А вы как думали пацаны становятся моряками?

аккумуляторных ямах, сгорали живьём в отсеках... Таким вот своеобразным образом защищая свою Родину, отдавали ей свой долг... иногда и последний. А в это время некоторые  офицеры и мичманы дурея там от скуки, отпускали  бороды и отращивали кранцы (животы), как у беременных бегемотов. Не забывая при этом обменивать контрабандно провезённую советские червонцы  в Сирии на золото и валюту.

  Всё это вихрем воспоминаний пронеслось в голове главстаршины и он приступил к вскрытию сейфа. Подцепив концом отмычки язычок замка, он по часовой стрелке повернул ручку, скрипнул ригель и сейф открылся. Увы он был пуст. Видимо с лейтенанта его соски высасывали всё до копейки. Выругавшись главстаршина взял пару палок колбасы, бутылку коньяка и решив наведаться за остальным ночью повесил дверь кладовой на место.

  Выйдя на ют, он вздохнул полной грудью просоленный  воздух пахнущий давно им забытой морской романтикой, и достав пачку болгарских сигарет "Вега" закурил.


  На бетонном плацу его годок Вася Мазихин дрючил Каклина и Зайца. Они у него попеременно, то окапывались, то по-пластунски  форсируя в брод какую-то лужу, ходили в атаку. Если учесть, что на улице стол поздний ноябрь, проштрафившимся салабонам  было не сладко.


-Заканчивай, Вася, их мордовать, идём завтракать. - показывая тому коньяк, позвал его Давыдов.
-Не могу. Мне надо немного побыть на свежем воздухе после запоя, да и служба превыше всего. - отказался Мазихин и пнув лежавшего в луже ближе к нему Каклина ногой, заорал. - Угроза ядерной атаки, взрыв справа... Ваши действия военные!?
-Окапываемся...
-Так окапывайтесь, грёбанные караси, окоп в полный профиль. Минута на всё. Время пошло!!

  Судорожно зачерпывая руками студёную осеннюю жижу, проштрафившиеся матросы начали окапываться. И тут внимание главстаршины Давыдова привлекла стоящая за забором с ребёнком, молодая женщина, он узнал в ней жену начштаба дивизии, которая увидев это действо, стала громко смеяться. Отсмеявшись она спросила:
-А можете нам устроит парад-алле слоников? Ну, пожалуйста. Очень, очень просим. - стала просить она у Мазихина.
-Без проблем. - ответил Давыдов за Мазихина. -  Отставить окапываться. Слушать всем меня. Учебный отряд, через минуту построение на плацу. Форма одежды: голый торс, шапка, комсомольский значок и  противогаз. Время пошло!

  Через минуту команда полуобнаженных молодых матросов в шапках с противогазами выстроилась на плацу*.
-Равняйсь. Смирно. Слууушай мою комааанду! Газы. Одеть противогазы. Строевыыыым... шаааагом... арш. И раз, и раз, и раз два три... И носок, носок мне тянуть...вашу мать, солобоны грёбанные. Я вас научу, как надо Родину любить. И раз два три...

  А за забором ухахатывалась разбитная бабёнка, жена офицера. Ну, скучно им иногда бывало со службы мужа ждать. А так всё развлечение. Да и у самих матросиков время быстрее идёт и тоже развлекаются - будет, что вспомнить на гражданке.

  И пришел вечер. Северный ветер пригнал тяжёлые свинцовые тучи и вода в районе Угольной стенки, покрывшись барашками, пошла крутыми волнами. Со дна бухты поднялся весь мусор. Ржавый корпус ПКЗ, на борту которой в Александрии был морг, застонал и стал судорожно биться о резиновые кранцы. Погода портилась. Ожидался шторм. Идти в дождливую погоду в город в самоволку было незачем. Было решено гулять на плавказарме, благо лейтенант уже давно ушёл домой, а на борт подняли двух хорей - учащихся  швейного техникума, которые готовы были отсасывать даже у памятника Нахимова. Коньяк Залупашкина было решено не трогать, Каклин с Зайцем отволокли на улицу Ревякина тушенку и затарились там же шестью грелками с самогоном. До утра должно было хватить. Самих же их поставили нести вахту у трапа. И предупредили, что если кто из посторонних проникнет ночью на корабль... Короче, сразу шкертуйтесь салабоны.

  Баки с пойлом и жратвой накрыли в пустующем кубрике. Очень удобно. Напился - прилёг на коечку отдохнуть и заодно хоря трахнул - проверенный походный вариант. Первый тост подняли за тех кто в море. Второй за приказ. Ну, а третий конечно же за женщин и любовь, благо они были рядом. Немного правда потасканные и пьяные, но кто и когда на это на службе обращал внимание, особенно тогда, когда почти три года спишь с дунькой-кулаковой?

    У проклятых янки, в шестом американском флоте, были походные бордели, которые доставляли к ним путан даже в Средиземку или в любое другое море. И в морском походе их моряки бывали не дольше четырёх месяцев.  А наших могли загнать на боевую службу на год, а подводников и на два. Да ещё и оставить без воды. Потому, как в опреснителе все медные трубки были давно проданы за границей. Говорят, что пить забортную воду нельзя. Вранье - в малом количества можно, особенно, если она из Балтийского моря. Автор этого рассказа две недели её пил.

  Воды пресной в изобилии нет, денег не платят, еда - гнилые сухари, сухая картошка, тухлое мясо, в добавок годковщина и бабы отсутствуют - таковы были суровые реалии советской морской службы. И вдруг, матроса списывают с корабля и наступает праздник души. Вина - валом, самогона и жратвы валом и присутствует на этом празднике жизни, даже бабец - полный звиздец. Поставил её рачком... и по самые гланды или помидоры (кому, что нравиться), со смаком, до самой глубины мозга кости. Чтобы почувствовала тварь, разницу между штатским и моряком.

  И они её почувствовали - орали так, что пилерсы в кубрике начали гнутся. Но на это внимания не обращали - команда пила и веселилась. Благо и погода позволяла и запасы кладовочки лейтенанта Залупашкина. Правду говорят, что сколько водки не бери, всё равно второй раз за ней придётся бежать. Самогон через пару часов закончился и Каклину пришлось второй раз идти за самогоном. А пока его не было решили расслабиться и устроить  салабонам годковскую забаву -  взлёт-посадку.

  Рёв боевой тревоги разорвал ночной покой плавказармы. И очумелые ото сна молодые матросы слетая с двухэтажных коек, пытались одеться и уложиться в отведенный норматив, который устанавливал Вася Мазихин своей горящей спичкой, которая горела ровно сорок пять секунд. Никто конечно не успевал и снова раздевшись молодые матросы  взлетали на свои коечки. Вася Мазихин опять зажигал спичку и представление начиналось по новой.

    Наскучив играть во взлёт посадку, годки  начали играть в другую игру - заделывать не существующую пробоину в противогазах и костюмах химзащиты.  Очень интересная игра - вторая по интеллектуальному развитию после перетягивания каната. И пока одна часть молодых матросов таскала брусья и пластыри заделывая ту несуществующую пробоину, вторая на верхней палубе под дождём (за неимением каната) перетягивала пожарный шланг. Шлаговали. Третьи развлекали полуголых барышень - шагая на месте, они пели песню о штормовых морях, в которых поёт голубая волна.

Золотые якоря за плечами горят,
Ветер ленты матросские вьет.
А про нас говорят штормовые ветра
И волна голубая поет.
А про нас говорят штормовые ветра
И волна голубая поет.

  Барышни вешались им на шею и размазывая по своим лицам пьяные слёзы и сопли, обещали им их всех непременно дождаться... Было очень весело. Можно было отправлять их  на конкурс самодеятельности. Но, готовили на ПКЗ за два месяца не самодеятельных артистов, а матросов - защитников своей Родины, и не где-нибудь, а за границей. Как с таким багажом знаний можно  служить - не понятно. Но и тем не менее служили.

  Развлечения закончились с приходом Каклина. Он принёс ещё четыре грелки самогона и все разбрелись по своим местам. Салаги спать, годки добухивать. Обиженный Заяц в свою шхеру под паёлы писать донос.

  На востоке заалела полоса света. Солнце красно по утру, моряку не по нутру. Светало.