До дела, который тот ведет? Только толку? Я - ноль. Доступа не имею, влияния - тоже. Особенно сейчас, когда правду говорю... что спуталась с неприятелем. Кому-кому, а Максу я не буду врать, хотя и подставлять не стану Еремова. Даже если потом на основе этих смс или устных заявлений... загремлю следом за ним. Сама виновата. Мой выбор. Сама иду к преступнику. И сама сейчас... добровольно остаюсь в его квартире.
Прилечь на пол, около дивана, на котором спит мой защитник, свернуться в клубок - и уснуть. Тихим, мирным сном... который так невероятно щедро, пусть невольно и до конца непонятно почему, дарит этот, такой скандальный, неоднозначный то ли зверь, то ли все же... еще человек.
***
Когда я вновь открыла глаза, то лежала уже в кровати, за окном - светло, и Еремов - рядом. Не знаю как так, да и стыдно представлять всю это картину целиком: что подумал, как творил, однако... факт есть факт, и благо, что хоть одежду на мне оставил.
И вновь это его, до дрожи уже пробирающее предчувствие: буквально и минуты не прошло, как я на него стала пялиться, и вдруг резко распахнул веки, от яркого света зрачки вмиг сузились, являя широкие карие блюдца. На уста проступила добрая, ласковая улыбка.
- Пельмени? - неожиданно прошептал.
Растерялась я на мгновение:
- Чай.
- ...и чай, - ухмыльнулся.
***
Отделение. Заболотный. Фирсов. Все выступили. Грановского только не хватает для полного комплекта.
Плевать.
На всё плевать. А после того, как сообщила, что нарыла за эту безумную ночь (принципиально не говоря, как и где), Максу и Андрюхе, по большому счету, тоже стало всё равно.
- Только учти, подруга, - кинул на прощание Фирсов. - В этот раз, если что... виновата во всем будешь исключительно ты, и только ты. Помни - этот человек стреляет сразу в лоб, без сомнений и без малейшего шанса на промах. Он всех делит строго на "своих" и "чужих". И не думаю, что мент когда-нибудь сможет войти в первую категорию. Так что еще раз подумай, прежде чем вновь соберешься идти с ним на встречу.
***
- Балашова, труп!
- Красиво звучит, - язвлю насчет чудесной фразы, что так нежданно обронил, вскрикнул Грановский, не менее неожиданно ворвавшись ко мне в кабинет.
- Ничего красивого, - недовольно пробурчал. - Собирайся. По нашей теме...
***
И снова парк. И снова очередной душераздирающий результат нашей пассивности, моей немощности, недостаточного уровня профессионализма, сноровки. Господи, почему ты не дашь мне ума наперед предугадывать шаги этих ублюдков, найти что-то поистине стоящее?
Записи - конспекты, сделанные по книгам анатомии, но даже почерк не Евсеева. Никак и ничего к нему не привязать. Номера: один - наш, второй - какого-то магазина (Грановский ездил пробивать), третий - зарегистрирован на женщину из области (курс взял Фирсов), а четвертый - и того не обслуживается.
Скрылись твари. Вовсе скрылись из виду, так что даже слежку не устроить, прослушку не поставить... или еще чего разумного не предпринять. Полный ноль. Мы - полный ноль.
Но, а пока...
Обогнуть, обойти с другой стороны экспертов и присесть рядом с девушкой.
Как всегда, прекрасное, молодое лицо... и без меры изувечено, без капли сострадания измордовано тело. Под ногтями темно-багровая грязь, губы искусаны до крови. Сосуды в глазах полопаны... И вновь пытки, и вновь зверство на грани невозможного.
С*ка, как я таких не понимаю... Герои, "ваятели". Тогда с обидчиками так разбираться надо было! Или даже сейчас, но не... с беззащитными девушками, что в несколько раз слабее вас. Почему? За что... именно они? Одна дура недопоняла, испугалась - и всё? Весь чертов род человеческий проклят? Вновь охота на ведьм, что «так бессовестно лишают счастья, покоя других»? Или что?
Сколько еще будут люди обвинять других в собственных ошибках и немощности? Собственной никчемности? Сколько?!
- Ну, как? - бросает на меня пытливый взгляд Макс.
Шумно вздыхаю.
- Опять Каренко, судя по лишнему мусору и кривизне, - внезапно вместо меня отзывается Грановский. Встает, снимая перчатки.
- Том? - и вновь слышится голос Фирсова.
Взгляд на товарища:
- Не знаю, я пока не уверенна.
Нахмурились, причем оба.
- В смысле?
- Не знаю, - лихорадочно качаю головой. Попытка встать, пошатнулась - вовремя подхватывает Андрюха и помогает встать. - Не зна-ю...
Опять шепчу я.
- Как так? - не отступает, нервничает товарищ.
Черт, я действительно не знаю...
То ли разговор, откровение перед Еремовым на меня так подействовало, такие яркие воспоминания. Или еще что. Но сегодня впервые чувство, будто... Евсеев вернулся. Будто это его дела, его творение, его "картина", даже не смотря на "недочеты".
Пристыжено поджать губы и замереть, впившись взглядом в девушку.
Да простят меня все... за это моё помутнение. Неясность ума.
Еще миг - и вновь опускаюсь, присаживаюсь на корточки рядом. Нагло провожу рукой по плоти, слегка придавливая у ран. Очищаю от грязи "задетые" места. Поправляю лохмотья одежды.
- Нет, - вновь качаю головой. - Андрей, - зову своего любимого спорщика. Присаживается рядом. - Гляди, всмотрись в эти "косяки". Они... словно внатяжку, словно прилеплены. если там всё было естественно, то здесь... - нахмурилась я, подбирая правильные слова. - Знаешь, - оборачиваюсь, взгляд в лицо - отвечает тем же. - Как когда новой вещи нарочно придают вид состарившейся, винтажа?
- И?
- Вот так и тут. Всё было идеально. Но нельзя, а потому уже вручную "подсаживали" изъяны. Нарочно портили. Сор, лохмотья, даже ссадина на лице - словно уже после начала окоченения. Ребята, верно? - окрикиваю экспертов, что уже принялись собирать свои вещи.
- Верно, - кивает один из них головой.
Обмерла я, пришпиленная сим жутким подтверждением и собственной догадкой.
Полуоборот - и испуганный, взмолившийся взгляд устремляю на Фирсова. Молчит, ошарашено выпучив глаза.
Едва осознанно шепчу:
- Евсеев вернулся...
***
- Ох*еть! - диким ревом заорал на нас Заболотный (на нас, Фирсова, Грановского и меня, рядком стоящих у него в кабинете, пристыжено повесивших головы). - Подражатель у подражателя! Вы совсем что ли е****лись?!! - разъяренно затряс перед нашими лицами рапортом. - Ладно, Балашова! Ей простительно! Но вы, б***ь, мужики! Вы-то что тут сочиняете?! Фильмов пересмотрели, или что?! Отставить мне такую е**тень писать! По форме, в пределах реальности! Но версию не отметать. Перепроверить раз десять, а потом... если что... Бумага пусть пока у меня полежит! Другим - ни слова. И МАРШ ОТСЮДА! ДЕЛОМ ЗАЙМИТЕСЬ! Еще один труп - и сам погоны с вас сдеру! Я ВАМ СЛОВО ДАЮ! Пошли отсюда! - уже более сдержано добавил. Отвернулся. - Какие гады город в ужасе держат. По новостям так и мусолят эту тему. Меня нагнут - и я вас нагну. Обещаю...
***
Выйти на улицу - и живо закурить: Фирсов, Грановский, а я лишь украдкой ловлю временами спасительный дым - нелегкая доля пассивного курильщика.
Выдохнуть. Сплюнуть. Скривиться...
Сейчас каждый был готов гатить матом на Заболотного ровно так же, как и он на нас.
Будто мы виноваты, будто не хотим, будто не стараемся.
- Вы че, с*ки, ох***и?! - внезапно послышался где-то крик над нами.
Мигом подняли головы мы: чуть ли не по пояс вывалился подполковник из окна.
- Я вас сейчас, тварей, сам на фарш пущу! - вопит не своим голосом, пуча глаза. - ПО МАШИНАМ - И ЗА РАБОТУ! Еще раз увижу вас здесь не в мыле - за Евсеевым на нары пойдете!
Нервно проглотить слюну. Переглянуться. Потушить сигареты и выбросить бычки в урну.
По машинам.
В этот раз я не решилась остаться в отделении - с Фирсовым рванула куда глаза глядят.
***
Кафе. Нужно поесть и всё обмозговать.
- А если туда прокатиться, откуда ты материал нагребла? А?
Молча качаю отрицательно головой, не поднимая глаз.
- Но почему? Неужто он важнее... тех девок, что сейчас в гробу почуют? А?
Нервически проглотила слюну. Кривлюсь.
- Че молчишь? – не отступает Макс.
Шумный вздох, едва слышно:
- Зато будет шанс, что он поможет еще раз, если что нароет толковое.
- Или что еще раз засадит тебе?
Обмерла я, уставившись на него, невольно приоткрыв рот.
- Ты не ох**л, Фирсов? - рычу, едва наскребла сил.
- Это ты... - живо вскочил с места, отчего тотчас зазвенела посуда. - Это ты ох**ла! Определись, или ты - мент, или ты - шмара бандитская!
Разворот, живо достал деньги из кармана и швырнул на стол. Короткий, колкий взгляд на меня (прячущую от стыда очи) - и пошагал прочь, не проронив больше ни слова.
***
Ждал в машине. Непременно... ждал, вот только... мне больше туда не хотелось.
Вообще, видеть всех их не хотелось.
Понятно. Теперь понятно, как они считают, я получаю информацию от Еремова. Высо**ла, выбл*довала... И былая честь ни по чем: предрассудки решают. Да еще и Заболотный отжег. Значит, вон оно как, да? Балашова свихнулась и ей простительно, но вы-то, мужики, разумные люди, почему не судите трезво, адекватно, в пределах "нормы"?
Ну-ну. Ну-ну...
Встать из-за стола и тоже бросить деньги, оплачивая свой счет. Не нужны мне ничьи подачки.
Взгляд на бармена. Нет, пить нельзя.
И вообще, чего это я? Сразу расклеилась.
Да пошли они все на**й!
Ублюдки. Мент я или шмара бандитская? Шмара. Раз так хотите, раз уже решили за меня - подыграю. Чего уж тут?
Нырнуть в карман, достать телефон и живо набрать номер.
- Гриш, привет. Можно к тебе приеду? А где сейчас? Хорошо, а когда будешь? Отлично, как раз пока по пробкам доеду. Нет, спасибо, я на такси. Адрес помню... Только встреть, пожалуйста, у подъезда, хорошо?
Глава 12. «Шмара бандитская»
***
И пусть в голове роились мысли, словно у сумасшедшего, мечась от горького отчаяния до иступленной жути, отступать... я не намеревалась. Не хотела...
Не было больше сил всё это терпеть, нести на своих поникших плечах.
Устала. От всего устала… Ибо сколько можно еще меня пытать?
Сесть в такси и торопливо зажать по бокам кнопки, предусмотрительно запирая двери изнутри.
- Это еще зачем? – нахмурился водитель.
- Следственный эксперимент, - невнятно, недовольно буркнула я, отворачиваясь.
***
Спустя час, а может, и больше, прорвавшись через адский поток ленивых жуков-автомобилей, осаждающих центр и основные выезды на окружную, мы добрались до заветного места.
Новая пятиэтажка. Уютный двор. Знакомый подъезд…
Расплатиться за поездку – и вынырнуть наружу.
Буквально миг – и распахнулись двери. На улицу вышел Ерёмов.
В футболке, в спортивных штанах и кожаных шлепанцах на босую ногу.
Невольно выгнула я бровь, паясничая. Ухмыляюсь:
- Не жарко?
Смеется. Шаг ближе.
- Да ну его нах*р. Уже полпачки скурил, пока тебя дождался. Весь подъезд задымил – опять бабка с первого бурчать будет.
Обнял за плечи и повел к входу.
Улыбаюсь:
- А ты ей цветы подари.
- Какие? – ехидничает. – Парочку гвоздик?
- Дурак ты! – рычу, пнув в бок.
Хохочет.
Мигом открыть электронным ключом дверь – и пропустить меня внутрь.
- Что-то случилось? Или так? – загадочно ухмыляется.
- Так… - неуверенно, несмело шепчу.
…
- Надо же, - заливаюсь улыбкой. – Только сейчас поняла: пятиэтажка – и даже лифт есть. Мажорите!
Зайти в кабину железного зверя, дождаться пока хозяин нажмет кнопку.
- Ну, так! - оперлись спинами каждый на свою стену – друг напротив друга. Опускаю взгляд. Продолжил: – А как бы я тогда тебя к себе на пятый затащил? Пешком по лестнице? - откровенно ржет. – Ага, разбежался!
Чувствую, что уже
С уважением
Александр