Браслет-4. 07. Гонец

Похоже, я перестарался. Сеанс гипнотерапии давно был закончен, а "пациент" всё не приходил в себя. В моих "тамошних" бдениях всё получилось буквально на ходу, не пришлось даже "отключать" его. Он тогда, если вы помните, лишь тревожно прислушивался к новым ощущениям и, по мере их возникновения, комментировал в своём обычном, скоморошьем репертуаре.
А теперь что? Передо мной в кресле развалился бездыханный Пашка и признаков жизни не подавал. Не говоря уж о каких-то там комментариях.
Не на шутку встревожась, я извлёк из небытия своего "всезнайку":
- Я сделал что-нибудь не так?
Тот издал уже знакомый горловой звук, заменявший ему, как я понял, усмешку, и приложил пластмассовую клешню к Пашкиной груди. Помолчав пару секунд и к чему-то прислушиваясь, он самоуверенно заявил:
- Ничего ему не будет. Заживёт, как на собаке!
Мне стало немного обидно за своего друга, но я молча проглотил неблагозвучное сравнение. Не до сантиментов тут. На кону, всё-таки, его жизнь. А она теперь, хочешь-не хочешь, всецело зависит от лекарских возможностей вот этой пластмассовой дурынды.
"Дурында" мигом уловила мои переживания, и, как бы оправдываясь, пожала плечами с явно слышимыми в тишине повизгиваниями сервоприводов:
- Ну, а как ты хотел? Это ж, всё-таки, перестройка на генетическом уровне. И без шока тут не обошлось бы. Поэтому я и погрузил его в глубокий сон. Если бы ты его просто от алко-зависимости избавлял, тогда бы всё получилось "на раз-два". Он бы даже и "Ох!" сказать не успел. Но ведь ты же захотел ему ногу отремонтировать! А она у него давно забыла, когда нормально функционировала. Вот теперь лежит себе и потихоньку вспоминает.
- И как долго она будет это... "вспоминать"? - с виноватой опаской промямлил я.
- Немного уже осталось, - небрежно отмахнулся Сезам. - Минуты две-три. Успеешь за это время даже чайком побаловаться, - полу-предложил, полу-констатировал он.
- Да какой тут чай... - Я вяло отмахнулся, не сводя тревожного взгляда с непривычно сурового, с заострившимися чертами, обычно шутовского Пашкиного лица.
В этот момент из соседней комнаты, где мы с Пашкой оставили приходить в себя незваного гостя, послышалась какая-то возня, скрип фирменной кожи и натужное сопение. Очухался, значит. Ну-ну...
Блин, во что моя "берлога" превратилась! Одни болящие по углам валяются!
- Мне - как? - с готовностью поинтересовался Сезам. - Исчезнуть?
- Не надо, - поморщился я. - Мож, так скорее отпугнёшь его. А то опять с дурацкими претензиями полезет.
- Видимо, уже не полезет. - Сезам поднял кверху пластмассовый палец и скосил объективы в сторону спальни, как бы призывая обратиться в слух.
Оттуда донёсся скрип половиц, и неуверенные шаги грузно протопали до входной двери. Клацнул замок, открылась дверь и осторожно закрылась. Замок опять сказал чёткое "Клац!", поставив точку  в неприятном визите.
- Слинял, - пробасил Сезам, сверля меня объективами. - "Финита ля комедиа"!
- Мне бы твою уверенность, - фыркнул я. - Ведь зачем-то же он приходил?
Сезам ответить ничего не успел, поскольку в этот момент шевельнулся и закряхтел, вставая, Пашка, и мой пластмассовый Собеседник мгновенно испарился, согласно уговору.
- Чего это было? - широко зевая, поинтересовался Пашка.
- Где?
- Да вот, со мною, - похрустел он скрещёнными пальцами вытянутых перед собою рук. - Ни с того, ни с сего вдруг вырубило.
- Пиво, наверное, оказалось крепким, - усмехнулся я с облегчением, наблюдая за его реакцией.
- Пиво? - удивлённо встопорщил он свои усы и, вспомнив об угощении, хлопнул себя по коленям: - Ах, да! Пив... во... Не понял!.. - Он с ужасом уставился на отремонтированную конечность и осторожно провёл по ней ладонью. - Эт чего ещё?..
- Где?
Из под свесившейся на глаза шевелюры он зыркнул на меня, как на идиота:
- Чё ты "гдекаешь"? Слепой, что ли? Сюда глянь!..
Короче, следующие минут пятнадцать, а то и больше, Пашка приходил в себя от удивления, пробовал в работе новый орган, и нещадно поливал меня восторженными матюками в несколько этажей. Потом вдруг оцепенел и осоловело уставился на меня:
- Эт чё ж получается? Я теперича... годен к строевой? Меня теперь - чё? - в армию, что ль, загребут?
- Да кому ты нужен! - беззаботно отмахнулся.
- Как "кому"? А комиссия?
- Какая ещё комиссия?
- Я же каждый год комиссию прохожу. Для подтверждения своей инвалидности.
- Ну?
- Чё "ну"? Чего я им теперь-то показывать буду? Вот это, что ли?
- Ну покажи, - смутился я.
- Ага. Они ж меня потом на сувениры раздербанят: "Чудо свершилось!"
Я поморщился:
- Ну... давай назад вернём...
- Щаззз! - взвился он и взволнованно забегал по комнате, опрокидывая стулья. - В кои-то веки, можно сказать, человеком себя почувствовал! Хрен им! По всей морде!
В дверь тихо постучали. Я бы даже сказал - деликатно.
Пашка замер:
- Это ещё кто?
- Дык, они, наверное, - усмехнулся я невесело. - Комиссары твои. С инкомата! За тобой пришли.
- Да иди ты!..
- Иду... - со вздохом пожал я плечами и, поднявшись с кресла, направился к выходу.
- Не, ну я ж не про это!.. - виновато крякнул вслед Пашка.
Можно подумать, куда он меня посылал, было намного лучше.
Сказать по совести, надо было тогда послушать Пашку и отправиться в направлении, им указанном. Меньше было б геморрою. Чес-слово...
Но, как говорится, против мудрости народной не попрёшь: чему быть, того уж ни за какие коврижки не миновать.
Короче, когда я заинтересованно распахнул дверь, то зрелище, представшее моему изумлённому взору, ничуть меня не порадовало. Вернее сказать - вогнало в полный ступор. И на нетерпеливые крики Пашки: "Ну, чё там?" я ничего не отвечал.
А что я мог ему ответить?
Лестничной площадки попросту не было. У самого порога в полумраке плескались волны! Тихо так, умиротворённо. И, насколько хватало глаз, до самых пределов видимости, простиралась кристальной прозрачности водная гладь, игравшая неяркими бликами. Она уходила в темноту под мрачным сводом потолка, ощерившегося лесом свисавших с него каменных сосулек. Кажется, в умных книжках их сталактитами называют.
Мелькнула даже суетливая мыслишка: "Соседи, что ли, протекли?" Мелькнула и умерла. Какие, к чертям, соседи могли напудЕнить такое озеро?! Да и вообще, никаких соседей не наблюдалось даже близко. Сразу за дверью начинался подземный водоём циклопических размеров! Многие из сосулек, что свисали с потолка, изгибаясь под небольшими углами и переплетаясь с другими, поменьше размерами, ныряли под воду и уже там соединялись со своими каменными отражениями, поднимавшимися со дна прозрачного водоёма, образуя этакие колонны, подпирающие свод низкого потолка. Как ни угрюма была представшая картина, но краем изумлённого сознания я, всё-таки, отметил их своеобразную и дикую красоту.
В царившей за порогом тишине отчётливо и размеренно слышались звуки капающей с потолка воды. Эхо многократно разносило их в темноте подземелья.
- Мать твою за ногу... - непроизвольно вырвалось у меня. Уж чего-чего, а такого я никак не ожидал увидеть. Тем более, в условиях обыденной городской многоэтажки.
- Чё там опять про мою ногу? - нарисовался сзади любопытный Пашка, так и не дождавшийся от меня вразумительного ответа. И осёкся на полуслове. Потом негромко присвистнул: - Чудеса твои, господи!..
Он быстрее меня очнулся от удивления и деловито осведомился, с опаской заглядывая за косяк двери:
- А стучал-то кто?
Действительно, кто? Хороший вопрос.
Он внимательно осмотрел мой портрет и понимающе хмыкнул:
- Ну, судя по твоей офигевшей физиономии, это всё, - он кивнул в сторону нереальной панорамы, - не твоих рук дело?
Я медленно повёл головой из стороны в сторону, а он резюмировал:
- Кино интересное, одна штука! Цена... - с оценкой он затруднился и задал риторический вопрос: - Тогда чья? Кто это нам так обильно репутацию подмочил?
Присев на корточки, он осторожно окунул палец в прозрачную воду. Потом - всю ладонь и легонько поболтал ею.
- Хм... Вроде как и не глюк... Вода мокрая, самая что ни на есть... Но как она здесь нарисовалась?.. Мамой клянусь: тут не было ничего такого... Ты вообще что-нибудь понимаешь?..
Я тупо глядел на воду и молчал.
- Не, ну это ладно! - тряхнул он шевелюрой, вставая и вытирая руку об штанину. - А народ-то где? Ведь кто-то же в дверь стучал? Я сам это слышал!
Он нетерпеливо ткнул меня локтем в бок:
- Ну, чё завис-то? Реагируй уже как-нибудь!
- Не нравится мне всё это... - промямлил я.
Он по-дурному гыгыкнул:
- А уж мне-то как "нравится"! Как же я теперь домой-то попаду?
Я вяло хмыкнул:
- Нашёл о чём переживать...
- Ну, конечно! Тебе-то чё? Ты - дома! А мне срочно зачесалось новой ногой перед мордой у Наташки помахать! Или это теперь тоже возбраняется?
- Тихо! - вскинул я указательный палец и затаил дыхание. - Слышишь?
Тот скосил глаза в темноту подземелья и досадливо повёл плечом:
- Да ни фига я не слышу...
- Да помолчи ты!.. - довольно грубо оборвал я его. - Вот! Опять!.. А?..
Пашка обиженно заткнулся и исподлобья уставился во мрак.
Видимо, из-за усиленных браслетом способностей, слух у меня теперь стал более острым. Потому как Пашка явно ничего не слышал и косил в мою сторону глумливым глазом.
- Плям... Плям... - для убедительности изобразил я едва слышимый мною звук и пояснил: - Гребёт. Плывёт сюда кто-то.
- Ну-ну... Креститься надо... - стал было давить Пашка известной поговоркой, но в этот момент звук стал на порядок громче и он торопливо и согласно кивнул: - Ей-праву, кумочка... Гребёть!..
И опасливо предложил:
- А... Мож, прикроем калитку-то? Хай сабе плывёть тая железяка? Ну, то есть мимо?
- Да щас! Нам не страшен серый Волк... Да и вроде... гм!.. как бы даже интересно стало!..
Пашка неопределённо хмыкнул:
- Интересно ему...
Говорят же: "Дуракам закон не писан". Вот и опять: надо! Надо было Пашку послушать. Так - нет же... Супермен хренов!..
Далеко впереди, во мраке, показалось какое-то белесое пятно. Огонь не огонь, но какой-то источник неяркого света. Вроде как гнилушка в темноте светится. И она, эта "гнилушка", хаотично рыская в такт уже чётко слышимым всплекам, явно приближалась к нам.
- Чё за хрень? - наморщился Пашка, мучительно всматриваясь в темноту.
- Щас увидим...
Я уже различал какие-то блёклые контуры, больше похожие по своим очертаниям на лодку. Что было ожидаемо. Но я мог, конечно, и ошибаться. Объект нашего пристального внимания пока ещё мелькал среди колонн, подпиравших мрачно нависающий потолок.
Когда "объект" всё-таки выгреб на свободное от сталактитов пространство метрах в десяти от нас, мы разглядели нечто вроде плота из крупного хвороста, небрежно перехваченного в двух-трёх местах то ли канатом, то ли чем-то похожим на виноградную лозу.
Управляло "плотом" странное щуплое существо, своим видом сильно напоминавшее очень исхудавшую маленькую обезьянку с несоразмерно большой головой, на которой прежде всего обращали на себя внимание огромные влажно блестевшие глаза. Оно, это существо, держало в тоненьких, почти прозрачных лапках с довольно длинными и гибкими пальцами, весло, которое с большим успехом можно было принять за обыкновенную поварёшку, и усердно гребло им, направляя "плот" в нашу сторону, явно борясь с течением. Лишь только теперь я заметил, что вода вовсе не стояла на месте, а медленным, но уверенным потоком