Сильная женщина
Поезд, пыхтя, медленно подкатил к перрону. Его блестящая зеленая морда и круглые бока переливались на зимнем солнце. В январе солнце в Питере – большая редкость, и Вадим, стоя на перроне, наслаждался нежданным теплом. Норковая шапка съехала на затылок, густые черные волосы щекотали лоб, ленивое лицо блаженно ловило редкие лучи ультрафиолета. Скоро объявят посадку, и железный вагон на несколько часов поглотит Вадима и его дорожную сумку из кожи молодого крокодила.
В родной город Вадим часто приезжал по делам фирмы. Десять лет жизни отдано Москве, но Питер оставался домом, где коротали пенсионные лета престарелые родители, где прошли детство и юность, где знакома каждая узкая улочка старого города.
Многих друзей и знакомых сохранил город для Вадима. Именно поэтому свои московские рабочие дела Вадим частенько решал на малой родине. Так легче. Рука руку моет.
Как бизнесмен Вадим даже мысленно не желал сознаваться, что не столько полезные партнеры, сколько влечение сердца возвращает его снова и снова в родные места, в любимый город. Возможность чаще видеться со стареющими родителями. Кто знает, сколько им еще отпущено? В каждый новый приезд ему бросались в глаза неизгладимые следы, оставленные временем на лицах матери и отца.
Задумавшись о родителях, Вадим перестал замечать яркие солнечные лучи, его брови сдвинулись, горькая складка прорезала лоб. Увы, никакими уговорами не выманить родителей в Москву. «Жизнь прошла здесь. Тут ты нас и похоронишь», – обычно говорил отец. И веские аргументы в пользу переезда ближе к единственному сыну так и не смогли убедить двух старичков, переживших бок о бок ленинградскую блокаду.
За размышлениями Вадим не заметил, как началась посадка на поезд. Проводник чинно проверял билеты. Дошла очередь и до Вадима. Предъявив билет, он с легкостью юноши заскочил в купейный вагон. «Есть порох в пороховницах. Сидячая жизнь не сделала из меня неуклюжего бирюка», – подумал о себе тучный директор огромного продовольственного магазина.
Зайдя в двухместное купе бизнес-класса, Вадим аккуратно положил дорогую дорожную сумку на верхнюю полку и бережно повесил новое пальто на плечики. Вальяжно откинувшись в кресле, непринужденно закинув ногу на ногу, он стал ожидать отправление поезда.
«Хоть бы никто не подсел. Обойтись бы без надоедливых попутчиков. Отдохнуть бы мыслями, – думал Вадим. – Не приведи, как в прошлый раз. Ох, уж эти народные артисты! Да, я ее не узнал. Постарела. Подурнела… Лучше бы никто не подсел».
Так чаще всего и происходило. Билеты бизнес-класса не каждому по карману, и обычно Вадим спокойно дремал до Москвы в одиночестве.
– Поезд «Санкт-Петербург – Москва» отправляется, – донеслось из громкоговорителя. Провожающее лихорадочно замахали руками. Перрон опустел. Вадим прикрыл веки. Суетливые пассажиры соседнего купе успокоились, поделив территорию большими и маленькими сумками, заняв свои места. В тамбуре стихли шум и гам. Вадим задремал.
За несколько часов спокойного сна, недостающего в повседневной суете, Вадим надеялся набраться нужных сил, ведь его жизнь – борьба за выживание. Из года в год, изо дня в день, из часа в час – мысли о том, чтобы сохранить бизнес. Только бы не отобрали. Не обобрали. Не пустили по миру.
Лишь здесь, в скором поезде, когда движение вперед и никаких метаний из стороны в сторону, Вадим позволил себе сладко зевнуть. Легкая дрема начинала сменяться сном. Первые хаотичные видения – синее море, безбрежная гладь воды – поманили за собой вдаль.
Противно скрипнула дверь. Кто-то прошел в купе, прервал сон, прорезал собой завоеванное пространство. Вадим негодующе раскрыл глаза. И утонул в синей бездне незнакомых глаз напротив. Быть может, это все еще сон?.. Море. Глубокое. Бездонное. Тихое и спокойное. Как перед штормом.
– Здравствуйте, – нежный, почти детский голос тепло окутал Вадима.
«Кто она?..» – соображал он, не находя сил оторваться от удивительных глаз и толком разглядеть вошедшую.
– Я не помешала?
Драповое пальто. Норковый воротник. Белая вязаная шапочка. Сутулые плечи. И маленький холм – горб, предательски выпирающий через ткань пальто.
Заметив смущение попутчика, женщина проговорила быстро, но спокойно:
– Я всегда покупаю билеты бизнес-класса. Чаще всего получается путешествовать в одиночестве. Не люблю, когда люди теряются, увидев меня. Они смущаются и прячут глаза. Не знают, о чем говорить. А ведь я такая же, как и все. Люблю посмеяться и поболтать, умею помолчать. Если вам не сложно, помогите уложить чемодан. Он будет мешать под ногами.
Вадим почти вскочил с кресла. Схватил чемодан, но с трудом закинул его на полку.
«Ну и тяжесть… Она что там, расчлененный труп везет?..»
Справившись с чемоданом и вернувшись в кресло, Вадим тяжело вздохнул.
«Какая ужасная ошибка природы… Такие глаза! И такое тело…»
Он вновь прикрыл веки, хотя все в нем противилось ложному притворству: до странной боли захотелось вновь потеряться в омуте синих глаз… И только жутко было снова увидеть «это» – непривычное, пугающее.
Уже много лет Вадим общался с яркими, преуспевающими во всем людьми. Новое время диктовало свои условия. Сауны-бани, пьянки-гулянки канули в Лету, не престижно. Жизнь нового поколения деловых людей – это жесткий график работы.
Женщина напротив выбивалась из привычной среды. Она не вписывалась в строго очерченный круг – красивых и успешных.
Вадим открыл глаза. Незнакомка смотрела в окно. На проплывавшие мимо леса и поля. Убегавшие вдаль дома.
Вадим смотрел на нее. Он видел, как «это» мешает ей удобно расположиться в кресле. Почувствовав, что на нее смотрят, девушка обернулась.
– Вы не спите? Меня зовут Надежда. А вас?
– Вадим. – Впервые за долгое время он представился по имени. Статус и возраст обязывал называться всегда и везде Вадимом Сергеевичем. А тут – просто: Вадим.
– Очень приятно.
– Какое у вас чудное имя. Надежда. Самое необыкновенное имя на земле! – Вадим повторил ее имя, словно пробуя его на вкус.
– Странно, что родители выбрали для меня именно это имя.
– Оно вам очень подходит… к глазам, – произнеся это, Вадим смутился.
Надежда широко улыбнулась.
– Когда я была совсем девочкой, думала: вот вырасту, выучусь на врача и уберу со спины ненавистный горб. Это была надежда.
– И вы стали доктором?
– Да. Им я стала.
Разговаривать было легко. Вадим давно ни с кем не разговаривал так непринужденно. Обычно приходилось четко продумывать речь до каждого слова. Корректировать в процессе свое поведение, анализировать реакцию собеседника. Теперь же все было просто: прямой вопрос – откровенный ответ. Душевный разговор. Непринужденная беседа. Нет желания производить впечатление. Хочется только слушать.
– Мое имя все-таки мне помогает. Теперь я дарю надежду людям. Приходят пары, знакомятся со мной, узнают имя. И появляется больше веры в успех. Та самая надежда!
– Вы меня заинтриговали. Доктор, чем вы занимаетесь?
– А как вы думаете, каким врачом я могла бы стать?
– Я думаю, что любым.
– А я решила, что только гинекологом! – девушка засмеялась. Звонко и легко.
Только теперь Вадим понял, что она очень, очень молода.
– Сколько вам лет?
– Двадцать шесть. Иногда кажется, что это много. Иногда – что совсем мало. В такие минуты мне, как маленькой девочке, хочется к маме – и я быстро собираю чемодан и срываюсь в Питер. Хоть на несколько дней. А потом – опять Москва. И работа... Есть такой институт, в котором занимаются искусственным оплодотворением. Это и есть моя работа. И чья-то надежда. А вам никогда не хотелось опять стать маленьким мальчиком?
– Скажу по секрету – только вам. Когда я поднимался с платформы в вагон, почувствовал себя юношей!
Они рассмеялись. И полетели часы от Питера до Москвы…
Вдруг колеса стали стучать все медленнее, и вскоре в окне показался длинный перрон. На конечную станцию поезд прибыл непростительно быстро.
Ленинградский вокзал был полон встречающих, провожающих, пассажиров и зевак. Суета, толкотня. Сумки, тележки, грузчики, таксисты.
Аврору Александровну – жену Вадима, приехавшую его встретить, – толкнули локтем, проехались грязной сумкой по новой шубке. Ах, какая досада! Людской поток подхватил ее и понес в ненужную сторону, противоположную от цели. Это совсем выбило леди из привычного ритма.
«Стоп. – Сказала сама себе Аврора. – К черту манерность. К черту интеллигентность. С волками жить – по-волчьи выть».
Как гребец веслами, Аврора принялась работать локтями, прокладывая себе путь сквозь толпу. Одни – направо, другие – налево, сама – вперед!
«И зачем я приехала за Вадимом? Нужно было отправить на вокзал шофера… Ну, почему он так любит поезда? Намного удобней летать самолетом… Все, объявили прибытие. Я опоздала! Сейчас мы непременно разминемся…»
К этому времени Аврора прошла на нужную платформу и стала искать глазами супруга.
Поезд «Санкт-Петербург – Москва» встал, уткнувшись мордой в начало платформы. Вадим снял с багажной полки свою легкую сумку и багаж спутницы – тяжелый чемодан.
– Надя, я помогу вам с чемоданом. – Вадим не выпустил тяжелой ноши из рук. – Всю дорогу хотел спросить: что за тяжесть такая?
– Книги там. Родительские книги. Перевожу понемногу. Я плотно обосновалась в Москве.
– Да. Книги – это серьезно. Тяжелые. Я помогу вам донести чемодан до такси.
– Только до перрона, пожалуйста. Меня будет встречать знакомый.
– Хорошо. Как скажете.
У Вадима были заняты обе руки. Он осторожно спустился на платформу, тяжесть чемодана тянула руку к земле. «Как она с ним справится?» – подумал Вадим, поставив чемодан на припорошенный снегом перрон.
– Спасибо вам, Вадим. И до свидания.
– До свидания, Надя.
Вадим хотел еще что-то сказать, но услышал знакомый голос и увидел приближавшуюся жену, радостно махавшую ему рукой. Кивнув Наде, он пошел навстречу супруге.
«Какая Аврора красавица…» Вадим улыбнулся. Длинноногая, пышногрудая, с тонкой талией блондинка приближалась к нему легкой, уверенной походкой. Запах изысканных духов окутал Вадима. Шелк длинных волос. Страстный поцелуй, нежные слова: «Я так скучала!..» – все слилось в одно мгновение. И сложилось в прежнюю жизнь.
– Я тоже. – Вадим был рад видеть свою ослепительно красивую женщину. Свою Аврору.
Всю дорогу от вокзала домой Аврора забрасывала мужа информацией. О делах в ее фирме. О разгильдяйстве нерадивых сотрудников. Об изумительном костюме, который она приобрела на последнем показе любимого модельера. О самом пафосном показе. Между прочим упомянула о том, что семейный романтический ужин состоится совсем поздно вечером. Сегодня еще одна важная встреча. Но она скучала. Очень скучала.
Вадим слушал болтовню супруги. И не слышал половины из того, что она говорила.
«Аврора, – пронеслось вдруг в его голове. – Какое глупое имя. Смешней и не придумать. А ведь когда-то оно мне нравилось. Давно. Давным-давно. Я пробовал его так и этак. Аврорушка. Авросик…» Неожиданно тревожно застучало в мыслях: «Одна. На перроне. Маленькая. Беспомощная. Горбунья. Никто ее не встречает. Соврала. Как она справится со своим чемоданом?»
– Милый, ты меня не слушаешь, а я все болтаю и болтаю. Несколько дней не с кем было поговорить по душам. Теперь на тебя
