На грани полураспада, глава 2 - Все две части

Васьком, - скомандовал Пётр и поднял с пола тонкую железную трубу.
- Да ты…
- Он знает, что делает, - остановил Василий. – Следуйте за мной.
      Пока большая часть команды быстро отходила к машине, то храбрый и необычайно весёлый Пётр отвлекал всю злобную нечисть на себя. Его оптимизму могли позавидовать многие бывалые путешественники, ибо такое поведение говорило об излишней рассеянности, даже самонадеянности.
- Эй, зяба, - позвал Пётр ближайшую тварь и с размаху ударил ей по животу. – Не серчай дружище, - и последовал финальный удар по затылку.
- Ой, а ведь это девочка, - оглянулся Пётр к длинноволосой блондинке в рваных джинсах и кофте, с грязным лицом. – А ведь ты, я уверен была хороша в постели, но…, - и монстр поспешил его укусить, но сломал зубы о стальную трубу. – Какая же ты стерва, - и резкий удар по виску уложил монстра на пол.
- Ну-ка цыпочка, иди ко мне, - продолжал неутомимый укротитель, достал садовые ножницы и обратился к следующему противнику. – Ты не слишком красивая. Надо тебе сделать педикюр.
      Чудовище нагнулось укусить зарвавшегося человека, но получило подножку и рухнуло вниз. Пётр ловко перехватил её руку и прижал ногами неприятеля к земле. Монстр извивался и пытался вырваться изо всех сил, но стальной захват сломать было уже невозможно. Другие мутанты со всех сторон, шаркая и спотыкаясь, стекались к одинокой жертве. И Пётр это заметил и не упускал из виду, отчего решил завершить свой изящный мастер-класс жестоким аккордом. «Выходи не плачь,» - иронично молвил он и резко отрезал палец свирепой твари.
      Это поразительное зрелище безмерно ошеломило Николая и даже напугало. Ему оказалось трудно вообразить подобный садизм от рук попутчиков, ибо первое впечатление о них образовалось совсем не такое. Удручённый юноша даже не сразу понял, кто сейчас является монстром, а кто человеком. Грациозный и очень опасный танец жестокости вызывал ни сколько победоносный восторг, а сколько нестерпимую жалость к противнику. Словно боль каждого истерзанного мутанта отдавалась жгучим ударом в чувствительном сердце. Больше всего Николай никак не мог понять истинных мотивов данного концерта, но оправдать бесчеловечные действия Петра, как ему казалось, не мог ни один мотив. Сначала юноша увидел в этом банальное желание самоутвердиться и продемонстрировать свою мощь. Чуть позже он узрел в этом более глубокие корни и пришёл к выводу о том, что под тлетворным влиянием суровой реальности людские сердца очерствели и потеряли всякую добродетель. «Имея дело с безумными зверями, человек сам становится зверем,» - рассуждал Николай. И этот вывод не остался финальным. Начались плодотворные рассуждения о высоком звании человека, о гуманизме, о милосердии, которые так ни к чему и не привели.
      Пётр игриво угощал разъярённых монстров дозами мук, но лишь до поры, потому что врага стеклось слишком много, и весёлый смельчак мог угодить в ловушку. Осторожно огибая грозные физиономии противника, он аккуратно миновал десятки голодных ртов и целым вернулся к машине. Затем убрал помятую и окровавленную железку, и усмехаясь залез в салон. Василий ему аплодировал, Алексей с величайшим уважением изливался хвалой, а Николай с укором поглядывал через водительское зеркало. В нём накопилась жгучая масса недовольства, готовая хлынуть суровым потоком порицания. Ещё пуще его разозлило всеобщее одобрение данного поступка большей частью группы.
      Алексей нажал на педаль газа и повёл машину по песчаной дороге, попутно сбивая глупых монстров, словно кегли. Каждый сбитый вызывал крики «Эге-ге-гей» из уст Петра. «Да, есть, пять очков,» - радовался Василий. Смерть и увечья мутантов доставляли им удовольствие сильнее любого алкоголя, ибо могло показаться, что они сошли с ума.
- Не думал, что боль и страдания способны вызывать столько позитива, – резко нарушил всеобщий восторг Николай.
- Что ты сказал? – удивлённо спросил Пётр.
- Откуда в вас столько жестокости? – строго продолжал Николай. – К чему эта вакханалия?
- При чём тут жестокость!? Такой метод убийства куда более экономичен просто… Тебя что-то не устраивает?
- Да. Неужели вам их не жалко?
- С тобой всё в порядке, Коль!? А? Или мозги отсохли? С какой стати нам должно быть жалко этих мразей?
- Колян, - неодобрительно произнёс Алексей. – Ты сейчас не прав.
    Уязвлённый Николай оказался в меньшинстве, что рассердило его гораздо сильней и вынуждало жёстче отстаивать свою точку зрения.
- Если вы хотите их убить, так убейте. К чему это издевательство? – не останавливался Николай. – К чему эти унижения? Вы же вроде люди, а не звери. А то мне что-то сложно было понять: кто здесь настоящий монстр…
- Ух ты, - оборвал Пётр. – Неужели у этих тварей нашёлся защитник!?
- Адвокат дьявола, - вставил Василий.
- Точно. Послушай, дятел Вуди. Ты часом не ошибся местом? Ты сюда на прогулку пришёл? – яростно обрушился Пётр. – С твоими взглядами тебя тут в миг сожрут. Поверь, этим тварям плевать на тебя. Они такими вопросами не задаются. И тебя не пощадят. Они и не такое заслужили. Сколько от их рук погибло детей!? Они уже не люди, а чёртова нечисть. Поэтому, либо ты, либо тебя. Иного варианта нет. Так что, кончай этот вздор.
- Может ты и прав, - не сдавался Николай. – Но…
- Но что?
- Почему вам так весело причинять боль, убивать? Вы, таким темпом, и простого человека убьёте со смехом. Прям, как помешанные.
- А что нам слезами залиться? – недоумевал Пётр. – Открою тебе маленький секрет. И людей приходилось мочить. Тут всякого сброда хватает. Если у тебя сердце кровью обливается, то либо перебинтуй, либо вали отсюда. Все слабые давно в их рядах. Жалость – не для этих краёв, мальчик. Вот из-за таких как ты, мы и потеряли Москву. Таких вот милосердных. Святых.
    Взаимное упрямство ожесточило сердца спорщиков, и они прекратили бессмысленные дебаты, оставшись при своём мнении. Каждый успел сделать поспешные выводы и дать весьма категоричную оценку друг другу.
    Расстроенный юноша увидел в Петре пугающий результат тлетворного влияния жестокой борьбы за выживание, сурового морального климата зоны. Ему стало ясно: долгое пребывание в зоне разрушает психику человека, ожесточает душу, очерствляет душу, превращая человека в холодную и равнодушную скотину. В безумного зверя, не способного более к состраданию и милосердию. Однако именно в этом Николай точно узрел всю слабость бесстрашного Петра, который потерял всякую силу воли и сломался под давлением внешней среды. Для молодой и светлой натуры, ещё не запачканной причинением боли кому-либо, суровый Пётр представлялся ненасытным садистом и страстным убийцей. И в этом обнаружилась главная угроза, ибо больше всего на свете Николай не желал опуститься до подобного уровня. Особенно его ужаснуло спокойное упоминание об убийствах людей, что обозначало потерю ценности человеческой жизни для Петра. По крайней мере, юноша размышлял именно так и дальнейшее пребывание рядом с «бездушными» пассажирами вызывало огромную неприязнь.
      И в таком удручающем и кромешном молчании путники миновали оставшиеся деревни перед Беляной горой. Василий велел погасить фары, чтобы не привлекать лишнего внимания, и машину оставить на обочине перекрёстка. Сложно было представить, что где-то поблизости, в одном из бывших жилых трёхэтажных домов, расположилось безопасное прибежище. Оно находилось на окраине поселения, в низине, рядом с заросшей детской площадкой и в центре небольшой полянки.
      Здание здешней базы находилось совсем близко, точно напротив путников, в нескольких десятках метров от них. Однако близость не гарантировала безопасной дороги до входа, поскольку неподалёку слонялись грозные чудовища, словно стая ненасытных падальщиков, которых предстояло незаметно и бесшумно обойти.
      Бойцы взгромоздили на себя тяжёлые рюкзаки, проверили оружие и досконально обсудили план предстоящего броска. Василий внимательно осмотрел местность из бинокля, чтобы убедиться в отсутствии рядом подозрительных физиономий. Пётр заверил юных гостей поселения в лояльности гарнизона убежища, потому что на базе Петра и Василия знали слишком хорошо. Гарантия свободного прохода также подкреплялась приготовленной солидной платой. Однако никакие «связи» и материальный взнос не могли уберечь путников от возможного преследования. Поэтому, компаньоны договорились двигаться короткими перебежками, следуя за Петром, держать оружие на предохранителях. Команды ведущего должны были выполняться мгновенно и чётко. Поскольку вокруг здания, как сказал Пётр, на ночь устанавливались мины-ловушки, растяжки. И только ему с Василием было известно, как давнему жителю этих мест, каково их расположение. Маленькая лужайка вокруг здания больше походила на огромную паутину. Увязнуть в её взрывоопасных сетях означало погибнуть.
        Отряд спокойно двигался вперёд, изредка делая остановки за некоторыми кустами, дабы перевести дыхание и ещё раз осмотреться. Осторожность и терпение сейчас ценились гораздо больше, чем храбрость. Находясь в нескольких десятках метров от входа, путники не спеша преодолевали одну крохотную ловушку за другой. Иногда Пётр перерезал специально нити, если не было иного выхода. Порой тонкие линии скрывались в густой траве, даже несколько подряд, и приходилось тратить не мало времени на поиск и обезвреживание. К тому же «минёр» старался не делать прямую тропинку в минном поле, а наоборот, полз подобно змее извилистым путём. Ведь проторённым путём мог воспользоваться заблудший мутант.
      В этот момент Николай и Алексей ещё раз, с радостью, осознали всю правильность принятого решения двигаться вчетвером до Беляной горы. Честность попутчиков рождала в них уважение и желание максимально отблагодарить Петра и Василия за столь неоценимые услуги. «Если бы не они, то нас бы тут и порвало на части,» - робко признал Николай и поймал солидарный взгляд Алексея. «Осташёвский синдром», представлявший собой обострённое недоверие к любому человеку в этих местах, после великодушного отношения двух попутчиков дал трещину. Мгновенно рухнул иллюзорный мир наивных представлений о том, что каждый незнакомец в зоне есть всего лишь корыстный мошенник или жестокий бандит.
        Ясное звёздное небо к тому моменту покрылось плотным слоем из грозовых туч и обрушило на землю шквалистый ливень, словно подгоняя бойцов поскорее спрятаться под крышей.
        Перешагнув через последнюю ниточку, группа быстро достигла большой железной двери. Благодаря ней вход представлялся практически непреступным для буйной толпы чудовищ, что вызывало приятное чувство защищённости. Окна первого этажа повсюду были заколочены решётками и стальными листами с крохотными амбразурами, а где-то вообще заделаны кирпичной кладкой. Вокруг ярко жёлтых стен простиралась острая полоска из ржавых кольев, торчащих в два ряда, словно шипы колючего ёжика. Новая база внешне мало чем отличалась от осташёвской: та же ощетинившееся крепость с крепкими стенами.
        Василий негромко постучался в дверь несколько раз и с той стороны послышался шёпот часового:
- Кого там нелёгкая несёт? Кто там?
- Это