Часам к четырем следующего дня примчалась Ирка, с распухшим носом и воспаленными красными глазами. Она тяжело дышала и гулко кашляла в варежку.
— Летягина, быстрей собирайся! Что-то у них там произошло!
— Что произошло?! — у Галки моментально запрыгали губы.
Весь день она морально готовила себя к поездке. Ждала вечера, хотела увидеть Риту и боялась, что ее состояние не прошло бесследно, иначе с чего бы Лелик говорил таким тоном. И теперь, когда Ира озвучила ее опасения, нервы, с самого утра натянутые, как струны, не выдержали.
— Ты с Тусей с самой разговаривала? Где она была вчера?
— Не знаю, — кашлянула Ирка. — Лешка позвонил и бредил, вроде его арестовали! Где Ритка я так и не поняла, к телефону он ее не позвал. Хосссподи, что же творится-то, а?
На подругу было страшно смотреть, просто невозможно. Она часто моргала слезящимися глазами и зажимала нос платком, причем не каким-нибудь жалким бумажным платочком, а широченным куском мягкой хлопковой ткани, явно оторванной от старого пододеяльника.
— Ир, я сама съезжу, — пожалела ее Галка, участливо уговаривая. — Тебе нужно лежать, ты на человека не похожа.
— Нет, я в полном порядке, — возразила Ирина. — Я все сама должна увидеть.
Подруга несколько раз подряд оглушительно чихнула, отсморкалась в свой огромный платок, вытащила из сумки спрей от насморка, забрызгала себе в нос лекарство, после чего помотала головой, как лошадь в стойле, снова расчихалась, раскидывая полумертвых микробов по всей Галкиной квартире, выругалась на чистом французском языке и снова принялась терзать свой нос.
— Ой, не могу, — просипела она. — Дай, что ли, водички попить.
Не дожидаясь ответа от подруги, она прошла в кухню.
— Здрасте, — услышала Галка ее растерянный голос.
— Здорово! — доброжелательно и бодро ответили там на приветствие.
Ирка выскочила обратно, гневно посмотрела на Галку, торопливо затолкала свою тряпку обратно к себе в сумку, вытерла ладонями глаза и яростно заругалась на подружку:
— Это что за мужик у тебя? Ты охренела совсем, Летягина?! Только мать уехала, а у нее тут уже вовсю шуры-муры! Вотжежтвоюж…! — снова обратилась подруга к изящному языку Вольтера и Дюма. — Я тут в таком виде, могла бы и предупредить!
Попадать в такие ситуации Ира не любила, перед всяким представителем противоположного пола она должна была выглядеть достойно, на все сто, и внушать уважение к себе, а не жалость к своему распухшему носу. Риткин Лелик был не в счет, мужчиной он был для Риты, а для Ирины просто приложением к подруге.
— Извини, — пробормотала Галка, влезая в сапоги, засовывая руки в рукава куртки, застегивая молнию и завязывая шарф. — Это не мужик вовсе — это мамин новый племянник. Вчера приехал, рыбу мне привез, вот такую (она развела руками) и икру. Видишь? — она показала Ирине пищевой контейнер. — Отвезу Гусям рыбки к пиву. Так ты не знаешь, что там у них случилось?
Фамилия Лелика была Гусев и, естественно, каждый первый, второй и так далее, согласно порядковым номерам, друг и приятель называли его Гусь. Согласитесь, было бы странно с его стороны надеяться на другое прозвище — Лебедь, к примеру. А так как Ритка шла с Леликом паровозом, то и она попадала под это погоняло, и, когда все их друзья имели в виду пару Гусев/Шмелева, то называли их Гуси, потому что было бы странно называть их Лебеди. Никто их так и не звал, следуя суровой и неумолимой логике.
— Если бы я знала, Летягина (чхи!!!), то все уже тебе давно бы рассказала в грязных подробностях. Ччхии!!! — подруга резво бросилась к сумке, куда минуту назад затолкала свой огромный платок. — Как зовут? — голос сопливой подруги глухо звучал из-под тряпки.
— Кого? — тупила Галка.
— Племянника с Камчатки.
— А-а! Федор, — поведала Галка пустоте рядом с собой, потому что вокруг была только пустота, в которой плавали одни только дохлые микробы, растерявшие всю силу в борьбе с непримиримым и яростным Иркиным иммунитетом.
Слова Иры звучали уже в кухне, и Галка только подивилась тому, как умеют некоторые люди перемещаться в пространстве, а, чтобы полностью перевоплотиться из больной в здоровую нужен был несомненный талант. Тембр голоса подруги изменился, сделавшись более глубоким и низким, осиплость перешла в сексуальную хрипотцу, а простуженный нос позволил звучать словам с легким французским прононсом, словно это от природы, словно не Ира минуту назад обчихала каждый угол Галкиной прихожки. Свой насморк она сумела задействовать в разговоре, превратив недостатки простуды в безоговорочные достоинства.
— Меня зовут Ирина! — с вызовом и, даже с угрозой сообщила Ирка свое имя племяннику с Камчатки.
— Федор, — вступил в схватку парень и отбил удар. — Ты Галкина подружка?
— Может, да, а может, и нет — это тебя совсем не касается, — возразила Ира, и от этого Галка чуть не свалилась с конечностей, но удержалась за полочку. — А вот, что ты у нас за птица, будь любезен объяснить быстро и четко, пока я не нажала «112»!
— Без проблем, — с честью отразил атаку парень. — Вот смотри, — на кухне загремел отодвигаемый стул, что-то упало, и новообретенный племянник Галкиной матери вышел в прихожую, где она сама замерла в ожидании Ирины возле дверей.
Федор бросил внимательный взгляд на свою сестру, неизвестной степени родства, порылся в своей огромной дорожной сумке, вынул пакет с документами и вернулся на кухню. Минуты две там стояла тишина.
— Неубедительно, — произнесла Ира, видно документы ей не понравились. — Имей в виду, дверь запирается снаружи, и ключи мы тебе не оставим.
— А если мне надо будет уйти? — поинтересовался Федор.
— Пока мы не придем — никуда не уйдешь, — довела до его сведения Ира. — Обворовать Летягину у тебя не прокатит, с девятого этажа в форточку не вылетишь. У тебя же нет крыльев? — серьезно потребовала она ответа.
— Нету, — заверил племянник Галкиной матери.
— Вот и прекрасно, — с видом победителя Ирка вышла из кухни.
Входную дверь она тщательно заперла сама, отодвинув подружку, которая впускает всех подряд в свою кухню.
* * *
— Лелик просил привезти Ритке пива, — Галка решительно дернула дверь магазина.
— Гонишь, — не поверила Ирка.
Подруга не стала с ней спорить, а молча прошла в отдел спиртного, женщина, сидящая на кассе, проводила ее оценивающим взглядом. Галка прошла к полкам с пивом, не стала размениваться на мелочи и набрала шесть бутылок «Будвайзера» по бешенной цене, четыре банки чипсов «Спринглс» и соленых орешков — вдруг Ритке плохо на самом деле, надо, хоть чем-то ее порадовать. Ира наблюдала за открывшимися в Галке буржуйскими замашками.
— Твой племянник с Камчатки что, подпольный миллионер?
— Он не мой, а мамин, — машинально возразила она. — А во-вторых, с чего это ты так решила?
— Не пойму, откуда у тебя деньги, — подозрительно смотрела подруга. — Если не от племянника, то откуда? Может, ты стоишь втихомолку на трассе? Или ты получила наследство?..
— Получила наследство! — перебила Галка и плюхнула корзину на кассу. — Я расплачусь карточкой, — сообщила она кассиру.
— А вот ту дверь ты видишь? — снисходительно улыбнулась женщина.
Девушки оглянулись на входную дверь.
— Да, — не поняла Галка.
— Вот, как вошла, так и выйди обратно, — кассирша отобрала у нее корзинку с пивом и повернулась к Ирине. — А Вам не стыдно спаивать ее в таком возрасте?
— А в чем де?… — начала заводиться Ирка.
— Вот мой паспорт, забыла совсем. Мы спешим очень, извините, — исправилась Галка. — У подруги похмелье, понимаете?
Кассирша молча и с каменным лицом провела карточку через терминал, пробила чек и не ответила девушке. Возрасту в паспорте она не поверила. Бумажку можно и подделать, а на вид этой сыкухе лет пятнадцать от силы и, была бы ее воля!.. Женщина вспомнила свою дочь и порадовалась, что смогла воспитать нормально своего ребенка: девчонка отличница в школе и уже ищет подготовительные курсы, хочет поступать в институт, не то что эти две шалавы: «у подруги похмелье!».
* * *
Дверь в квартиру Лелика и Риты оказалась раскрытой нараспашку. Это было их съемное жилье: чтобы платить за него и сносно существовать Лелик вкалывал на трех работах и все равно денег ни на что не хватало. Так он сам говорил, когда беспощадно осуждал Риткину расточительность, но Галка отчего-то была уверена, что он копит деньги: складывает их в носки и трехлитровые банки, а не поместившиеся купюры засовывает под матрас или туда, где еще принято хранить накопления: в нижнее белье и между простынями — ближе к телу. Это только она, как последняя дура таскает везде свою банковскую карточку с тремя копейками.
Деньги у Галки не приживались. Вот, кажется, только получила стипендию, а ее уже нет, всего и хватило: на новую кофточку, теплый мохнатый домашний халат (сто лет собиралась купить такой) лак для волос, да отнесла, наконец, старые сапоги в ремонт — все, осталось еле-еле на дорогу, хорошо мама подкинула, а то бы пришлось занимать, чего уж совсем не хотелось.
— А чего это у них дверь раскрыта? — тихо удивилась Ира. Медленно и с опаской прошла в прихожую. — Эй, Гуси, ау! — тихо крикнула она в глубину квартиры.
