А берег дуновенный и пустой.

ей обходится недёшево. А тут на всё ж готовое: а что? Ну, даст она мне колбасы, ну водки нальёт. А работаешь до утра, как кочегар. И жене потом надо чего-то брехать. А бабушки есть … ну оо-ч-чень злое... Гонять надо до судорог. А как ты думал, там же куширями всё поросло, говорит, 15 лет никому не давала…
- Ладно, - махнул Саша рукой, и потрепал Шурику давно не стиранный козырёк бейсболки. – Пошёл я к себе. Работаем.
Валерочка встречал, как дорогого гостя – навытяжку.
- Хорошо за бугром, - мечтательно произнёс он, видно, услыхав обрывок разговора. – Жрёшь, живёшь ни хера не делаешь, и вдруг – бац! – ты наследник. Нежданно-негаданно там дядя или тётя или дед троюродный чего-то отписали с придури. А чё? Потому что все богатые, не жалко и поделиться. – Он вытер мокрый нос, с клюва упала долу тяжёлая сизая капля. – А тут, сука, тебе 50-ти ещё нету, и сидит пять человек ждёт… пока крякнешь. И давай с вилами делить всраную однокомнатную… Так вот всю жизнь и делят. А на них уже помоложе поколение посматривает – когда под траву, мол, дайте и нам пожить. И так с одной однокомнатной, - это ж сколько людей кормится? Ужас!
  Подошёл Веня-нумизмат.
- Ничего? – показал глазами на монеты.
- У-у. Вы сейчас больше накопаете, чем сюда принесут.
- Уже вряд ли, - сознался уныло рано лысеющий Веня – Закончились светлые времена. Вчера поехали на «скопки» - а там шесть человек. И у каждого металлоискатель.
- Разбогатели люди. Такая дорогая «бандура»…
- Почему? Это мы с братом купили «фирму», за 1400. Так она того и стоит, на 50 сантиметров берёт.
- Так это ерунда, - сказал Саша. – Что можно найти на штык лопаты?
- Не скажи, - очень серьёзно произнёс Веня. – Тридцать сантиметров – это уже слой Екатерины.
- Ну, и что там? Золото, брильянты? Одна медь. Ты так свой «дрын» за полжизни не отобъёшь.
  Веня засмеялся снисходительно.
- Ты что думаешь, мы его купили, чтобы разбогатеть? – Он снова засмеялся. – Ты не представляешь, какой это кайф! У меня руки трусятся, как у алкаша, скорее б выходной – и поехали. Зиму еле пережил, лёд же везде, лопата не берёт… А это вот с Юрой поехали, а там четыре машины уже. И шесть человек. Одни посмотрели, что такое дело – уехали.
- Разговаривали с конкурентами? – поинтересовался Саша.
- Даже походили вместе. И оказалось вот что. Какая-то харьковская фирма наладила собственное производство металлоискателей. Похуже, чем у нас, реагирует не на всё и не так глубоко, но… тоже 1400. Только гривень. Конечно, теперь только ленивый не купит…
- А откуда они знают, где искать?
- Старую карту района кто-то в Интернете разместил. Я не удивлюсь, если это та самая фирма. Так что, - кисло усмехнулся Веня, - не только у вас конкуренция.
- Кто бы подумал, - сказал Саша. – Раньше грибы собирать ходили. А теперь деньги.
- Грибы и сейчас собирают, - показал Веня неровные желтоватые зубы. – Мы им не мешаем… Я посмотрел, как они копают. Это смех. Как в огороде.
- А вы?
- А мы точечно. У нас же он всё «видит». Даже структурно показывает, драгметаллы, железо, конфигурацию, - словом, сканирует. Я всегда знаю точно глубину залегания и что именно там лежит… Ладно, я побежал, вы тут дурака валяете, а мне на работу.
  И Веня, поправив ремень на плече, энергичным шагом двинул к узкой горловине аллеи, на площадь.
  А со стороны трассы уже завиднелись, замаячили две знакомые, почти родные фигуры. Саша горько усмехнулся. «Я сегодня, как Ленин… приём ходоков безостановочно, по личному».
  Михалыч на блошиный рынок заходил барином. Гордо, осанисто, строго. А что ему? Он запросто тут мог всё барахло скупить на корню, в довесок – и всех «старателей». Денег у Михалыча было как песку. Завиднелся следом и Серёга. Хозяин и работник, скорбная пара. Подошли, лениво зыркая на Валерочкин инструмент, вместе. «Скованные одной цепью», подумалось. Серёга лакейски преданно стал чуть осторонь, с крепкой руки свисал мятый пакет, на дне там уже что-то болталось.
- Моё почтение, - уважительно произнёс Саша и поздоровался за руку, чуть склоняясь. Кивнул и Серёже.
- Ну, когда уже порадуешь?
Михалыч проходил как вялый фалерист: собирал ордена и медали. Ну, как собирал? Саша так себе и представлял: Михалыч купит какую-нибудь фиговину, вкинет дома в деревянный посылочный коробок и запинает в гараже куда-нибудь под полку со стамесками. И всё. Без драйва. Без пиетета. Потому как Михалычу эти ордена (медали, монеты, банкноты боны) и на хрен не нужны. Он не коллекционер. Просто деньги карман трут. И паутиной оденется этот ящик, он туда и не лазит.
Настоящий коллекционер начинает жить, когда уснёт жена. Достаёт, чистит, перекладывает. Любуется.
- Михалыч, пропадаю, - без интродукции начал Саша.
- Чего так?
- Работу надо искать. Этот базар… это порнография.
- Так ты уже и не станешь работать, - справедливо заметил Михалыч, стоя над юбилейными медалями. – Базар развращает. Ни тебе начальства, ни дисциплины.
- Надо помочь, - не слушая его, сказал Саша таким тоном, что Михалыч вмиг посерьёзнел. 
- Ну, и что ты умеешь?
- Хочу поездить по стране. Я тут мхом порос.
- Ну, так езди. Купи билет и езди. – Опять на фривольный лад скатился Михалыч. Саша понял: их обычный вяло-шутейный трёп такой беседе не помощник, - по сути, решается судьба.
- Михалыч, не маячьте над выставкой, - деликатно попросил Саша. – Пройдите. Сюда, под липу. – Михалыч был золотой человек, не из братвы. Он послушно прошёл под липу. 
- У вас же автостоянка. Ставят машины достойные люди. Руководители, менеджеры.
- Конечно, - признал он без видимого удовольствия.
- Вы не могли бы – не сразу, не торопясь, - поговорить как-то.
- Так, а что ты хочешь? Я понимаю, работу. Какую?
- Моя последняя должность, по трудовой - начальник транспортного отдела. То, что в отделе работал я один, там не указано. Так неужели я не справлюсь с работой экспедитора? Этим я на самом деле и занимался. Документацию вёл, накладные выписывал, - перевозили, правда, другие.
- А ты водить умеешь?
- Нет.
- Это хуже. Есть один там у меня, ставит свой джип… Паша-механик… у них солидная фирма, по медикаментам, я туда уже знаешь, сколько людей устроил…
- Поговорите, Михалыч. Я не подведу. Не пью, обязателен и работа знакомая.
Михалыч вздохнул.
- Я поговорю. Но он не часто приезжает. И им, по-моему, с правами люди нужны. Но там фирма очень серьёзная, первый отдел проверяет… Ты не сидел?
- Бог миловал, - в первый раз за всё время разговора улыбнулся Саша. – Мне такая и надо. Пусть хоть чёрт проверяет. Если проверяют, значит, хорошо платят.
Михалыч потянулся, задел кепкой нижнюю ветку.
- Ладно. Но это не быстро. Телефон у меня его есть, но это не телефонный разговор. Надо ждать, когда приедет, - он внимательно посмотрел Саше прямо в глаза: - Но ты тоже ищи. Не сиди сложа руки.
- Ищу уже по газетам, - сказал Саша. – Но это для лохов. Хорошую работу в газете не предложат.
- Ладно, - ещё раз сказал Михалыч. – Я поговорю. Пошли, Серёжа, - снова он вышел на Просеку и признался Саше, неожиданно смутившись: - Дочка сегодня приезжает. Надо ей чего-то вкусненького купить.
- А то у вас в холодильнике ничего нет, - шевеля бровями, засмеялся Саша.
- У нас в холодильнике всё есть, скажи, Серега? А ей надо – вкусненькое. А не то, что мужики каждый день едят.
- А сколько ей?
- Двадцать семь. Три года как замужем. Муж, правда, остолоп… В общем можешь не напоминать, я не забуду. Но быстро не обещаю. А ты тоже ищи.
Он тронул работника за рукав.
- Всё. Пошли, Серёжа!
- А кто это? – почтительным полушепотом спросил Валерочка.
- Михалыч? Великий человек. – Саша затянулся холодным воздухом. – Человек, который сделал себя сам. Он улыбнулся: - Картина у него есть, дома… На заказ писал художник. Я сначала подумал, Айвазовский, «Девятый вал». Пригляделся получше – нет. Бронзовый массивный багет с позолотою, а на холсте – предзакатное море. Адски-райское море… Представляешь, шторм. Огромные волны домами ходят будто в огне. Пляшут дико в полупрозрачной бездне. И, главное, линия горизонта там резко понижена, снизу смотришь, будто сам тонешь, будто из воды… Обломок фок-мачты притопленный, и на ней – человек. Один, спасшийся. А на дальнем плане в облаке кровавого заката – белый фрегат маревом, проплывает. Матрос этот или кто, как впаяный крепко стоит хоть и в бездне – Валерочка умел слушать – аж нос заострился. – на этом как будто кресте. Зорко наблюдает уходящие за горизонт паруса… И даже не машет - ты вникни! Ему почти безразлично, заметят его или нет. А море страшное, беспощадное…
- И что? – не вытерпел, наконец, Валерочка.
- Я спросил: « Михалыч, а тут чего? Понимаю, что аллегория, но в чём суть?» – Он без улыбки ответил: «Мне в жизни никто не помогал. В 16 лет я ушёл из дому. Папа был генерал, жили в Москве, у нас было всё… И так всю жизнь я работал и двигался сам». – «Поэтому там матрос и не машет?» - «А зачем? Ни на кого не надейся. И выберешься сам».
- Сидел? – очень логично задал вопрос Валерочка. И сконфузился.
- Восемь лет. Брата в драке защитил на БАМе. Но оттуда и орден привёз, Трудовое Красное Знамя… И не бандит, - предупредил Саша следующий вопрос.
- Аура у него сильная, - ошеломлённо произнёс Валерочка. – Он как подошёл, сразу захотелось встать по стойке «смирно». В струнку вытянуться и замереть.
- Он добрый. Но не мягкий.
- Не думал, что такие ещё есть, - вымолвил товарищ задумчиво. – И где? – в нашем городе… Потом добавил жалко: - Ну, если денег куры не клюют…
- Ты тут не путай, - осадил его Саша со злостью. – Сначала – не машет. А потом уже – денег куры не клюют. Попробуй сам, посмотри, что получится.
- Не хер и пробовать, - махнул тот рукой и запрыгнул снова на стульчик. Оттуда уже добавил скорбно: - Ничего не получится… - И нудел, гундел что-то бессвязное под нос, полулетаргическое, потом умолк, тупо уставился на полупроводниковые лампы.
- А висит в сарае, - доконал Саша Валерочку.
- Кто?
- Картина, кто… В паутине.
«Что я тут делаю? – спросил он себя почти вслух. – На этом базаре?» Надо наконец сходить к Игорю. Неужели не ищут?»
После работы, дома, попарив брюхо чайком, натянул Саша замшевую куртку и отправился, полный решимости, к другу.
- Давно вас не было с нами, - потчевал Игорь с порога Сашиной же фразой. – Я же говорил: «Заходи в любое время. Ну, кроме если «тётя» (Тётей по умолчанию проходила любовница Игоря, дама надменная и  жёсткая). – Недавно поссорились, кстати. Две недели не звонила.
- Что так? – разуваясь и влезая в домашние тапочки, спросил Саша.
Игорь весело постучал по обоям.
- Я приятелю армейскому, на его E-mail письмо скинул. Есть, мол, тётя. Одна женщина, на свадьбе ещё когда-то свидетелями оба были. Ну, дружим. Но я на ней не женюсь… мне двух браков, - он провёл большим пальцем по кадыку, - вот так хватило… А она пришла, прочитала…
- Кстати, опаздываем, - оттесняя Игоря к стене, пошёл Саша в дальнюю комнату.
- Куда? – спросил друг, хотя мог бы уже и догадаться.
- С браками опаздываем, - Саша приоткрыл дверь и подошёл к аквариуму. – Мне эти твои скалярии что-то всегда напоминают. Далёкое, вроде из прошлой жизни, и не вспомню… У нормальных мужиков в наши 45 уже по три, а то и четыре брака. А мы только два раза сходили… Недобираем, а?
- Хорошего понемножку, - не сразу ответил Игорь и плюхнулся за компьютер…Так вот. Она пришла. И прочитала.
- Ух, ты. А ты что, ей обещал?
- Да ни хера я ей не обещал! На эту тему и разговора