"Обмозговать ситуёвину всем колхозом" не получилось. Видимо, не зря соратники Нинхурсаг (которые "не друзья") с такой тревогой ожидали кого-то из глубины тёмного коридора. В конце концов, они его дождались. И в самый неподходящий момент.
Этот "кто-то" оказался на голову выше всех присутствовавших, а то и на две. Притом, он не был гуманоидом. Громко стуча подкованными каблуками, он, словно вихрь, ворвался в комнату, где вели достаточно нервную беседу мои друзья с дочерью Великого Ану, и первым делом сходу шлёпнул трёхпалой ладонью по левитирующему над полом изумрудному шару, служившему переводчиком. Тот даже слегка присел от столь невежливого обращения, пару раз неуверенно моргнул и погас, превратившись в малоинтересную сморщенную субстанцию тёмно-коричневого цвета. Но левитировать не перестал. Синхронно с ним и аналогичным образом повели себя и шарики на груди у каждого из моих друзей. Отличие было лишь в том, что, погаснув, они отвалились от одежды и с липким шмяком бурыми пятнами расплескались по полу.
Долгожданный гость оказался рептилоидом огромного роста и крепкого телосложения. Он совсем не походил на хилых "тушканчиков", с которыми приходилось до сих пор сталкиваться моим друзьям по дороге на лунную базу.
"Змей Горыныч!" - моментально окрестил его Пашка про себя. Однако, обнародовать своё наблюдение во всеуслышание он не торопился. Уж очень от того "Горыныча" веяло нешуточной угрозой. Бог его знает, что можно было ожидать от такого гостя в любой момент. Защиты-то теперь нет никакой.
Помимо стандартного для местного контингента серебристого комбинезона, на плечах грозного пришельца чудом держался тёмный плащ, достававший едва ли не до пола. Он то и дело путался у него в ногах. Но самое интересное в этом плаще было то, что когда его обладатель поворачивался к зрителям спиной, то почти полностью исчезал из виду. Только мелкозубая змееподобная голова с глазами навыкате и возбуждённо торчащим гребнем парила над невидимыми плечами, да ещё каблуки подкованных сапог взмётывали подол плаща и уверенно впечатывали каждый шаг в каменное покрытие пола.
Обезвредив транслатор, "Змей Горыныч" тут же набросился с претензиями на Нинхурсаг, сопровождая свою речь выразительной и далеко не дружелюбной жестикуляцией. Он широко вышагивал по тесной комнате вокруг потухшего шара, периодически и с чувством мутузил его сморщенную поверхность, вымещая таким образом свою злобу, и шипел, словно чайник на раскалённой плите. Похоже, он ничуть не стеснялся в выражениях, уверенный, что гости, то есть, мои друзья, без переводчика его словесных выкрутасов не поймут. Если, конечно, он вообще заметил их присутствие.
Не знал он одной простой "мелочи": кто хоть однажды побывал "под колпаком у Мюллера", то бишь, у браслета, на веки вечные обретал способность к мыслеслышанию. То есть, к телепатии. Своеобразный дар от временного обладания чудесной машинкой. Стоило только чуть напрячь извилины и незнакомый язык становился если не открытой книгой, то, хоть через пятое на десятое, но можно было разобрать, что именно хотели от тебя скрыть супостаты.
Не знаю, как Другов, но Пашка точно не преминул воспользоваться подаренной способностью и мгновенно навострил любопытные уши.
Брат же в этом смысле был обделён: он так ни разу и не сподобился примерить на себя Христову машинку. А потому с лёгкой тревогой взирал на бурный диалог между "легкотрудницей Ивановой" и "Змеем Горынычем".
Справедливости ради надо отметить, что бурным диалог был только со стороны рептилоида. Нинхурсаг его появление ничуть не смутило, и она с независимым видом стояла к нему полубоком, упёршись невидящим взглядом в стену над сидящим Пашкой, и только иногда, надо полагать, в особо возмутительных местах речи оппонента, вскидывала левую бровь. Руки её были опущены вдоль тела и она слегка потряхивала кистями, как пианист перед сложным выступлением. А, может, и вовсе собиралась придушить "Горыныча" за несправедливые упрёки. Кто их знает, тех инопланетян?
Короче, дружеским их разговор назвать было никак нельзя.
Брату, в конце концов, надоело присутствовать болваном при непонятных разборках, сильно смахивавших на семейные дрязги. Он толкнул сидящего рядом Другова и тихо спросил:
- Чё надо этому верзИле?
Тот повёл плечом и так же тихо ответил:
- Кажись, убили кого-то.
Брат фыркнул:
- Открытие! Да там такое месилово! - Он кивнул на потолок. - Немудрено! Или этот ящер только что проснулся?
- Да нет, - поморщился Другов. - Убили здесь, в Центре управления. Какого-то главнюка . То ли свата, то ли брата...
- Начальника охраны, - подсказал Пашка.
- Ну вот, он и переживает...
- Как-то шумно он "переживает". Скорее - обвиняет.
- Не без этого, - согласился Другов.
- И что нам со всем этим делать?
- А ничего, - легко отмахнулся Пашка. - Нам-то что? У них своя свадьба, у нас - своя.
В этот миг напряжённая ситуация неуловимо изменилась. Видимо, Нинхурсаг поймала на слове буйного "ящера" и тут же перешла в наступление. С того моментально слетела вся его спесь, он оторопело заморгал и стал неубедительно оправдываться.
Но момент уже был упущен. Мгновенно превратившись в разгневанную фурию, дочь великого Ану в полной мере дала хаму почувствовать, кто в доме хозяин.
Рептилоид стал медленно пятиться к двери, иногда огрызаясь и беспомощно оглядываясь по сторонам, как бы ища поддержки.
- Во баба даёт! - вполголоса восхитился Пашка, наблюдая за их перепалкой. - Как шубу-то вывернула!
- А чё она там ему предъявила? - лениво полюбопытствовал брат.
- Да хрен его знает! Я не успевал втыкаться! Строчит, как с пулемёта! Но ты сам разве не видишь, как она в два счёта его же самого виноватым сделала? Тут и без перевода понятно!
- Ну да... Они это умеют, - меланхолично заметил Другов.
Кончилось дело тем, что конфликтующая пара в азарте выкатилась за порог комнаты. Как ни была увлечена Нинхурсаг желанием задавить оппонента своими неопровержимыми аргументами, она, не теряя головы, что-то коротко бросила на ходу своей свите. Та, не долго думая, сорвалась с места и бросилась догонять свою повелительницу. Грузная дверь медленно и со скрежетом поползла на своё место, запечатывая моих друзей в замкнутом помещении в компании с глобусом, имеющим теперь, после атаки рептилоида, довольно жалкий вид.
Однако в последний момент перед тем, как дверь встала в прежнее положение, в узкую щель успели впорхнуть три шарообразных объекта, каждый размером с небольшой мяч. Пару раз они синхронно мотанулись туда-сюда, как бы наскоро знакомясь с обстановкой, и потом неподвижно замерли невысоко над полом на расстоянии вытянутой руки от каждого из пленников.
- А это что ещё за мыльные пузыри? - сощурился Пашка, подозрительно разглядывая неожиданных гостей. Своей радужной расцветкой они и впрямь напоминали известную детскую забаву. Только что не были прозрачными.
- Ну вот, - вздохнул брат. - Сначала подслушивали. Теперь соглядатаев подсунули. Не доверяют.
- Думаешь - чё? Это камеры видеонаблюдения?
- А тут и думать нечего. Взгляд на темечко не давит?
- Ей-праву, кумочка, - согласился Пашка, исподлобья разглядывая "пузырь". - Прям кожей чую: смотрит, поганец! Нехорошо так смотрит. Ах ты ж... - Он с кряхтением наклонился и, брезгливо морщась, соскрёб с каменного пола тёмную кляксу, что осталась от "транслатора". - Щас я тебе гляделку-то залеплю...
- Не стоит, Паш, - вяло посоветовал Другов. - Не связывайся.
Но Пашку этот совет лишь укрепил в своём намерении. Он поёрзал задницей по сиденью диванчика, половчее устраиваясь, и, прицелившись, резким щелчком указательного пальца отправил кляксу, скатанную в шарик, в самый центр "гляделки".
"Пузырь" ловко увернулся от "снаряда" и опять застыл в том же положении.
- Ты с-с-смотри! - невольно восхитился "стрелок". - Гавно какое!
Растопырив руки и согнувшись пополам, он поднялся с насиженного места и осторожно пошёл на парящего в метре над полом "пузыря".
Держа дистанцию неизменной, тот попятился назад. Потом ещё. И сколько Пашка ни старался приблизиться к нему, расстояние оставалось прежним. Когда же Пашка припёр его к стене, тот сделал молниеносный бросок и, описав дугу, в одно мгновение оказался у него за спиной. И, опять-таки, на расстоянии вытянутой руки.
- Ну, я так не играю... - разочарованно протянул неудачливый охотник и, уже не обращая внимания на "соглядатая", вразвалку вернулся на своё место.
- Успокоился, дитятко? - усмехнулся Другов. - Слушать надо старших.
- Да ладно! - презрительно покривилось "дитятко". - Если ты у нас такой сильно старший, скажи, как из этого саркофага выбираться?
Другов слегка пожал плечом, переводя своё тело из сидячего положения в лежачее:
- Будем даму дожидаться. И не смотри на меня так. Что нам ещё остаётся? Пока она там дракона доедает, покимарить недурно. Что-то меня рубит нехило... - Он зевнул, прикрывая ладонью рот. - Почитай двое суток на ногах...
- Кстати, хорошая мысля, - одобрил брат, тоже растягиваясь на сиденье дивана.
- Эк вас растащило! - презрительно фыркнул Пашка. - А я так не могу - под прицелом этих вот...
Он взбрыкнул ногой, пытаясь зацепить ею вёрткий "пузырь". Но после пары неудачных попыток оставил своё намерение и тоже, свернувшись калачиком, пристроился на длинном сиденье дивана, не сводя, однако, глаз с молчаливого наблюдателя, неотступно висевшего над душой. В конце концов, ему это занятие надоело, и, показав "соглядатаю" язык, он отвернулся к спинке диванчика.
Оба Саньки мирно посапывали. Постепенно и Пашка стал проваливаться в дрёму. Перед затуманенным сознанием лёгким видением пронеслись образы жены и детей и отозвались в душе приступом неожиданной ревнивой тоски:
"Как они там?.. Без меня..."
Он закряхтел и беспокойно заворочался, устраиваясь поудобнее.
И тогда кто-то осторожно тронул его за плечо.
- М-ну? - недовольно буркнул Пашка. - Чего там ещё?
Прикосновение повторилось.
Пашка пожевал губами и, приоткрыв один глаз, покосился через плечо:
- Чего надо?
Сон мигом улетучился, когда он увидел, КТО стоял за его спиной.
За последние, довольно насыщенные событиями дни многое пришлось повидать, но такого персонажа встречать ещё не приходилось. Даже среди многочисленных гостей Великого Ану.
Пашка осторожно сел и с интересом уставился на экзотическое существо, стоявшее рядом с ним.
Тщедушное, почти прозрачное тело, больше похожее на стебель тюльпана, ростом, едва достававшим Пашке до коленей, уверенно держало на себе крупную большеглазую голову, чем ещё более усиливало сходство с растением. Глаза на треугольном личике привлекали особое внимание. Не мигая, они проникали, казалось, в самую душу. Остальные черты этого вроде бы как нарисованного, мультяшного лица особо не выделялись: маленький рот, больше похожий на прорезь в узком подбородке, две аккуратные дырочки на месте носа, едва намеченные раковины ушей. Но глаза! Из них, казалось, струился какой-то незримый, но явно ощутимый, свет.
- Чего ты на меня свои зенки-то вылупил? - удивлённо спросил Пашка. - Ты кто?
Не отводя глаз, существо молча изобразило жест, будто котёнка погладило. Пашка обратил
