ДОЛЖНОСТЬ

едва ли не до пупка, весьма условное белье и, конечно, незабываемый макияж.
  -Иди ко мне, голубок.
  На вид ей можно было дать все тридцать лет. Помоложе что ли не нашли?
  -Вас Семен Никитич прислал? – спросил я, остановившись около двери.
  Гетера блеснула глазами и очутилась передо мной. На меня пахнуло незнакомыми духами, благовониями и Бог знает чем еще.
  -Не все ли равно? – прошелестела она. Жадная ее рука очутилась у меня в таком месте, что и сказать стыдно.
  -Постойте, - пробормотал я. - Боюсь, сегодня я не смогу.
  -Сможешь, - ухмыльнулась путана, увлекая меня к постели, и я понял: да, смогу.




  2


  На этот раз мне снились министры. Они сидели за длинным столом. От голов их, ртов и рук тянулись ниточки, я заглядывал вверх, пытаясь понять, куда же они тянуться, но ничего, кроме золоченого потолка и люстр не увидел. Министры кричали, спорили, насмехались друг над другом, ниточки дергались, позванивая, как струны.
  Потом мне пришла в голову мысль, должно быть, вычитанная из какой-то книги:
  «Люди в большинстве своем прожигают жизнь поодиночке, но есть и такие умельцы, что собираются группами и коптят небо столь виртуозно, что смотрящему со стороны может показаться: идет титаническая работа, здесь и только здесь вершится судьба заблудшего человечества».
  Министры, до того не замечавшие меня, вдруг разом повернули ко мне свои деревянные головы.
  -Что вы сказали? – спросил ближайший из них.
  -Ничего,- пробормотал я, испугавшись.
  -Ни-че-го,- по складам повторил министр.- А ведь это выход из положения! Мы принимаем «ничего»! Резолюция?
  -Резолюция, - хором отозвались министры.
  Мне протянули бумагу – пустой лист с подписями министров.
  -Благодарю, господа,- сказал я и проснулся.




  3


  Степа стирала щеткой пыль с зеркал и статуй, в окна лился желтый сок.
  -А где? – удивился я, оглядывая свою постель.
  -Что? – обернулась Степа. На ней был уморительный фартук с изображением Микки-Мауса.
  -Ну, падшая женщина…
  -Ах, Шилина,- засмеялась Степа,- она вовсе не падшая, а просто … авантюристка.
  -Понятно, но она все еще здесь?
  -Ну что вы – давно ушла.
  Такой поворот дела меня устраивал, я даже захихикал тихонько – не люблю, простите за тавтологию, платить за продажную любовь.
  -Да, кстати, - вспомнила Степа,- Шилина вам кое-что оставила.
  Она протянула мне перевязанный розовой ленточкой, сильно надушенный конверт.
  Я открыл его и с изумлением увидел три зеленых лица Франклина.




  Глава четырнадцатая


  Покушение в «Полушке»


  1


  Мы подошли к супермаркету «Полушка», подобные присутствуют теперь даже в Ж… Я, недоумевая, посматривал на своих спутников: что нам здесь надо, когда дворцы наши затовариваются провиантом за границей, или, на худой конец, в Елисеевском? Но Олег Власыч и Семен Никитич хранили ледяное спокойствие, тем более что за нами следовала целая вереница каких-то людей с камерами и фотоаппаратами. Они беспрестанно меня снимали и даже дрались за удобные места. Секьюрити, сопровождавшие нас, бесцеремонно отталкивали их.
  У дверей супермаркета маячил толстяк с приклеенной ко рту улыбкой.
  -Директор «Полушки» Анзаров,- представился он,- Добро пожаловать!
  Я пожал его мягкую руку и сказал:
  -Тронут.
  Откуда это словечко прицепилось – бог весть.
  Анзаров повел нас мимо прилавков. Камеры беспрестанно щелкали, слепя глаза.
  -Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек,- весело докладывал директор, поводя пухлой рукой, как Петр над Невой. Кругом летали разноцветные воздушные шарики, работники магазина в красных фартуках весело улыбались.
  Удивляло вот что: посетители с кефиром и батоном в металлических корзинах, смотрели на меня со странной смесью ненависти и раболепия, а те, у кого был сыр и вино, глядели раболепно.
  -Извольте откушать нового салата, - улыбнулся директор и подал пластмассовую тарелочку с пластмассовой же ложечкой.
  Я ковырнул салат: что же нового – самый что ни на есть обыкновенный оливье.
  -Превосходный, необычный вкус,- сказал я, передав салат Семену Никитичу. Тот попробовал, неуловимо поморщился, но похвалил и весьма цветисто.
  -Вот что значит – близость к народу,- восхитился Анзаров. – А теперь я просил бы вас проследовать сюда.
  Он протянул руку в сторону розовой материи, висящей как будто на стене. Перед материей была протянута красная ленточка и толпился народ.
  -Попросим Сергея Леопольдовича открыть новый отдел нашего супермаркета.
  Откуда ни возьмись, в руках моих появились ножницы с толстой ручкой, такие же очутились в руках Анзарова.
  Я поднес ножницы к красной ленточке, Анзаров тоже. Директор пропел:
  -Раз, два, три!
  Мы дружно перерезали ленточку. Камеры бешено защелкали, посетители и персонал зааплодировали.
  Розовая материя, шурша как занавес, упала. Оказалось, за ней скрывались еще два ряда полок с каким-то товаром.
  А посреди нового отдела стоял, ухмыляясь, человек. Кажется, кавказец.
  -Что за … - выругался директор.
  Дети и женщины завизжали. В руке у человека был пистолет, и очень похоже, что настоящий.


  2


  Черный глаз пистолета уставился мне прямо в лоб. Я закричал, глядя в фарфоровое лицо убийцы.
  Грянули выстрелы. Один из секьюрити заслонил меня своим телом и я, уткнувшись со страху головой в его плечо, почувствовал, как он содрогается. Затем телохранитель медленно осел на пол.
  Убийца подходил весело, словно танцуя лезгинку. Семен Никитич – я видел все словно в тумане – достал из кармана пиджака маленький пистолет и несколько раз выстрелил в грудь кавказцу.


  Крамов (читатель, конечно, узнал его) упал на спину, гулко ударившись об пол затылком. Семен Никитич подошел с выражением ледяного спокойствия на лице.
  -Семен Никитич, - еле слышно прошептал Крамов.- За что? Ведь верой и правд…
  Но Семен Никитич не дал убийце договорить, выстрелив тому прямо в лоб. Фарфоровые осколки брызнули во все стороны.




  3


  Стеная, я лежал на полу рядом с мертвым секьюрити. Мне казалось, что я и сам мертв. Но я был жив. Откуда-то сбоку подошел Олег Власыч. Он улыбался. Он потирал красные ладошки.
  -Вставайте, Сергей Леопольдович!
  Опираясь на его руку, я поднялся. В супермаркете кроме меня, Олега Власыча и Семен Никитича были только два трупа – телохранителя и киллера. Директор, посетители, персонал и репортеры разбежались.
  Но вот появилась одна физиономия с камерой, за ней другая, третья, вспышки снова ослепили меня, отовсюду неслись вопросы:
  -Сергей Леопольдович, вы не ранены?
  -Вы не ожидали покушения?
  -Не стоит ли за этим ваш конкурент?
  -Господа, - подскочил сияющий Семен Никитич.- Оставьте! Сергей Леопольдович сильно переволновался.
  В руке у него была простреленная банка пива, к которой он время от времени прикладывался.
  -Инцидент не останется безнаказанным, Алильханову стоит это учесть, - пообещал в телекамеру Олег Власыч.
  Меня подхватили под руки и повели прочь из супермаркета. Откровенно сказать, никогда я не чувствовал себя столь паршиво…




  Глава пятнадцатая


  Бал-аукцион


  1




  Зал был полон: разодетые в пух и прах дамы, мужчины все сплошь во фраках. Люстры с миллионами лампочек бросали на лица мертвенный блеск, и казалось, что я нахожусь в магазине, где продают кукол.
  На мне тоже надет был фрак и, надо сказать, я ощущал некоторую скованность в движениях – то ли с непривычки, то ли оттого, что сшит он был, скорее, для карлика, а я, признаться, довольно крупный индивид.
  Со мной был Олег Власыч, фрак сидел на нем мешком и, думаю, поменяйся мы с ним одежей, всем стало бы лучше.
  Олег Власыч сегодня необычайно важничал – надувал щеки, гордо наклонял голову, когда мимо проходил какой-нибудь хлыщ, целовал дамам ручки.
  -Бал,- говорил он мне шепотом,- Ах, Сергей Леопольдович, как я люблю балы! Слава Богу, традиция возвращается.
  Не знаю, как было раньше, но нынешняя бальная традиция заключалась в том, что все присутствующие, включая и дам, бродили по залу с фужерами в руках и говорили все о том же электорате, компромате и нефтяных скважинах.
  -Олег Власыч!
  -Октавий Лактионович! Сколько лет, сколько зим!
  К нам подошел некто длинный с ртутными такими глазками и шевелюрой, очертаниями напоминающей Голгофу.
  -Ах, какая приятная встреча!
  Олег Власыч и длинный расцеловались.
  -А это ваш подопечный? – сладким голосом пропел Октавий Лактионович, отравляя меня своими глазами.
  -Это – наш общий начальник,- улыбнулся Олег Власыч.- В не столь отдаленном будущем.
  -Ха-ха-ха,- рассмеялся длинный. - Позвольте вам не поверить.
  -Да уж поверьте,- сказал Олег Власыч, продолжая улыбаться. Ах, сколько сахара было в этой улыбке.
  -И рад бы, но …. – Октавий Лактионович развел руки в стороны.- Ну что же, не буду вас отвлекать. Прощайте, милейший Олег Власыч!
  -Всего хорошего, любезнейший Октавий Лактионович!
  Как только длинный отчалил, лицо Олега Власыча исказилось злобой:
  -Кто это был? – поинтересовался я.
  -Крысин, начальник штаба Алильханова,- ответил Олег Власыч, делая большой глоток из фужера.- Профессиональная сволочь.


  2


  Я все ждал музыки и танцев – мазурки или венского вальса, но дождался дворецкого, который вышел в зал и крикнул зычным голосом:
  -Прошу на аукцион!
  Олег Власыч потянул меня за рукав, и мы проследовали в небольшую залу, где стояли невысокие черные кресла. Приятно было после почти двухчасового бдения ощутить их мягкую упругость. На моем кресле, в отличие от кресла Олега Власыча, лежал даже веер.
  -А вот и он.
  Я посмотрел туда, куда указывал Олег Власыч – шишка на лбу неприятно заныла – к первому ряду кресел продирался Алильханов. Рядом с ним вышагивал длинный Крысин.
  Неподалеку от первого ряда расположилась небольшая эстрада с трибуной. Там же на мраморном постаменте стояла странная статуя – вроде как крылатая женщина с оторванными руками и головой.
  Откуда ни возьмись, точно сказочный колобок, на эстраду выскочил … да это и был Колобок – щеки что репа, живот так и норовит оторвать пуговки на фраке, в руке у него был деревянный молоток.
  -Господа, – крикнул Колобок.- Начнем же то, чего ради явились сюда, – аукцион, извиняюсь за выражение. Все собранные денежки пойдут на нужды нуждающихся, извиняюсь за выражение.
  Он стал за трибуну и вдруг, словно за провинность какую, ударил по ней молотком:
  -Лот «Победа». Пятьсот тысяч, кто больше?
  Я смотрел на происходящее сквозь пальцы, больше разглядывая плечи дам, а вот Олег Власыч весь подался вперед, собрался, натянулся как стрела.
  -Шестьсот тысяч, господин Алильханов, раз, - бормотал между тем Колобок,- Шестьсот тысяч два…
  Дамы, плечи которых я рассматривал, отчего-то обернулись и сами стали смотреть на меня. Я недоуменно огляделся – да все глаза в этом зале были обращены к моей скромной персоне!
  -Поднимите веер,- прошипел Олег Власыч, багровея от ярости.
  Я испугался и поднял веер.
  -Семьсот тысяч, господин Антушкин, раз, - вытерев пот со лба, пропел Колобок.-
  Семьсот тысяч, два.
  Алильханов блеснул на меня глазами и поднял веер.
  -Восемьсот тысяч, господин Алильханов, раз…
  Так мы поднимали веера до тех пор, пока Колобок не начал:
  -Два миллиона господин