Состав мерно покачивался. Мутная тьма вагона на секунду сменялась тусклым светом, который тут же мерк. Так и текло время в этом сонном царстве.
Кажется, еще вчера дородная проводница глянула на Павла из-под густо накрашенных голубым перламутром век и спросила: "Белье брать будете?" Павел взял у нее липковатый пакетик с сизой простыней и желтым жёстким полотенцем и поторопился скрыться в своем купе.
Он ехал уже который день, книга не читалась, кроссворды не разгадывались. Голову наполнила вата, похожая на атмосферу вагона.
В попутчики Павлу достались два тощих и длинных студента, которые круглыми сутками спали и бабуля божий одуванчик. Бабуля хоть и развлекла Павла с самого начала, когда доверила ему разместить все свои сто сумок, корзинок и узелков, но собеседником оказалась неважным. Она то яростно хватала за руку и читала незнакомые стихи, то впадала в некое подобие сна.
Павел тоже пробовал уснуть, но мешала общая нервозность. Он ждал конца путешествия, чтобы покинуть этот ватный липкий микроклимат. В соседних купе публика не отличалась разнообразием. По этому маршруту, казалось, ехали только мамочки с детьми, суетливые челночники и студенты.
В купе настойчиво постучали, открытая дверь явила давешнюю проводницу.
- Через час остановка, можно выйти покурить.
Павел обрадовался смене обстановки, посмотрел прогноз погоды и натянул старую олимпийку. Там обещали ветер.
Когда вагон перестало трясти, объявили часовую стоянку. Павел решительно вышел на воздух, кивнул проводнице и отошел от поезда к месту для курения.
С сигаретой было гораздо проще смириться и с лиловым небом незнакомой планеты и с тремя солнцами. Он затянулся и подумал, что ехать осталось очень долго. На боку состава висела покоцанная мутная табличка "Москва-Кассиопея".
