Рассказ занял 2-е место в тематическом литературном конкурсе Международного фонда «Великий Странник – Молодым» – «Защитники Родины».
Эта встреча произошла накануне 9-го мая 1996-го года и настолько врезалась в память, что частенько вспоминаю её и теперь. Тогда я был студентом и, как большинство молодых людей, увлекался музыкой. Я играл в группе «Вторая Африканская Охота», и мы часто выступали на различных площадках нашего города.
В тот день всё вокруг уже было украшено праздничными плакатами, флагами и надписями. Ночью наша группа играла на одной из дискотек города. Отыграв под утро программу, мы, уставшие, сидели на лавочке в сквере, отдыхали и обсуждали дальнейшие планы. На нашу скамейку присел пожилой человек с сединой в волосах и с тростью для ходьбы. На пиджаке его праздничного костюма сверкали медали участника Великой Отечественной войны.
Освобождая ветерану место, мы плотнее прижались друг к другу и продолжили разговор. Мы перешли на тему предстоящего праздника и вспоминали, что мы знали о той войне из кинофильмов и книг. Сидевший рядом внимательно слушал нашу беседу, и когда один из нас засомневался в достоверности того, что нам известно, он внезапно произнёс:
– Зря вы так, молодые люди! Ваше счастье, что вам не довелось испытать того, что испытали мы. И дай Господь, чтобы не пришлось…
Нам стало неловко за свои слова, но любопытство взяло верх, и мы попросили его рассказать что-нибудь из своего боевого прошлого. Ветеран, увидев в наших глазах неподдельный интерес, пошёл нам навстречу.
***
Нашего рассказчика призвали в армию весной 1942-го года, как только ему исполнилось восемнадцать лет. После кратковременного обучения в мае того же года он оказался в самом пекле Харьковской операции. Бои там шли очень тяжёлые. Особенно, после того, как наступающая на Харьков группировка армий Южного и Юго-Западного фронтов попала в окружение и пыталась вырваться из «котла».
От батальона, который прикрывал отступление полка, осталось не больше шестидесяти человек и одно 45-миллиметровое орудие. Отступая, бойцы подобрали его и несколько ящиков со снарядами на разбитой противником артиллерийской батарее. После того, как они переправились через небольшую речку по крепкому деревянному мосту, встал вопрос: как задержать здесь немецкие танки и мотопехоту противника.
Было решено устроить засаду. Отделению бойцов из восьми человек дали приказ удерживать на этом участке фашистов единственным орудием как можно дольше, давая возможность остаткам батальона оторваться от противника, и потом подорвать мост уже заложенными тротиловыми шашками. Наш герой оказался в том самом отделении и, по его словам, уже не испытывал такого страха и паники, как во время первых боёв, остались только злость и ненависть к врагу. Он и его товарищи отлично понимали, что должны сделать это ради других, пусть даже и ценой своей жизни.
С восемью бойцами и орудием остался сержант-артиллерист с той самой разбитой артиллерийской батареи. Отделение окопалось, замаскировало орудие, и потянулось тревожное ожидание... В течение, возможно, последних спокойных минут, солдаты млели под тёплым майским солнцем и наслаждались утренней тишиной. В той стороне, куда ушли товарищи, и где части полка вырывались из окружения, уже раздавалась глухая канонада.
– До сих пор помню, как громко в траве стрекотали кузнечики, и страшно пить хотелось, – вспоминал этот момент наш рассказчик.
– Вы же могли уже тогда подорвать тот мост и отойти? – спросили мы с интересом.
– Нет, не могли. У нас был приказ держать там противника как можно дольше, чтобы он не ударил в спину тем, кто вырывался из окружения. Если бы мы подорвали мост сразу, немцы переправились бы через брод и ударили бы в спину нашим частям, которые пытались прорвать «кольцо». Нам нужно было удерживать их именно здесь, у этого моста. Столько, сколько возможно, – объяснил ветеран.
– А вам не страшно было тогда?
– Конечно, жить всем хотелось, но шансов выйти оттуда живыми практически не было, – и он продолжил рассказ.
Какое-то время бойцы сидели на траве рядом с орудием, курили и пытались шутить. Тревожное ожидание длилось до тех пор, пока на дороге не послышался гул моторов. Отделение быстро заняло позиции на флангах переправы, и через несколько минут на дороге появилась пара немецких мотоциклеток. Их пропустили без единого выстрела. На вопрос «почему», ветеран пояснил: это была разведка, если бы они себя обнаружили раньше времени, то замысел устроить засаду провалился.
Вскоре после разведчиков на дороге появилась колонна лёгких танков и мотопехоты. Вражеская бронетехника очень медленно «плыла» по дороге в утреннем зное. Мощная, огромная сила чувствовалась при взгляде на вражескую колонну. Дождавшись момента, когда головной танк въехал на мост, сержант быстро прицелился и выстрелил из орудия. Первый же снаряд попал в бок бронированной машины, она замерла на месте и задымилась. Затем наш новый знакомый едва-едва успевал подавать снаряды. Сержант-артиллерист оказался мастером своего дела. Подбив, кроме головного танка, ещё и замыкающие колонну машины, он намертво запер немцев на шоссе. Теперь сержант, производя по два-три выстрела в минуту, со знанием дела расстреливал вражескую колонну. В немецких подразделениях началась паника: пехота выпрыгивала из грузовиков и бронетранспортёров и искала укрытие в оврагах. Башни танков водили стволами орудий из стороны в сторону – танковые экипажи пытались определить, откуда по ним ведётся огонь. На тот момент в колонне уже горели два бронетранспортёра, несколько грузовиков и дымились пять подбитых танков.
– Как же они не смогли засечь и уничтожить ваше орудие? – спросили мы.
Ветеран задумался на минуту.
– Скорее всего, благодаря беглому огню, который вёл по колонне тот сержант. Видимо, немцы решили, что тут стоит артиллерийская батарея. Они и не догадывались, что по ним бьёт всего лишь одно орудие.
Пока враг искал позицию, где могла бы стоять батарея, ведущая огонь, сержант подбил ещё три танка, и среди немецких танкистов тоже началась паника. Они выпрыгивали из ещё не повреждённых машин и также прятались за обочиной. Маневрировать они не могли – с той и с другой стороны дороги оказались непроходимые для бронетехники овраги. Через какое-то время немцы всё-таки засекли расположение орудия, но так и не сумели подавить его огнём и решили обойти позицию противника с флангов. Выйдя из сектора обстрела, к речке направилось несколько групп автоматчиков с надувными резиновыми лодками. Планы их были ясны: переправиться и в ближнем бою уничтожить орудийный расчёт.
В этот момент в дело вступили другие бойцы отделения, не открывавшие до этой минуты огонь. Вооружённые лишь винтовками и ручным пулемётом, они не дали немцам шанса переправиться через речку. Доплыть до противоположного берега удалось немногим лодкам, ступить на него не получилось ни у одного из фашистов. Немцы поняли – просто так тут не пройти. Они взяли паузу и отошли от моста, оставив на дороге несколько сгоревших грузовиков, пять догорающих бронетранспортёров и одиннадцать дымящихся танков.
Воспользовавшись передышкой и прибитыми к берегу лодками, несколько бойцов переправились на тот берег. Они собрали немецкое оружие, патроны и всё, что можно было унести. Трофеями стали голландская тушёнка, консервы из испанских сардин и фляжка с холодным кофе. За несколько дней тяжёлых боёв солдаты впервые смогли нормально поесть, но насладиться едой им не дали.
В воздухе показалась пара немецких пикировщиков. Когда ветеран рассказывал, с каким диким воем «юнкерсы» пикировали на них, было заметно, как он заново переживал эти страшные минуты. Сбросив бомбы и обстреляв позиции, самолёты убили четверых бойцов, но орудие уцелело. Сержант-артиллерист, как старший по званию, приказал тем, кто остался в живых, покинуть место боя. Он сказал, что они с честью выполнили приказ, он останется возле орудия и в нужный момент лично подорвёт мост.
Выжившие взяли его документы и письмо родным. Они пообещали отправить его при первой же возможности и оставили позицию. Через какое-то время позади них послышались выстрелы из орудия – артиллерист вёл бой уже в одиночку. Вскоре раздался глухой звук взрыва. Сержант сдержал обещание и выполнил приказ: они удерживали противника более трёх часов. Не дали ему с ходу переправиться через речку, и после того, как мост был уничтожен, фашистам понадобилось немало времени, чтобы навести новую переправу.
***
Из тех, кто вёл бой у того моста, в живых остался лишь наш рассказчик. По его словам, из их полка вообще мало кому удалось выйти из того окружения. Мы заметили: ему было нелегко это вспоминать, на глазах блестели слёзы. Нам стало неловко, и мы спросили:
– Вы не помните, как звали того сержанта?
– Я запомнил только имя. Перед тем боем, когда мы грелись на солнце, он назвался Сергеем, фамилию никто из нас так и не успел узнать. Не до того тогда было, да и не верилось, что кто-то из нас выберется оттуда живым
– Но ведь у вас были его документы и письмо. Вы сумели их передать по назначению?
– ещё осторожнее спросили мы, понимая, что он переживал в эти минуты.
– Нет, не успели. Да, наверное, и не смогли бы. Его документы и письмо были у моего товарища, который погиб часа через четыре, как мы вышли к своим. Мы тут же снова вступили в очередной бой, – ответил наш собеседник.
Мы, позабыв про усталость после ночного выступления, ещё долго беседовали с ветераном. Разговаривая с этим мужественным человеком, мы сами перенеслись в то грозное время и всё словно видели своими глазами.
Нашему рассказчику удалось выйти из окружения, и его, раненого, сразу же направили в соответствующие органы для проверки показаний. Время было сложное – нередко среди выходивших из подобных «котлов» были и завербованные фашистами, и просто трусы, спасавшие себя ценой жизни товарищей. После жесткой проверки, где людей, оставшихся верными присяге, чтобы выбить нужные показания избивали до полусмерти, его переправили в госпиталь. Через несколько месяцев он вернулся в строй и прошёл по дорогам войны до Праги. Там же, после подавления сопротивления немецкой группировки, не признавшей поражение Германии, 11-го мая он и встретил победу.
***
Слушая рассказ ветерана, мы просидели на скамейке около четырёх часов. Когда он засобирался домой, один из нас внезапно встал и обнял его на прощание.
– Спасибо тебе за всё, отец. О таком мы не слышали, – сказал наш товарищ и протянул ветерану свою долю от гонорара за наше выступление.
Его примеру последовали и остальные. Мы были молоды и могли заработать ещё. В то время пенсию старикам платили нерегулярно, и, несмотря на возражения, мы всё-таки убедили его принять наши деньги. Хотя бы так мы могли поблагодарить этого мужественного человека за то, что он рассказал, и за то, что сделал за свою жизнь! Если бы не такие люди, как он, вряд ли нашим родителям и нам довелось увидеть белый свет, и
