мол, туда спускался, у него и спрашивайте…

    Мерзавец обладал уникальным даром облекать любую чепуху в авторитетные формы, поэтому приходилось быть начеку, чтобы не попасть в глупое положение.

- Мы его подвиги повторять не будем, - успокоил меня «ученый». – Но! Место – непростое, и вести себя надо там соответственно.
- Чему? – уточнил я, растягивая, насколько возможно, приятный процесс поглощения вермишели.
- Что – чему? – сбился с мысли Старшой.
- Вести себя – соответственно чему?

    Уловив издевку, он сделал лицом «Как вы мне все надоели», кинул в рот ложку похлебки и устремил взгляд в морскую даль. Наступившие сумерки принесли с собою прохладный бриз и то особое настроение, когда хочется говорить о чем-то таинственном и ужасном.

- Так, насчет пекла древние греки и я тебя предупредили, - вновь ожил оратор. - Теперь – о главном. По пути могут встречаться всякие штуки. Там… Я не знаю - холодная плазма. Так ее руками лучше не трогать.
- Какая, какая… плазма? – я чуть было не подавился и посчитал, что ослышался, напрасно пытаясь найти хоть намек на улыбку в обращенном к морю лице.
- Ты что? Сегодня родился? – повернулось лицо ко мне, уже пугая своей серьезностью. – Холодная плазма – добывается из вулканических пород и служит испокон века топливом для неопознанных летающих объектов. Сами объекты летают туда как на работу, но их как раз бояться не стоит: абсолютно безвредные твари.

    Прокашлявшись как можно красноречивее, я все же решил докопаться до истины, да простят мне мои сомнения парни в летающих блюдцах:

- Ну ладно. А как она выглядит, эта… плазма? Что мне, собственно, нельзя трогать?
- А ты ничего лучше не трогай. На всякий случай… - выкрутился, как всегда, скользкий тип.

    Старшой – Торквемада для эзотериков и страшный сон парапсихолога – объяснял мне на гальке Капсельского пляжа принцип движения «НЛО». После подобной метаморфозы я сам готов был уверовать в таинственные флюиды, исходящие от сакрального мыса и поражающие сознание самых отпетых адептов рационального мышления.

    Оказалось – это еще не предел…

- Бояться, стало быть – нечего? – спросил я бодрым тоном врача-психиатра, соображая, как поступить с остатком бульона.
- Еще как есть чего, - так же бодро отозвался Старшой, вымокав миску хлебом и улыбаясь – то ли остаткам трапезы, то ли приведенному выше факту.
- Во-первых – «меганомский мальчик», - отложил, наконец, он тарелку и приветствовал берег благородной отрыжкой. – Существо с неопределенной внешностью и тонким мальчишеским голосом. Характер – скверный: заманивает жертву на скалы, и… Как говорится – летальный исход. Дальше – ягненок, которого тоже все видят, но настоящие свидетели, боюсь – там же, где и клиенты «мальчика». Потом – «силовые кольца», но до них ты еще не дорос; бешеные лисы и прочая нечисть, являющаяся изредка в облике привидений. Ее мы опускаем, поскольку это противоречит научной картине мира.

    «Остальное, стало быть, в нее вписывается?!» - возмущение мое превысило все пределы и вышло наружу досадной, унизительнейшей икотой, немало позабавив при этом развалившегося на гальке Старшого.

- Ну что, пора спать?.. – дрогнуло, наконец, плутоватой ухмылкой лицо докладчика. – Кстати, твоя очередь мыть посуду.

                                                                            *      *      *

    Прямо перед носом у шагавшего впереди Старшого шлепнулся знак, появления которого тот безуспешно прождал все утро. Проводив взглядом гогочущего баклана, из которого это знамение вывалилось, он повернулся, сказал: «Такие дела…» - и ступил на тропу, полого поднимавшуюся на пышущие жаром скалы.

    Не каждый день приходят знамения свыше, и распознать в них подсказку бывает непросто. Однако натурализм упомянутого послания имел, как оказалось, самую тесную связь с описанными ниже событиями.

    «Второй Тунис» - так окрестили мыс жертвы жарких его объятий – взялся за нас как следует, когда тропинка, какое-то время бежавшая по краю обрыва, свернула и направилась вглубь пышущего жаром чистилища.

    Осталось лишь вспоминать неохватные перспективы морского пространства, освежающий ветерок и колонии дайверов, беспечно раскинувших палатки у кромки прибоя. Даже мальчик, простодушно скрутивший фигу дяденькам с рюкзаками, прекрасно вписывался в  картину культурного отдыха.

    Ни души. Только пронзительный звон цикад сотрясает дрожащий, как марево, воздух и отчаянно лупит по размягченному мозгу.

    «Покайтесь, братья. Вам скидка будет…» - набожным шепотом встречают нас «кающиеся монахи»: веками точившая склоны оврага вода искусно вырезала в темной глине изваяния в балахонах. Фигуры изрядно напоминают монахов, собравшихся для молитвы.

    «Прости меня, Господи. Я больше не буду… - мысленно общаюсь я с «братьями». – А что – не буду?.. Все перечислить – до скидки и не дотянешь. А можно сейчас закрыть газ? А я… Потом... После…»

- Что там бормочешь? – обернулся мой спутник, хотя у самого тоже вид затурканного жарой богомольца.
 
    «Шапку еще эту дурацкую натянул – колонизатор несчастный», - Старшой обожал панаму, схожую формой со шлемами английских колонизаторов. «Да… Еще пара часов в таком пекле – и строем пойдут «меганомские мальчики». А может, и де!..» - влипла вдруг моя переносица в чугунный рюкзак Старшого.

    Шокированный интеллект взвизгнул: «Блин!..» Руки принялись истерично ощупывать парализованный нос.

- Тебе стоп-сигнал подарить, или сам повесишь?! – прогундосил я возмущенно.
- Да погоди ты… - отмахнулся от меня проводник и почесал затылок, озадаченно глядя вниз.
 
    Причина остановки, что называется, была под ногами.

    Троп стало две. Разумеется – вдруг. Так же вдруг явилась рядом палатка, и уж совсем неожиданно оказалось, что в ней кто-то есть. Свидетельством тому стали ноги, выставленные, очевидно, хозяином для проветривания.

- Спросить?.. – кивнул Старшой на палатку, намекая, что у меня этот фокус получится лучше.

    «Нет уж… Дудки…» - симулировал я тотальную непонятливость. «Джентльмен», помявшись, осторожно пошел к чужому жилищу. «Сейчас что-то будет…» - потерлись внутри меня чьи-то подлые ручки.

    Рука Старшого, меж тем, потянулась к торчавшим из палатки ногам. Сначала – к левой, затем, передумав – к правой, относительно более чистой ее подруге. После приготовлений он замер и… остроумно потеребил большой палец конечности, словно барин, зовущий слугу колокольчиком.

    Не знаю, кто надоумил его будить людей таким способом, но Старшой, похоже, был убежден в прогрессивности данного метода. Он замер, нагнувшись, в ожидании результата.

    Вот удивляют меня такие люди. Набезобразничают, набедокурят, а после шарахаются от результатов собственной деятельности, как черт от ладана. Правду сказать, я и сам чуть не умер при виде чудовища, вынырнувшего из палатки.

    «Убивец!..» - пришло мне в голову при взгляде на густую растительность, покрывшую всплошь лицо владельца жилища. «Или – йог?..» - родилась вторая догадка, в нашем положении выглядевшая привлекательней.

    Голова озадаченно посмотрела на палец, на хулигана в «шлеме», лишившегося вдруг дара речи, после чего ноги исчезли, взамен вылезло туловище, загоревшее до черноты, набедренная повязка и… опять те же ноги. Все это ловко сплелось «по-турецки», голова направила тренированный взгляд в бесконечность.

- Кхм… - пошел на контакт Старшой. – Добрый день.

    Темнокожий едва кивнул, но взгляд на родину возвращать пока что не торопился.

- Э-э… - Старшой стал испытывать трудности с коммуникацией.
 
    Собеседника этот факт не встревожил… Он пребывал в пространстве, недоступном ни мне, ни Старшому, ни другому какому-нибудь человеку, подверженному страстям, привязанностям и прочим грехам, навязанным нам собственной эволюцией.

- А какая тропинка ведет к поселению? – спросил в лоб мой спутник, устав притворяться.

    «Поселение» - это сердце славного мыса, где ютились компании «чудиков» (как назвал их Старшой), и рождались сюжеты современных легенд.

- К истине ведет много путей, - был ответ (чему я лично, не удивился). – Однако, не всем дано их найти, - последовало продолжение.

    Старшого такая аллегория не устроила.

- Нельзя ли как-то… конкретней? – спросил он