ПОКАЯНИЕ НЕПРИКАЯННОГО.

смотрит на меня, головой качает и говорит: « Что ж ты, сынок!» и и вроде как плачет. Я сижу, онемел, пошевелиться не могу.    «Батюшка, –  шепчу и сам себя не слышу, – не забыл я о вас!» А он мне с укором: «Меня не забыл, что ж о Господе не помнишь?» Как услыхал я его слова, так страшно мне стало, весь трясусь, а сон ли это, аль наваждение какое – подумать не могу и дыхнуть трудно, словно все дыхание из меня ушло. Отец Михаил качает головой и смотрит на меня. Запомнил я тогда, что лицо у него такое исхудавшее, темное, и словно черные пятна на висках. И так тяжко мне сделалось, что кажись, постой еще малость и умер бы. Что уж тогда со мной было, не знаю, а когда в себя пришел, смотрю – сижу на бревнышке у сарая, небо красное, словно како–то пожар там наверху, и вроде я от своих же слез проснулся. Стал я осматривать сарай – ни следов, ни отметин никаких! Ничего! Губы мои сами собой разомкнулись, упал я на траву и все твержу: «Господи! Господи!» А утром, часов в шесть, собрался, в город поехал и – в церковь.  Там и увидел ее – дочку отца Михаила – сразу узнал. После службы к ней подбежал, вижу, она меня узнала. Я с вопросом – «как батюшка?» Промолчала она немного, и в слезах мне отвечает – « Отца уже как пять лет тому назад забрали» – «Жив ли он?!» – « Нет, – отвечает, –год назад приходил один человек, который с отцом сидел и сказал, что умер он год назад. Держали его вместе с уголовниками, так, когда он помер, все они, взбунтовались: проводить его желаем! Ну, им такие проводы устроили, что троих с отцом отправили...» Она рассказывает, а мне невмоготу. – « Я вчера его видел » – сказа я ей. И о сарае рассказал и о красном огне. «Радуйся – сказала она – наставить тебя приходил. Что сомневаешься? Иль не знаешь, что не только Господь наш Иисус Христос являлся ученикам своим, но и многие святые и мученики посещали после смерти духовных чад своих. Радуйся. Что отец после смерти тебе помогает! Он часто вспоминал тебя, все сокрушался, как бы ты, оставшись один, не забыл о Господе! И заплакала.

После рассказа этого, вспомнился мне один случай из моего детства: Своё первое сокровище я получил в двенадцать лет. Это был медный нательный крестик, который я нашел на заброшенном кладбище. На нем было полустёртое изображение  Иисуса и какая-то надпись. Крепко зажав крестик в руку, я побежал домой показать находку маме. Отложив все дела, она немедленно связала крепкую веревочку, прикрепила крестик к ней и одела мне на шею со словами: – “ Вот и нашёл ты свой крест. Какой я не знаю, но носить тебе его всю жизнь”.

          Помолчали мы немного. А потом спросил я, не удержавшись.
–  Вы сказали, – трудно будет через это плато перейти. А если все – таки перейдете, дальше что там? Для Вас?
– Дом у меня там.
– Дом?!
–Да! Да еще какой. – Построил я его давно, – начал он. Сам построил, собственными усилиями. Двухэтажный маленький домик. Там пыль и тление отсутствует. Все хранится в нетронутом виде. Каждый гвоздь, каждая дощечка – все находится в первозданном виде. На втором этаже – моя спальня, в которой окна открываются на четыре стороны. Представь. С одной стороны океан, с другой – бескрайние поля, уходящие за горизонт, с третьей – благоухающий лес с залитыми солнцем цветочными полянами, с четвертой – горы. ...Океан...Утро... Я в постели...Окна открыты настежь. Легкий прохладный ветерок, неся в себе запах земли, запах цветов, запах хвойных лесов, влажный от росы, запах океана, осторожно с любовью гладит мои волосы. И тихий шепот.
– Доброе утро, радость моя! Доброе утро любовь моя! Открывай глаза! Тебя ждет волшебный день!
Я мысленнно потя–я–я–гиваюсь, нежно, с наслаждением. Открываю глаза и вижу, как поднимается солнце. Постепенно пробуждаюсь, как ребенок, поднимаю свою голову с подушек–облаков.
Вокруг птицы ликуют, сходя от радости с ума, потому что каждое мое появление в этом месте вызывает укрепление всего живого, укрепление всего, что там есть. Я действую на это место омолаживающие, и он на меня так же.
Я встаю. Представь! Босиком ступаю по прохладному полю, спускаюсь по лестнице, выхожу на крыльцо и...
О, Боже!...До чего чисто, до чего свежо, до чего прекрасно!... Ушли вчерашнее утомление и усталость.
Пред мной песчаный берег океана, прозрачная гладь воды. И радуга от дома моего. Я бреду по еле заметной тропинке, наступая на влажную от росы траву, вдыхаю свежесть утра, аромат цветов, иду в сторону водопада, где бушует стихия!
И это не простой водопад! Возникнув из маленького родника в расщелине скалы, пробивая себе дорогу, он вобрал силу скалы и превратился в мощный поток. Каждая капелька, преодолевая трудности пути, очистилась и обрела волшебную мощь!
Приближаюсь к своему водопаду, подхожу к подножию скалы и любуюсь игрой солнца в хрустальных брызгах воды, с наслаждением вдыхаю влажность и чистоту воздуха, «растворяюсь» в нем.
Представь, в каждой капельке солнечный свет! СВЕТ ИИСУСА ХРИСТА! БОЖИЙ СВЕТ! В каждой капельке радуга! Этот водопад несет в себе радужное ожерелье чистоты, молодости, свежести, красоты...
Я сбрасываю с себя одежду, а вместе с ней все прошлое: возраст, тяготы жизни, обиды, сомнения,  напряженное не прощение – все, что накопилось за эти годы.
Солнце и ветерок начинает ласкать мое тело. Сделав глубокий вдох, ухожу под водопад.
Представь! На тебя обрушивается каскад радости, каскад бодрости, свежести, юности, каскад счастья. КАСКАД БОЖЬЕЙ БЛАГОДАТИ!
От прикосновения волшебных капель вибрирует все тело. Вода струится по коже, смывая все поверхностное, наносное, ненастоящее. И о чудо! Вдруг вода начинает проходить насквозь, унося все, что чуждо было мне всегда. Я вижу, как густая черная слизь моих потерь, обид, разочарований, поражений, болезней стекает под ноги и исчезает в волшебной воде, растворяется навсегда!
Выхожу из–под водопада. Мысленно смотрю на свое тело: ноги, руки, живот, грудь, спину, шею, лицо – смотрю на себя со стороны.
О, чудо! Какое совершенство! Какая красота! Но самое главное – прислушиваюсь! Какая гармония в душе, свет в разуме, сила в Духе!
Запоминаю это состояние, чтобы стать для других источником света, добра, любви, вдохновения и силы. Потому что мне еще предстоит вернуться на поле битвы, где добро и зло находятся в вечном бою за душу человека.
– Неужели это возможно?
– Что возможно?
– Вернуться назад. На то поле битвы?
– Разумеется, – ответила за него женщина. Там все возможно! Не будем терять время. Засиделись. Пора идти.
Я посмотрел на начальника области.
– Нет. Нет,  – это не для меня. Не смогу я броситься со скалы, – сказал он тихим голосом. Я лучше спущусь вниз по лестнице, благо рядом.
Взгляд его был потухший, безнадежный, словно мертвый.
– Как же так? – посмотрела на него женщина.
– Не осудите, – тихо прошептал он.
– Да кто ж Вас судит? Нам это запрещено. Идите с Богом.
Он встал и медленно побрел к лестнице, спускающейся вниз.
Жалко стало мне его: – Может вернем? – неуверенно спросил я.
– Не  выйдет, – сказал мужчина, – я же точно так же – поднялся и спустился.
Настанет время – сам придет. И гора ему эта не понадобится.
– Как это не понадобится? Вы сами вернулись сюда. Я – да. Я возгордился, что верую в Спасителя нашего, не так как другие. О себе стал много думать. Вот и попал снова сюда. Я только потом, когда на этой горе во второй раз оказался, то дошло до меня, что попался в ловушку. Понимаешь, всякий раз, когда у нас возникает ощущение, что наша религиозная жизнь делает нас лучше других, мы можем быть уверены, что ощущение это не от Бога исходит, а от дьявола. Мы можем быть уверены, что Бог действительно присутствует в нашей жизни только тогда, когда либо совсем забываем о себе, либо видим себя незначительными и нечистыми. Лучше совсем забыть о себе.
Спутница наша внимательно слушала, а я подумал: –«как же она сюда попала».
– Как Вы правы, – утвердительно сказала она, как бы ответив на мой немой вопрос.
Мы встали.
Улица была широкой, просторной, ухоженной, но чем дальше мы шли, тем больше она сужалась, превратившись  то ли в переулок, то ли в какой то тупик, грязная канава, по краям, которой, стояли безрадостные полуголые деревья, чуть дальше - старый корявый дуб, а за ним, грязное поле, заросшее старой жёлтой прошлогодней травой. Ни дуновение ветерка, ни шевеление облаков, ни живой души. Всё вокруг унылое, пасмурное. Повеяло гниловатой сыростью и холодом. Пройдя, еще несколько метров, переулок привел нас на большую светлую площадь, посредине, которой, стояла, точнее, крутилась большая карусель с разноцветными, яркими фигурами зверей, но которой с хотой и визгом резвились  молодые люди.  Детей не было.  И не было неба. Только чёрная пустота. – « Вот откуда веяло гнилью» – подумал я.
Публика на площади была разношерстная, кто в дорогих костюмах, кто в простой потрёпанной одежде. Я внимательно присмотрелся к ним. Попробовал заглянуть в их глаза. Кроме отрешенности и пустоты в глазах      этих, я ничего не увидел. Иглой боль вошла в мою грудь. Какой - то  пьяный, в замызганной одежде, подошёл ко мне и стал что-то бессвязно говорить о милосердии. Я пошарил у себя в карманах, нашел несколько монет, и протянул ему. Тот, кланяясь, схватил монеты и побежал в бар, стоящий совсем, рядом  от нас – в метрах тридцати. Ни женщина, ни мужчина не сказали ни слова. «Что же я сделал» – подумал я. И в это же мгновение, вспомнил я письмо, написанное мне знакомым моим. Давно это было, прочитал и забыл, а память моя не задержалась напомнить мне, чуть ли ни дословно, как бы как раз в подходящий момент. Даже название вспомнил.

«Подайте Христа ради» – « Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его:
Ибо алкал Я, и вы не дали мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;
Был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня».
Тогда и они скажут Ему в ответ: « Господи! когда мы видели Тебя алчущим,
или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице,
и не послужили Тебе?»
Тогда  скажет им в ответ: – Истинно говорю вам: так- как вы не сделали этого
одному из сих меньших, то не сделали Мне.
Просто тема, видимо, наболевшая. В повседневной жизни - на улице, на площадях... и т.д.  Сидит на тротуаре старушка с, ребёнком на
руках, и даже руку не протягивает, или мужичёк, с грязной повязкой на руке, или девочка на вокзале, (под прикрытием и пристальным глазом двух-трёх, может пьяных, а может и нет, задёрганных баб), а у нас в голове
мысли  беспокойные - « а для чего ребёнок - для прикрытия,  а мужичек на водку собирает». Да еще истории вспоминаются – мол, организованы они все "крышей", как в том знаменитом рассказе  одного писателя о беспризорных мальчишках, которые собирали милостыню, под руководством какого-то негодяя. И мысли» эти, - «дать или не дать», - не дают нам покоя.
Более того - они раздражают нас, у нас портится настроение, вне зависимости от того – дали или не дали. Ведь мысли-то нам покоя не дают, - «обманутые мы или нет» - «Скорее всего, да», - говорим мы сами себе, отчего настроение наше еще более ухудшается и наступает цепная реакция - мы злимся на себя и на всех и злость эту, не ведая, что творим, мы выливаем на ближайших.
На сотрудников, на родственников,