«пороптали мужики, да и разошлись по своим цехам работать», только Гришка пошёл к директору.
Выслушал его директор, и вроде понял рабочего, но всё оставил без изменений.
Теми деньгами, что на премию шли, ведал Князькин Адольф Леонардович. Поэтому он н и распорядился премией по своему усмотрению: «и себя не обидел он, и других начальников наградил».
- А рабочим без разницы где работать. Им, и на заводе деньги платили. - И колхоз их не обидел.
- А то, что всё пропили там, да прогуляли, то сами во всём виноваты!
- Нет тут никакого криминала! – успокаивает Распутина. – Ведь, фактически Князькин, отвечал за посевную в подшефном колхозе, и всю её организацию.
- И все денежные средства выделенные ему: «ему же, и в руки!»
- Я не пойду на работу, пока вы не заплатите нам обещанных денег, - говорит Распутин Князькину, и желваки ходят на его скулах. Но это никак не действует на зама, тот, что олимпиец спокоен.
- Положи гад наши деньги на стол немедленно, хоть свои ложи мне всёравно! – выходит из себя Распутин.
- Я уволю тебя по статье! - орёт на всё управление помощник директора, хоть ты и специалист хороший. – Уволю Распутин!
- Пиши статью «зелень подкильная». Хоть десять раз пиши, тебе же хуже будет! - Таких как я специалистов мало на заводе.
- Ёщё будете просить меня вернуться, всёравно на завод не вернусь, - это моё слово!
Больше Гришка на работу не пошёл. Никто из командировочных его не поддержал, не захотели пролетарии с начальством ругаться. Да и угрозы многие боялись: «докажи жене, что ты чист перед ней?»
И остался Гришка из всей бригады один непокорённый.
Потом и в правду просили его вернуться на завод, и не один раз просили.
И директор сам лично просил, но Распутин был верен своему слову: «на завод, ни ногой!»
Так он и оказался на комбикормовом заводе, с испорченной трудовой книжкой. Но и Князькину, не сладко пришлось.
Много раз потом пожалел тот об этом инциденте с Распутиным. Не стоили того те «хорошие» деньги, что бы за них столько страху, всю жизнь терпеть.
Ведь он совсем не был героем, этот советский начальник: «горлохват, и пройдоха! А в обычной жизни: порядочный трус.
Выпьет Гришка со своим лучшим другом Юрой водочки: в гостях у него, да с устатку.
А Юрий этажом ниже, под Князькиным жил.
И идёт Распутин начальнику «рыло чистить», это в норме у него.
Держат его друзья за руки и не пускают его, но Гришка, что бульдозер тащит их по лестнице вверх, до своей цели, только тельняшка его трещит на груди.
Сидит Князькин в осаде дома, и слушает гневные речи своего врага, но выйти боится.
Потому что за дверью «море кипит», девятый вал надвигается, и Гришкина душа на распашку, как на ладони видна.
- Не будет тот шутить, и раз обещал начистить рожу, то непременно так и сделает Распутин.
Выпьют ещё немного друзья, и всё повторяется, опять Адольф Леонардович в осаде сидит в своей квартире. И ждёт он терпеливо, пока Гришка уснёт, тогда и он свободен, как говорит в таком случае Распутин: «как таракан на камбузе».
Пробовал он и жене Гришкиной жаловаться, она в управлении у него в подчинении работала: «уйми ты своего хулигана, совесть тот потерял!».
Но тут Мария ещё больше его расстроила: «своей бестолковостью, и несговорчивостью», - иначе о женщинах он не думал. - Он тут начальник!
Но всё, не так было просто, не знал он её коварства и хитрости. Та тоже интриганка была.
- Распутину бесполезно что-то говорить, он никого не слушает, и если сказал, что «начистит рожу», то непременно так и сделает! – серьёзно говорит она своему начальнику.
- Вот это номер? Припарочки после бани! – начальник в ударе.
Хитра она была, как и все женщины, хотя и правду сказала.
Знала она характер своего мужа досконально, и поэтому, сразу двух зайцев убила:
-Теперь её непосредственный начальник всегда в страхе жить будет, потому что он трус.
И по той же причине, к ней меньше придираться будет: работой не завалит.
- И неизвестно ещё кто из нас тут дурак «товарищ Князькин»? – То-то-же!
- Моя личная цель уже достигнута! А дальше - сами разбирайтесь! - улыбается своим мыслям Мария.
Наверно до конца своих дней будет Адольф Леонардович разными дорогами домой ходить, чтобы с Гришкой не встретиться, и всё мучить себя вопросом: «зачем было дурака трогать! Зачем?».
Поэтому Гришка упорно работает на новом месте, и никого не замечает вокруг себя. У него есть, о чём подумать, и он упорно думает.
А тут уже две красавицы возле него задержались, после обеда в рабочей столовой.
- Что за бесхозный мужичок, так по-стахановски работает, что себя совсем не жалеет, разве можно так здоровье «гробить»?
Сама говорившая, стройная и черноволосая молодая женщина с хитрыми чёрными глазами и яркими губами.
Вторая женщина полная и малоприметная на фоне первой ораторши, но обе улыбаются Гришке. И хоть обе красавицы сейчас в рабочей одежде: это придаёт их общению, какую-то нескрываемую простоту, без всяких иллюзий обмана.
- Идём Лена? – тянет первую за рукав подруга. - Человеку очень хочется работать, без неё он жить не может.
Расправил Гришка свои широкие плечи, и впервые улыбнулся, и ему сразу же легче на душе стало.
Все воспоминания, что давно давили на него, тут же и отпали, ушли на второй план: «и здесь жизнь своя идёт, все вперёд она, как в реке вода стремится!»
Ведь не даром ему часто снится бурная горная река, и он по ней плывёт, да ещё зимой, и пар от него ужом по реке вьётся. Сильное тело смело борется с течением, страху нет никакого, хоть и дух захватывает. И после упорной борьбы его уже совсем обессиленного прибивает течение к берегу, но не понятно ему, где это - место незнакомое.
- Я по-другому не работаю. Если не хочу работу делать, то сразу об этом говорю, не могу притворятся.
- Ух, ты какой! – удивлённо воскликнула Елена! – Идейный товарищ оказывается?
Ещё один давний знакомый пылил следом за женщинами из столовой, он что-то дожёвывал на ходу и в Гришкину сторону старался не смотреть.
Но ноги его сами споткнулись, обо что-то невидимое на земле и глаза их встретились. Это был бывший участковый, а ныне начальник рабочей смены Крякин Иван Иванович.
Слышал Гришка, что его из милиции выгнали, и рад был этому решению начальства, мог и в лицо ему это сказать. А встречались они в своей жизни, не один раз - это уже точно! И теперь вот снова встретились: «старые друзья».
Одно время ходили слухи в городе, что дежурные милиционеры у пьяных людей снимали золото, и деньги забирали. А кто-то из несчастных, по-другому их трудно назвать, и сам откупался от этих грабителей, особенно женщины. Им не было, никакого резона позорится, Советская власть такого «пятна» в личном деле, никому не прощала.
- Премии все, годичное вознаграждение, очередь на квартиру, да и вся жизнь потом шла кувырком, и особенно карьера. На ней сразу можно было ставить «жирный крест».
Про попранную честь да совесть, приходилось всем пострадавшим сразу забывать, не стоили они тогда всех мнимых благ общества.
Однако, весь беспредел, что творился в милиции, со временем, нечаянно выплыл наружу. Видно, где-то у работников милиции осечка вышла, ведь город то маленький, и родственные связи здесь не последнею роль играют.
Но всё тихо обошлось, никого тогда не судили, и громкое дело, которое могло разразиться на всю страну, спустили на тормозах. Так всем руководителям города, без исключения, было лучше: «дела не раздувать, «всё там похоже на правду».
Ещё раз подумали, и особо рьяных милиционеров, от греха подальше, уволили с работы, как говорится «перестраховались».
И вот Крякин собственной персоной уже здесь на заводе. А комбикормовый завод тогда для ментов, всегда «родным домом» был. С почётом их здесь, хоть каких грязненьких принимают. – Это «вотчина их», и доходное рабочее место.
Но у Гришки с ним совсем другой разговор, свой «вид» имеется, но это уже их личное дело.
Потом встретился Гришка с Виктором Грищёвым, тот проходил в управление мимо его работы, и у обоих было чувство, что они уже раньше встречались.
Пожали они друг другу руки. Поговорили об общих знакомых, которые всё же нашлись у них. Но до конца так и не выяснили они, где же они конкретно встречались. А всеравно хорошие и добрые чувства в душе остались. Просто не хватило им времени разобраться во всём: им неожиданно помешали.
Пока они разговаривали, чуть ли не мимо их, странной лисьей походкой крался коренастый малый, да ещё в огромном сомбреро на голове, и резиновой палкой в руке. Похоже, было, что главной задачей его было держать своё лицо в тени, и никак из неё не высовываться. Работают его глаза, нюх, и уши. Он весь в напряженной работе.
-Ты ничего здесь не обнаружил? - обратился к Распутину незнакомец, и указал палкой на гору макулатуры, которую Гришка прессовал в тюки.
- А что здесь может быть, кроме пыли? – засмеялся рабочий.
- Э-э-э, дорогой, тут ты глубоко ошибаешься! – парировал Распутину работник, только другого профиля.
- На вверенном мне объекте, одного только произведённого товару на миллионы рублей, не считая, что ещё на складах лежит, да на элеваторе тонны зерна. И не одни крысы им пользуются, есть ещё и двуногие гомосапиес, которые ничем не брезгуют, но я им надёжный заслон поставил.
- Всем ворам надёжный заслон! – и он мощно затряс своими руками в воздухе, одетыми в чёрные кожаные перчатки.
- И это всё летом происходит, - удивляется Гришка.
Виктор тоже невольно улыбнулся, от всей этой забавной картины. И у него что-то всплыло в сознании, но высказаться он не успел.
Что-то попало в поле зрения этого странного человека в шляпе, и тот ни слова больше не говоря рабочим, незамедлительно стал перемещаться в нужном ему направлении, всё той же своей странной кошачьей походкой.
Всем своим видом он уже отсутствовал здесь, как будто его никогда и не было рядом. А его неугомонная душа, как у хищника «зациклилась» на своей добыче, «не ушла бы!»
- Это наш начальник охраны Петров Пал Палыч, «три п», личность неординарная, и во многом я бы сказал, что рисковая. Фанатик он своего дела, - смеётся Виктор.
- Мужик с ворованным зерном в дырку в заборе лезет, а там его Петров встречает и за шиворот помогает ему вылезти наружу. Но мужику это очень не нравится, и у них идёт яростная схватка, кто кого пересилит, и перетянет на свою сторону.
И наконец-то, «несун» понял, что с грузом ему никуда не деться - избавляться надо. Бросает тот свой мешок на землю и с ходу Пал Палычу «заряжает в ухо пилюлю», своей чёрной от работы клешнёй.
Начальника охраны, как ветром сдуло: тяжела рабочая рука.
Как представили себе эту картину, Гришка, да Виктор - весело им стало.
- Ушёл налегке мужик, хоть и милиции понаехало тогда тьма, но было уже поздно искать вора. Только мятый парик, маскировавший Петрова, под незнакомца, на земле валяется. А сам его хозяин красуется перед зрителями, с огромным фингалом под глазом. Он очень расстроен таким неожиданным оборотом дела.
И уже перед милицией оправдывается начальник охраны Петров.
- Ну, кто же знал, что вор рукоприкладством будет
