Джейкоб внезапно побледнел.
— Что ты имеешь в виду, Мойша?
— Что я имею в виду?!
Мойша вдруг встал. Лицо у него внезапно перекосилось, как-то неестественно надулось, глаза налились кровью и словно бы выпучились, вдруг теряя человеческие очертания и превращаясь во что-то другое — ужасающие, безжалостные, разъярённые зырла со щелевидными зрачками. Кожа на лице в один момент лопнула, клочками расползаясь в разные стороны, и перед Джейкобом возникла вдруг страшная серая рептилоидная морда с оскаленными треугольными зубами, крохотным носом и выскользнувшим из безгубого рта змеиноподобным языком, который коснулся лица Джейкоба, как холодное жало.
Тот в ужасе отшатнулся.
За считанные секунды Мойша словно бы увеличился в два раза. Он навис над Джейкобом, с шипением выплёвывая из себя слова (речь у Мойши также изменилась, мало теперь напоминая человеческую):
— Думаешь, я тут, старый пердун, сижу в этом захолустье и ничего про тебя не знаю? Я тебя предупреждал, чтобы в Китай ты больше не вкладывался?
— П-предупреждал!
— Я предупреждал, что Китай уже и так достаточно силён, чтобы выйти из-под контроля?
— Да, мой господин. Виноват! Простите меня, но такие ведь дивиденды...
— Дивиденды... — прошипел монстр с презрением. — Деньги — это ничто. Полная власть — всё! Деньги и иерархия лишь инструменты, с помощью которых мы утверждаем своё могущество. Всё прочее: культура, СМИ, социальные меньшинства, церковь — зиждется на них... Убери у нас эти два инструмента — и наша империя рухнет. Они, инструменты, для нас, а не мы для них. Используй деньги с умом, но не становись их рабом, иначе эта стихия похоронит тебя...
Мойша явно успокаивался. Он снова уменьшился ростом — стал менее страшным, хотя и сохранил свою рептилоидную внешность. Он уселся обратно в кресло, сложив на животе свои четырёхпалые лапки.
Джейкоб перевёл дыхание.
— Джейкоб, — сказал вдруг рептилоид. — А что там Софочка говорила про какой-то гостинец?
— Есть гостинец, — выдохнул Джейкоб. Он достал из кармана мобильник и, отзвонившись кому-то, сказал: — Сейчас принесут.
Через пару минут в прихожей раздался стук — стучали деликатно, явно кто-то из обслуги миллиардера. Потом там раздалось неясное бормотание и какая-то возня. Ещё через минуту в комнату вошла Софочка, волоча за собой большой чёрный мешок, в которых обычно перевозят покойников.
— Опять будете девственницу жрать? — закричала она, бросив мешок посередине комнаты.
— Не твоё дело, — сказал Мойша. — Ступай к себе.
Старуха, бормоча что-то под нос, удалилась.
— Ну-ка, — прошипел Мойша, подымая мешок. Из мешка вывалилась обнажённая девушка. Была она в полуобморочном состоянии. Рот у неё был заклеен скотчем. Скотчем же были стянуты руки за спиной. Голова была полностью обрита. Вряд ли она отдавала себе отчёт в том, что сейчас происходит. Ребята Шепарда накачали её наркотиками под завязку.
— А я ведь её знаю, — сказал вдруг Мойша, пристально разглядывая девушку. — Это ведь дочка сенатора Андерсона.
— Точно, она.
— Что ж ты, дружище, захотел подставить меня?
Джейкоб опять испугался.
— Ни в коем случае, господин...
— Ладно, ладно... Это я так. Сам знаю, что она вела примерную жизнь. За права животных каких-то боролась. Таких я особенно люблю.
Тут Мойша снова стал словно бы увеличиваться в размерах. Он наклонился. Пасть его раздвинулась до невероятных пределов и стала по змеиному натягиваться на голову жертвы. Джейкоб, словно бы загипнотизированный, наблюдал за процессом. Он уже не первый раз был свидетелем подобной экзекуции и всё равно не мог привыкнуть. В какой-то момент он отвернулся. Процесс поглощения жертвы занял около пятнадцати минут. За это время рептилоид изменился до неузнаваемости — шея и тело у него разбухли. Он словно бы стал похож на беременного. Он с трудом уселся обратно в кресло. Огромный живот свисал до самого пола. Видно было, что процесс подготовки к перевариванию пищи был ещё не закончен. Под толстой серой кожей вздувались какие-то поперечные канатообразные мышцы, сжимая поглощённое тело, отчего внутри рептилоида время от времени что-то трещало — должно быть, ломались кости жертвы, укладываясь в более компактный объём. Живот, во всяком случае, заметно уменьшался.
Наконец, Мойша заговорил опять. Голос его был тихим и как бы утомлённым.
— Его нашёл? — спросил Мойша.
Джейкоб сразу же догадался, о ком речь.
— Да, мой господин! — сказал он.
— Где?
— В России.
— Этого следовало ожидать.
Мойша встал, старчески подволакивая ногу, подошёл к стене, что-то там сделал, и обнаружилось, что стена там фальшивая — внешняя её часть, оклеенная обоями, разделившись пополам, раздвинулась, обнажив огромный телеэкран.
— Давай.
Джейкоб протянул Мойше миниатюрную флэшку, которую извлёк из кармана. Несколько мгновений спустя экран осветился. Пошли крупные планы космической фотосъёмки. Квадраты полей, бледная нитка реки.
— Где это?
— Нижегородская область. Село... — Джейкоб заглянул в бумажку. — Малые Зипуны, — с трудом выговорил он... — Чёртовы русские названия.
— Надеюсь, у вас хватило ума ничего не предпринимать?
— Обижаете.
— Верю, верю.
— Только косвенное воздействие, когда агенты используются вслепую. Путём некоторой комбинации подвели к интересующему вас лицу случайного человека. Некий Глеб Мирон. Ничего особенного из себя не представляет, но весьма настойчив в достижении цели. Пришлось привить ему туберкулёз...
— Результат?
— Полностью излечился.
— Хм...
Они опять замолчали. На экране между тем появились изображения более детальные — хозяйский двор, запечатлённый, как сказали бы раньше, с высоты птичьего полёта. Потом этот же двор совсем с незначительной высоты, с такой, что во всех подробностях можно было разглядеть все детали в нём. Серая крыша, подсобные помещения, деревянный ветряк, дряхлый уазик посреди двора. Потом, когда кадр сменился, возникло изображение человека, который стоял на крыше гаража, запрокинув вверх голову. Мойша, заинтересовавшись, увеличил изображение и, подойдя к экрану вплотную, стал разглядывать с виду совершенно обыкновенное лицо. Небритое, скуластое, с глубоко посаженными голубыми глазами. Редкие светлые волосы, выпуклый лоб.
— Может, это не он? — предположил Джейкоб.
— Он, — сказал Мойша уверенно.
— Господин, ликвидировать его ничего не стоит. У него вообще никакой охраны. Так что...
Мойша договорить не дал.
— Только попробуй что-нибудь в этом роде, — прошипел он. — Совсем из ума выжил. Столько лет прожил, а всё так же глуп как в детстве... Такие так просто не умирают. Тут нужна иная стратегия... Как его зовут?
Джейкоб снова заглянул в бумажку.
— Силайтнев Николас.
— Николай, стало быть, по-русски. А Силантьев — фамилия... А что этот... Мирон?
— Извините, господин. Мирон исчез.
— Как это исчез?
Джейкоб замялся.
— Видите ли... У объекта он пробыл больше полугода, так что мы подумали, что он, скорее всего, ушёл оттуда незаметно для нас. Мы ослабили контроль, чтобы объект не смог ощутить наше присутствие. А потом выяснилось, что Мирон уже в Москве. Пока мы восстанавливали контроль, он успел уладить кой-какие формальности в своей фирме и, передав все дела заместителю, отбыл в неизвестном направлении...
— Куда, предположительно?
— Не знаю. Возможно, на Урал...
Они замолчали опять.
— На Урал, — пробормотал Мойша, словно бы пробуя это слово на вкус. — Это не лишено оснований. Возможно ли проследить?
— Местная агентура работает, — сказал Джейкоб уклончиво. — Но пока безрезультатно.
— Вероятно, Силантьев его инициировал. Это плохо. Даже если он по своему внутреннему состоянию нейтрален, он всё равно будет работать против нас. Его нужно найти обязательно.
— Найдём.
— Что дальше?
— Всё.
— Значит, так: с объектом на контакт больше не выходить. Никому — ни нашим агентам, ни тем, что вы используете вслепую. Вообще забудьте дорогу туда. Только космическая съёмка, чтобы знать о его местоположении. А я пока что всё это хорошенько обдумаю. Понятно?
— Да, господин.
— Ладно, на сегодня всё.
Джейкоб молча поклонился и вышел из комнаты вон. Мойша проводил его тяжёлым взглядом, потом извлёк из тумбочки флакон с маскировочным спреем и, направив на себя душистую струю, стал покрывать морду мгновенно застывающим составом, вновь превращаясь в подобие человека. Покончив с этим делом, он стал бродить по комнате из угла в угол мелкими семенящими шажками, словно бы подбирая какой-то ритм. В какой-то момент он запел:
Нет, нет никого,
кроме бога одного!..
И так много-много раз...
25 сентября 2016 год
