с первого взгляда и не смог определить. И хотя это кажется странным, но такое бывает в двух случаях, как в первом, когда твоей памяти не с чем сравнить представленное на обозрение лицо и тогда ты не спешишь его характеризовать и ломброзировать, а для того чтобы самого себя не обмануть, принимаешься за работу мысли. Или же во втором случае, когда ты видишь неуловимо знакомое для себя лицо, но не можешь вспомнить его, и ты как и в первом случае, включаешь мысль, правда, уже для того чтобы отыскать в памяти эту неуловимость. Вот так и в данном случае, Ростик уткнувшись в один из двух вышеприведённых вариантов, которые опять же, могли быть два в одном, что требовало дополнительных усилий, но так или иначе, а Ростик, для смазки похлопал глазами и, узрев неопределённость, принялся молчать. Но если Ростик молчал, то незнакомец определённо, ожидаемо для себя, увидел то, что и хотел увидеть. Так что ему молчать не было большого и желательного смысла и он, теперь завладев полностью вниманием Ростика, для начала спросил: - Что, так иначе всё видится? - Да. - Ответил Ростик. - Что и говорить, а жизнь определяется и несёт в себе отпечаток нашего взгляда на неё. И здесь знаешь ли, и не разберёшь, чего больше, правды или чего другого. Где надо заметить, правда жизни, ещё не сама правда в её настоящем значении, а так, всего лишь подкатегория нравственности, имеющая своё иное значение. Но дело в том, что как бы ты не был привязан к своему взгляду на этот мир, тебе может быть и не часто, но всё равно иногда, до степени немыслимости, хочется увидеть окружающее в его истинном свете; без искажений на субъективность своего взгляда и другие налёты дипломатичности природы. Ну а как это сделать, когда ты сам в своём взгляде на мир, раз за разом впадаешь в пространственные и другие ошибки. Да далеко за примером и не надо ходить, сравнив свой взгляд снизу на высоту и с этой же высоты на этот низ. Да и пространственное, в горизонтальной плоскости положение, также вносит свои коррективы в твоё видение происходящего. - Незнакомец посмотрел на Ростика так, как будто он сейчас находился где-нибудь в этом низу. После чего в нём или вернее сказать, только в его глазах происходит резкое изменение взгляда и вот он уже смотрит на него с этой его предполагаемой высоты. - Да, сверху чувствуешь себя и видишь всё иначе. И выходит, что наши чувства, в какой-то степени имеют своё влияние на наш взгляд. И этот не маловажный фактор, я считаю, нужно принять в расчёт и возможно, что при определении правды или лжи, нам придётся полагаться именно на наши чувства. Они-то как раз и не дадут ошибиться в правоте нашего взгляда. - Незнакомец замолчал, переведя свой взгляд на сцену, где присутствующие лица успокоились и принялись к конструктивному или другими словами, тихому диалогу. - Ну а если так не просто разобраться, что, правда, а что нет, даже в нашей простой жизни, то, что уж говорить о той реальности, построенной на лицедействе, где умение вжиться в роль, есть одно из важнейший и высокоценных качеств жильца этого мира. А ведь при этом многие, да что многие, а практически все актёры, не раз переходят все грани и зачастую не могут выйти не только из постановочной роли, но и той роли, на которую обрекла их эта профессия. - Незнакомец, не смотря на всю его ровность во всём, как показалось Ростику, как-то даже разнервничался. Но, наверное, ему, это всё-таки показалось, раз незнакомец пристально посмотрел на него и бесстрастно проговорил: - Ну а для того чтобы им окончательно не заблудиться или даже окончательно не потеряться в самом опасном лабиринте - в себе, им на помощь и прихожу я. - Кто? - Ростик и не заметил, как из него вырвался этот вопрос. - Толкователь смыслов. - Как само собой разумеющееся произнёс незнакомец эту свою именную привязанность. Но видимо Толкователь смыслов умел видеть расположенность собеседника к тому или иному виду разговора, и поэтому он без опаски для друг друга и сообщил эту свою характеристику, возможно первому встречному, кем был Ростик. Ну а, судя по принявшему эту новость Ростику, который, как ему казалось, что-то подобное ожидал от этого незнакомца услышать, то тот был не только услышан, но и понят. - Моя роль... Ха-ха. Я уже сам начинаю погружаться в эту атмосферу лицедейства. - Толкователь в своём веселье, не использовал свои тусклые глаза, отчего его смех не показался таким уж весёлым. - Я ничего не меняю и никого не пододвигаю. Я, так сказать, играю своего рода роль запятой, которая всегда востребована и если что, ограничит то, что надо ограничить и поставить на место то, что требует поставить....Туда, куда ты захочешь. - В глазах Толкователя блеснул огонёк. - Что-то, похоже на амфиболию: "Казнить нельзя помиловать". - Ответил ему Ростик. На что Толкователь, как показалось Ростику, как-то внутренне передёрнулся, правда, внешне это ни в чём не проявилось и он, не изменяя себе, ответил: - Я слышал и даже видел воочию, как амфиболию, так и её носителей, но это слишком.... -Толкователь, видимо решил, что этого достаточно для понимания того, что он сказал и переключился на другое. - Ну да ладно с ними, но ты же не будешь спорить с тем, что запятая и даже точка с запятой, необходимы для нашей жизни? - Толкователь спросил Ростика, для которого эта очевидность ещё в школе не прошла мимо него, с чем он не мог не согласиться, ответив своим согласием. На что Толкователь, уже было хотел ответить что-то в этом согласном роде, как вдруг со стороны сцены, до них донеслась самая часто применяемая и доходчивая фраза в устах режиссёров "Не верю!", что и заставило их отвлечься и перевести своё внимание на сцену. Ну а на сцене, пока они на неё не смотрели, произошли свои видоизменения в виде появления на ней, вспомнивших о своём месте на этой сцене, засидевшейся в гримёрке мужской части актёрской труппы. Которые, надо отдать им должное, не раз порывались выйти сюда, для чего ими не раз были приняты соответствующие попытки - подкрепить себя на дорожку, что и вылилось в их некоторое забытьё этой дорожки. Ну а когда их разговор коснулся их режиссёра Рината, то самый вспыльчивый из всех, имевший свой зуб на Рината, нотариус Бергамот, видимо, решив физически коснуться этого, как он его назвал - подлеца, тут же вдарил по столику, в результате чего разлил остатки налитого на стол. После чего убедившись в силе своего кулака, мутным взглядом обвёл своих коллег и заявил, что он ему сейчас покажет. И хотя никто, да и сам Бергамот не догадывались о том, что он надумал показать (может новый монолог? В чём доля правды, всё же была) режиссёру, всё же он этим своим заявлением пробудил в них интерес, а кого-то со своих коленей, с чем они вразвалочку и появились на сцене. Ну а актёры такой народ, что как бы они не старались, а их появление на сцене всегда будет кстати и вовремя, ну или по крайней мере, они так думают. Хотя, надо отдать должное их заплетающимся ногам, и на этот раз, они появились очень даже вовремя для них и не совсем для второго режиссёра Рината, который положа руку на сердце, слегка забылся и положил её на сердце Мерисабель. И хотя по ходу сценария она значилась его супругой и значит, он имел полное право ложить свои руки куда ему только захочется, то по ходу ревнивого дела, где Мерисабель, имея разносторонние взгляды, не останавливалась на одном и для расширения своего кругозора, не раз заглядывала к нотариусу Бергамоту, то в этом случае нужно было учитывать некоторые нюансы характера Бергамота. Ну а сам Бергамот, не раз ловивший, в основном её (себя он предпочитал не замечать. "Тщеславие первейший грех и значит, я не имею право ставить себя во главе угла", - гуляя напропалую, Бергамот знал, что делал и как к этому относиться) на том, что она ради хорошей роли, готова лишний раз угодить и дать пощупать режиссёру её пульс, правда, почему-то на груди, по всей видимости, и шёл сюда с намерением показать, как он умеет щупать пульс. И само собой, как только он увидел такую занятость Мерисабель, то не стерпел этого гастарбайтертва Рината, которому, что, своей режиссёрской работы разве мало и он тут ещё зарится на его. Ну а каждый актёр знает, чего не может стерпеть каждый, даже снимающий клипы режиссёр, а именно того, когда им в лицо заявляют запатентованную режиссёрами фразу Станиславского "Не верю!". И хотя можно докричаться до "Кушать подано", тем не менее, Бергамот не внял голосу своего разума (тем более в животе, от отсутствия закуски, урчало) и, уставившись на этого прилипчивого Рината, был на всё готов. - Не верю! - заорал Бергамот, чем потряс ноги своих не крепко стоящих на ногах товарищей, а также второго режиссёра Рината, чьё сердце, вдруг быстро выскочило из груди Мерисабель и переметнулось в его пятки. Ну а пятки, почувствовав дополнительную тяжесть в себе, ещё быстрее утянули за собой Рината, рухнувшего со стула на пол. И хотя высказанные Бергамотом слова "Не верю", были вырваны из контекста его полного текста "Не верю своим глазам" (окончание после произнесённых первых слов, уже никто не слышал), это совершенно не оправдывает этого покусившегося на святое, всего лишь актёра Бергамота, который "говоря не говоря", определённо что-то подобное имел в виду. - А я как раз плевал в этом месте на пол. - Бергамот своими горестными для ушей уборщиц заявлениями, не только не даёт собраться с собой Ринату, но и ловко манипулирует им, заставляя его оглядывать свой, а не реквизитный костюм. - Что, поверил. - Ржёт Бергамот, чувствуя, что он, пожалуй, готов к режиссёрской работе, раз сам режиссёр валяется у него в пыли и в его словах. - Во что? - Непонимающе спрашивает Бергамота Ринат. На что тот, как кажется, сейчас скажет такое, разэтакое, что заставляет некоторые чувствительные зрительские сердца прикрыть уши. Правда, Ростик, к ним не относится, да и к тому же, к его сожалению, рядом с ним находится Толкователь, который своим заявлением перебивает и не даёт услышать того, что сказал Бергамот. - Опять это "не верю". - Хоть и несколько запоздало заявил Толкователь, всё же он сумел отвлечь внимание Ростика на себя. - А может я, как раз верю. - Хмыкнул Толкователь, внимательно посмотрев на Ростика, которому на этот раз хотелось бы услышать более вескую причину его отвлечения от развивающихся действий на сцене. - Складывается впечатление, что они, играя на сцене, не забывают поигрывать в свою любимую игру "верю, не верю". Что ж, я бы им предложил поиграть в интерпретационную версию этой игры, ещё называющуюся в домино. Где всего-то нужно подтолкнуть одну доминошку, ну а дальше, можешь верить, а можешь и не верить. - Усмехнулся Толкователь, поднимаясь на ноги. - Я не пойму, а для чего это ты мне всё говоришь? - несколько запоздало, уже задался вопросом Ростик, заставив Толкователя в раздумье почесать свой подбородок, а уже после этого, видимо, необходимого действия, должного показать собеседнику, что к его словам относятся серьёзно, ответил: - Ты сам этого хотел. - Что? - Ростик прямо подскочил с места, не ожидая такого наглого ответа, этого, как оказывается, очень уж специфически толкующего смыслы Толкователя; или как его там. Но Толкователь даже ухом не повёл на
|