Повесть о нашем человеке. Гл. 21-25

и потому не хотели активно вмешиваться в чиновничьи игры, представляя собой для кандидатов самую непредсказуемую и опасную массу избирателей, которая может повернуть в ту или иную сторону не по воле разума, а по сиюминутному инертному чувству. Сейчас они подчинились воле хозяина: надо выдвинуть этого – выдвинули, пригнали навстречу с ним – пришли, надо слушать – слушают, велят голосовать за него – проголосуют. А может, и нет! Что ещё-то? А в мыслях у каждого: давай, парень, не тяни, хвали себя в темпе, работаем-то сдельно. Он им не интересен. И парень, угадав настроение, постарался, торопясь, волнуясь и не очень аргументированно, покороче изложить программу, основными вехами в которой были профессиональная работа, достойный заработок, модернизация и удешевление ЖКХ, современный уровень образования с преемственностью от детсадика через школу к вузу и полноценный отдых с благоустройством парка и постройкой злосчастного торгово-развлекательного комплекса с музеем. Как ни старался, а получилось длинно, неубедительно и утомительно и для них, и для себя, зачем старался – не ясно. Они-то давно, наверное, с первой сигареты думали, закуривая по второй: «Кончай, паря, качать бодягу! Тебя выдвинули, чего тебе ещё? Вопросов не задавали, что было верным признаком того, что вся эта ахинея им до лампочки, и обе стороны были удовлетворены, когда многословная агитационная пытка закончилась. Подытожил директор, выразив надежду, что с победой кандидата будут им лёгкие кредиты и длинные заказы, а в городе – чистота и порядок. Когда работяги быстро разошлись, Виктор Сергеевич, раздосадованный равнодушием электората, напал на довольного усача:
 - Я вижу, вы-то легко нашли своё место в новых капиталистических условиях хозяйствования?
На спокойном лице директора отразилось лёгкое любопытство.
 - Видите ли, мне абсолютно не важно, какая у нас укоренилась социально-экономическая система, лишь бы дело делалось как следует, а не забалтывалось многочисленными демократическими умниками. Терпеть не могу речистых тунеядцев! – последнее можно было принять и как камешек в огород раздражённого чинуши.
 - Вы, конечно, не были коммунистом?
 - Как же без этого? – Директор никак не поддавался на мелкую свару. – В наше время партбилет для большинства толковых специалистов был пропуском в руководящие верха, а значит, и к воплощению собственных идей. Сейчас, к сожалению, эта практика усиленно реанимируется, разве не так?
Виктор Сергеевич предпочёл промолчать. Уходил с чувством подпорченного настроения, присыпанного пеплом едкого разочарования от того, что не оценили его личных стараний по возрождению завода, не зажглись от холодной пламенной речи  и выдвинули кандидатом по наущению начальства.
С удачливым Коротичем встретились в офисе строителей, где он проводил в архитектурном отделе разгонную летучку по случаю очередного срыва плана ввода жилья, в котором всего-то было два дома, да в дополнение один садик да ремонт двух школ. К появлению кандидата разбор полётов как раз заканчивался, как обычно, ничем, и Виктору Сергеевичу предложили совместить приятное присутствие с неприятной разборкой, чтобы как-то сгладить тоскливое впечатление от серых будней в ясный день. Он было заартачился, настаивая на встрече с настоящими строителями, но и Леонид Аркадьевич упёрся, не желая отрывать работяг от отставшего строительства, да и вообще не находил нужным затуманивать мозги тем, кому было популярно и доходчиво объяснено, за кого голосовать, и не только объяснено, но и выдано строгое предупреждение, что каждого ослушника вычислят и уволят. Какая ещё им агитация нужна? Пусть спокойно вкалывают, не будоража себя ненужными второстепенными мыслями. А вот встреча с белыми строителями не помешает, они-то точно заинтересуются программой своего кандидата и обязательно зададут немало каверзных вопросиков по вредности. Так что, давай, самоагитатор, не тяни время, излагай свою линию, послушаем, насколько она кривая. Привычные к длительным заседаниям задубелые малые и средние чинуши тоже не возражали, внимая тому, что плёл кандидат по улучшению бытия города. И не нашли, в общем-то, ничего нового, чего бы не слышали в телемусоре от кандидатов на более высокие посты, хорошо понимая, что благие обещания всегда расходятся с делом, и ворошить программу - всё равно, что разгребать неоднократно перелопаченный агитационный хлам. Потому с нетерпением ждали окончания занимательной речи бывшего соратника, вознамерившегося подпрыгнуть выше, чтобы задать пару-тройку щекотливых вопросиков, ответы на которые, правда, они давно сформулировали для себя, а теперь только хотели засветиться и остаться при своём твёрдом мнении. Да к тому же и филонное время пробежит скорее до конца рабочего дня, а там – свои семейные проблемы и программы, не укладывающиеся ни в какую предвыборную.
Первый же вопрос инженеришки, спрятавшегося в дальнем углу, - раньше Виктор Сергеевич его и в упор не видел - был ядовито-враждебным и нахально-прямолинейным:
 - Правда ли, что вы являетесь протеже Малышкина? – Вишь, как выразился худосочный интеллигентик, наверное, в многократном, неизжитом ещё, поколении. Всегда-то такие стараются в отместку за судьбу напакостить исподтишка по-жидкому, подчёркивая всячески при этом независимый нейтралитет.
 - Правда! – отрубил кандидат, стараясь поймать ускользающий взгляд язвы. – Тимур Эдуардович, протежируя, обещал проголосовать за меня, - и, сделав паузу: - Впрочем, вы также протежировали меня, выдвинув в кандидаты, разве не так? – и ещё через паузу: - А если вы имеете в виду какую-то административную или финансовую поддержку, то её, к сожалению, нет. Малышкину скоро и самому нечем будет поддержать штаны, - решил, что отбился.
Но не тут-то было: теперь другой, толстяк, что пух рядом с говнюком, подал неожиданный для комплекции тонкий гнусавый голос:
 - А мэровский фонд? Говорят, что в него вложены немалые деньги?
Виктор Сергеевич фыркнул более выразительно, чем хотел.
 - Да, есть такой, - сознался один из организаторов,  - но он организован для благоустройства города и не для чего иного, - наврал, не покраснев. – Средства там есть, но не такие уж значительные. Леонид Аркадьевич тоже сделал вклад, или вы не доверяете своему начальнику? – взял на понт скрипунов. Ответом на убийственный выстрел было гробовое молчание. Вот, теперь можно было сказать, что он с успехом отбил первую атаку и без потерь. Следом, очевидно, для разрядки взаимного недоверия несгибаемый руководитель проектно-конструкторского отдела поинтересовался, кто будет заниматься проектной документацией ТРК с музеем и с удовлетворением услышал, что кандидат рассчитывает на их отдел, в котором – умаслил – хватает талантливых специалистов, чтобы смастрячить будущую городскую достопримечательность красиво и дёшево. Нарушенный было доброжелательный контакт между протеже и протежистами начал восстанавливаться. Какая-то женщина в летах, явно предпенсионного возраста, науськанная подталкивающими соседками, спросила, не собирается ли претендент на должность главы города кардинально менять структуру и штаты мэрии, имея в виду, естественно, свой департамент. На что молодой новатор поспешно и неосторожно похвастал:
 - Да, изменения неизбежны, они крайне необходимы для привлечения к управлению профессиональных и инициативных кадров с передовыми нано-идеями, которые бы исключили провалы в плановых заданиях и ненужные бюджетные траты. – Кто-то, невидимый за спинами других, довольно внятно произнёс: «Хана Коротичу!», очевидно, зная о натянутых взаимоотношениях бывшего помощника с действующим шефом и о том, что второй попросту изжил первого. Но и тут претендент нашёлся: - Как раз к Леониду Аркадьевичу у меня никаких претензий нет, - обрадовал подчинённых, - такие руководители мэрии нужны.
Старший специалист, всегда остро интересовавшийся тем, кого и за что посадили, пригладил народническую остроконечную бородку и попросил охарактеризовать будущие жёсткие меры борьбы с главным злом современности – коррупцией.
– Никакой борьбы не будет, - огорошил потенциальный мэр, и он не красовался, а на самом деле думал так, - она бесполезна, пока датель и братель не будут реально уравнены в мошенничестве. Под суд обязательно должны идти оба, и оба осуждены одновременно и по одной и той же статье. Коррупцией, к сожалению, пропитаны все слои общества и у нас, и за бугром,  - продолжил горячо. – Зараза поразила человека со дня появления разума, который всегда ищет обходных способов для достижения шкурнических, порой противозаконных, и аморальных целей. Она у нас в генах, потому и неистребима. Пока будут давать, будут и брать. Если подсчитать, сколько даём таксисту в благодарность за то, что, нарушая правила, довёз быстро куда надо, гаишнику, что избавил от волокиты уплаты штрафов и цену снизил, официанту, обслужившему вне очереди, сантехнику, заменившему испорченный кран на французский, якобы случайно оказавшийся у него, чиновнику, оформившему справки без бюрократической канители, грузчикам, не грохнувшим вашу стильную мебель, втаскивая на ваш этаж и т.д., то выйдет по стране такущая внушительная многонулевая цифирь, что и не снилась всем вместе взятым миллионным коррупционерам. Ещё раз подчёркиваю, - долбил кандидат в одну точку, - мы – все коррупционеры в той или иной мере, возможной для каждого, и как прикажете бороться с самим собой? Назовите мне тех, кто хотя бы раз видел в судах на скамье подсудимых тех, кто давал, стараясь незаконно заполучить то, что ему приспичило поверх голов и за спинами конкурентов побыстрее и подешевле? Нет и нет, пока даём и даже ищем, кому дать, коррупцию не изжить, - заладил, что дятел. Никто из собравшихся не смотрел на зарвавшегося агитатора-кандидата, стараясь не выдать неуверенным взглядом собственного коррупционного нутра. – Почему-то удобно считать, что коррупционеры только те, что берут сотни тысяч и миллионы, и радуемся в зависти, когда таких прищучат, а, на самом деле, мы – все коррупционеры или пособники им. В схеме «дал-взял» - двое, отлистайте пару-тройку дней назад и наверняка вспомните, что кого-то подмазали, а от кого-то, не дай бог, взяли. Уверен, что каждый грешен, так давайте вместе истово покаемся и перестанем грешить, и тогда коррупция отомрёт сама собой. – Во что присутствующим, включая проповедника, верилось с трудом. – Если меня изберут, то моя борьба будет самой пассивной: я ограничусь только увольнением засветившихся мошенников по представлению судебных органов. Пусть нещадно и безнадёжно борются с ними правоохранители, за это им деньги платят.
- А наш президент призывает бороться всех, - съехидничал линялый интеллигентишка.
- И я призываю всех, - немедленно отреагировал на призыв президента кандидат, - призываю не давать.
Здесь собрались, в основном, коррупционеры мелкого масштаба, на уровне таксистов и сантехников, и только трое, директор и два зама – крапленые мошенники. Тех, да и других, отношение возможного главы города к теме, шевелящей не только души, но и карманы, вполне устраивало, потому вопросов больше не последовало.