сколь еще явно многое из книг без некой четко и ясно направляющей руки совсем никому не вычитать.
И все мы впитываем как губка всяческие вполне готовые понятия из всей той сколь повседневно нами обжитой, крайне обыденной и при всем том для каждого из нас весьма вот на редкость насущной действительности.
Причем, как правило, люди незаурядные и действительно достойные к себе истинно большего уважения и близко-то никак не смогут до чего сходу разом переиначить все свое внутреннее естество в том самом наиболее полноценном и весьма ведь явном же соответствии со всею той, так или иначе, всех нас окружающей обстановкой.
Что, однако, и близко не является хоть сколько-то стоящей обсуждения проблемой для всевозможных «длинноязыких хамелеонов».
И это как раз подобного рода хитроватые людишки вполне еще окажутся способны действительно, раз за разом полностью переиначивать весь свой душевный настрой на тот самый именно в данный момент времени наиболее нужный им лад, причем делать они это порой могут по два, а то и по три раза на дню!
Вот они-то и будут вечером с невестой из интеллигентной семьи разговаривать о композиторах классической музыки и о балете, а ночью — с шалавами о совсем других, куда всецело поболее прозаичных вещах.
52
Ну а люди, никак не владеющие эдакой сколь еще только прыткой способностью быстро и, главное, фактически разом донельзя так легко и беззаботно скидывать с самих себя всю ту чисто внешнюю шелуху их сколь безотрадно и наглядно боле чем простоватого кругозора, дабы тут же напялить на самих себя совершенно… другое лицо.
Нет, это как раз они затем и окажутся в той самой весьма и весьма незавидной роли грязных калек всего своего навечно оставшегося в памяти и вправду до чего уж безотрадно трудного детства.
И все же проблематика вовсе не в том еще тщательном пережевывании всех тех былых жутких сцен и кошмаров, некогда кем-то пережитых и порядочно уж давно вроде бы кем-то напрочь ныне полузабытых.
Нет, скорее тут дело именно в том самом, как есть самом же явственном начале всего бытия, попросту как раз и создавшего человека во всем таковым, каков он и вправду, в сущности, есть.
А это весьма существенно и отягощает существование души, как на грех изначально (словно бы к чертям на жаровню) и впрямь разом попавшей в крайне неудобную для нее обстановку, и при подобных злосчастных обстоятельствах над человеком весьма тяжко довлеет ее или его чисто этак совсем вплотную сколь плотски неказисто обступающий быт.
Причем нависает он подчас именно что словно нож гильотины, но зачастую он исключительно туп, не слишком остер, а потому и куда почаще он разве что изранит чью-либо высокую душу, нежели чем попросту нелепо сгубит ее.
И если человек действительно до чего бойко и храбро выбрал сучью жизнь, то ведь обязан он был при этом под нее хоть сколько-то непременно всецело подстроиться?
53
Ну а сама по себе довольно-то существенная необходимость разом уж при этом приобретать все внешние признаки той или иной окружающей среды есть самая неотъемлемая часть буквально всякого сознания, а не только лишь разве что тех, кто сколь непотребно явно еще кого-либо несоизмеримо ниже по всему своему духу и образу мысли.
И явление это весьма вот объективно и легко на редкость безупречно же объяснимо как раз при помощи той донельзя простой и самой элементарной логики.
Человек никак не рождается, чтобы мыслить и чувствовать во вполне заранее заданных категориях он по мере взросления вбирает в себя весь окружающий мир и его единственной прерогативой является все-таки разве что только и проявлять определенные склонности и, что есть силы, всячески тянутся, к тому чего жаждет его душа и тело.
Но тут как-никак, а всегда могут возникнуть разного рода даже ведь совсем уж никак и непредвиденные препятствия.
И само течение жизни запросто может отчаянно толкать в совсем другую сторону, чем вот кому-то как есть еще было бы охота плыть даже и невзирая на все, что тому до неприличия мешает.
Но если обстоятельства оказываются непомерно сильнее…
Или пока человек с возрастом не приобретает вполне до чего конкретную самостоятельность.
54
А между тем речь тут идет как раз о том, что буквально всем людям фактически ведь с самого зарождения их жизни ничего иного вовсе и не остается, кроме как медленно, так и постепенно всячески постараться весьма же деятельно акклиматизироваться внутри всей той день и ночь беспрестанно их окружающей житейской атмосферы.
Причем какой-либо сколь еще существенной альтернативы всему тому попросту нет, да и быть ее, собственно, нисколько не может.
И все дело тут было никак не в том до самого неприличия маленьком, а как есть не полноценно долженствующе большом задушевном уюте (а куда точнее о самом том безысходном его отсутствии).
Но нет, куда только поточнее тут идет речь о самом до чего еще повседневном бытии в сущей грязи, как суровой данности беспросветно серой жизни.
Что, однако, нисколько не нивелирует чью-либо личность, а лишь значительнее усугубляет все его или ее и впрямь уж сколь внешне наглядно видимые недостатки.
Ну а лучшие качества становятся как бы нарочито стертыми или глубоко вдавленными.
Причем внешние элементы окружающей среды могут ужасать, но если они привычны, то он будет следовать традициям, не вдумываясь в их суть, а просто беря пример со старшего поколения.
И это, кстати, как раз, поэтому всяческие и всевозможные буквоеды-моралисты, будучи именно что кем-либо уж в подобном духе дико воспитаны, ели бы за обе щеки плоть своих ближних, да и пальчики свои при этом (в конце трапезы) непременно, тщательно этак сладко затем облизывали.
Причем папуасы Соломоновых островов попросту разве что те еще давние представители первобытной культуры, и если бы им довелось усыновить белого младенца, то тот бы, подросши, и близко вот затем никак не спросил:
— Папа, а почему это ты ешь людей?
Ну, уж нет, разве что лишь тем он затем и впрямь бы поинтересовался, «а почему это я белый, а не черный, как все».
Хотя, по правде говоря, все это, конечно, самого крайнего рода полнейшее исключение из всех тех или иных самых обыденных человеческих условий до чего же обыденного людского существования.
Поскольку, как правило, общество всецело же предоставляет человеку на редкость яркую альтернативу всему тому, что он мог ненароком лицезреть около самого себя, попросту родившись и близко не там, где ему самому, собственно, и вправду как есть еще бы того вполне ведь и вправду действительно захотелось.
55
А все же тот человек, что сколь медленно, но верно взрослел в тех самых более чем определенных условиях, как правило, до чего только самое естественное продолжение всей той каждодневно окружавшей его среды…
Поскольку в самом-то принципе, крайне уж весьма обыденного житейского существования и вправду заложена самая естественная схожесть потребностей и желаний, как у детей, да так и у их закоренело взрослых родителей.
И всегда она есть, та самая нить, которая и впрямь более чем прочно увязывает воедино оба эти порою разве что с виду вовсе же донельзя различные поколения…
То есть их чисто внешняя довольно-то существенная неидентичность зачастую вполне может послужить истинно существенной первопричиной для всякого рода крайне воинственного антагонизма, да только не столь и сильно она подчас разводит в стороны те не так чтоб и впрямь до конца различные по всему их быту поколения.
Новому поколению, в принципе, свойственно искать себе ранее нисколько уж никем пока не изведанные, новые пути, однако, во всем при этом разве что лишь след в след и повторяя кем-либо давно уже пройденный маршрут.
И хуже всего при этом достается как раз именно тем, у кого вся их личная в этой жизни дорога никем ранее (из их семьи) вообще еще и не была уж доселе ведь, собственно, хоть сколько-то пройдена.
Раз и вправду они явно хотят сходу пустить всю свою жизнь по некоему вовсе так совсем иному потоку, нежели чем она протекала у всех их пращуров и прародителей.
Однако поскольку они буквально-то мертвым узлом всесторонне привязаны именно к их беспросветно несветлому прошлому, им и приходится тянуть за собой весь тот скарб ими некогда пережитого, и избавиться от него для всего того немалого числа из подобного рода людей явно окажется совсем уж вовсе никак не под силу.
56
Правда никогда не стоит терять же надежду найти выход из всего того существующего положения.
И во многом, как есть до чего этак крайне праведному сближению со всем тем и впрямь более чем необъятно широким внешним миром весьма уж действенно и надежно как-никак еще во всем поспособствует именно та самая медленная и неспешная адаптация…
Но тут главное ничего не форсировать, а на каждом шагу действовать в полном соответствии, с принципом продвигаться лишь на то расстояние, на которое пускают…
И надо учитывать что все просто только там где все уже заранее полностью для того готово…
Поскольку сам процесс сближения будет ни в чем никак не труден, да и не долог разве что лишь для тех, у кого внешняя среда сколь довольно уж ярко во всем компонирует со всем их чисто ведь внутренним сокровенным настроем.
И то будет явно не так в том самом необычайно суровом и как есть на редкость неприглядном случае, когда вполне здраво наблюдается значительное несоответствие между сторонними факторами, всецело формирующими повседневные навыки, и тем глубоко затаенным и сокровенным, что можно по-свойски назвать душой, или как то кому будет угодно вовсе иначе.
57
Суть души — от признания ее поистине неотъемлемой частью некоего полностью нематериального мира или в случае самого как есть еще многозначительно же амбициозного отрицания всякого ее существования — все равно останется совсем безо всяческих хоть сколько-то довольно-то существенных изменений.
В полном и самом том практически идеальном соответствии с той, как есть исключительно, как есть до чего неизбежной определенностью, что никак и близко ведь оно ныне неважно, сотворен ли этот мир Богом или нет, поскольку сам факт его существования абсолютно же непреложен.
И буквально всякая добрая или злая душа, совершенно вот неважно, кто это ее создал — Господь Бог или мать всего сущего, природа, — все равно обладает практически точно теми оригинальными свойствами, никак не имеющими хоть каких-либо явных аналогов во всем этом и впрямь неимоверно многоликом, как и весьма бескрайне разнообразном мире!
И главное, что из всего того само собой безукоризненно следует, так это то, что нет ничего поважнее, нежели чем попросту и дать ей самой сходу обрести именно тот чисто свой, как есть оригинальный, а вовсе не общий для всех и каждого кем-либо досконально заранее будто бы единственно верно выверенный путь.
58
А то, кстати, и есть нечто наиболее важное в деле донельзя существенного выражения чьей-либо самой уж сокровенной сути, однако при всем том также и впрямь необходимо было, в том числе и соблюсти честь и права всех остальных людей.
А как раз, исходя из всего того доселе вышеизложенного, всякая та отдельно взятая личность должна была вполне уж оказаться, по мере возможности, всецело так целиком и
