хозяин ждет тебя! — повысил он голос.
Нефилим заплакала и зарылась глубже в подушку. Туда она завывала и всхлипывала, и вставать не собиралась. Он ей не хозяин! У нее нет хозяев, она сама по себе, и никуда не побежит по первому свистку демона!
Прислужники беспомощно толпились рядом с кроватью.
— Что делать-то? — Бергалон, вдруг растерял свою невозмутимость и смотрел на Криму, ища у нее поддержки.
— Она даже на пирожное не смотрит, — пожаловалась кухарка, сокрушенно пожимая могучими плечами.
— Лилит, пойдем, — Глева тронул ее за плечо.
Аликрада не дернулась в ответ, вообще не шелохнулась — лежала и роняла холодные капли серебра на подушку.
— Ну давай, девочка, поднимайся, — уговаривала Крима. — Ты же не любишь эту комнату. Иди к его милости, он там ждет тебя, не спит.
— Вставай, вставай! — даже Майра принялась уговаривать обиженного нефилима. — Ну подумаешь, сделали татуировку! Смотри на это проще! К утру все заживет, зато теперь ты не потеряешься. Если решишь снова убежать тебя вернут домой, а не сдадут в приемник!
При напоминании о том невыносимом ужасе, который Аликрада пережила в распределителе, слезы хлынули снова, и она скривилась в новых рыданиях.
— Ну зачем ты ей напомнила?! — возмутилась кухарка.
— Ой, нежности какие! — Майра пожала плечами. — Она же все равно ничего не понимает!
— Лилит, поднимайся, пока хозяин не рассердился, — пугал Глева.
«Пусть сердится», — поднялись на него несчастные глаза.
— Если сейчас не пойдешь, значит останешься в этой комнате на всю ночь, — рассуждал Бергалон. — Ты же этого не хочешь!
«Мне все равно», — серебро грустно волновалось в глазах нефилима.
— Бергалон, забирай ее! — велела жестокая Майра. — Сам донеси, она же легкая! Сколько можно уговаривать! Глева, помогай!
Прислужники приблизились к кровати и протянули руки к нефилиму.
«Оставьте меня в покое!» — вскинулась на постели Аликрада. Серебро в ее глазах засияло ярким светом. Она резко развернулась.
— Осторожней, сейчас бросится! — крикнула горничная.
Бергалон и Глева отпрянули.
— А ну, угомонись! — молодой прислужник пригрозил веником, но лучше бы он этого не делал.
Вид веника вызвал в Аликраде вспышку неукротимой ярости. Распрямившись, как пружина, она вихрем взлетела над кроватью и бросилась на врага. Опрокинув Глеву на пол, она уперлась ему коленями в живот, руками в грудь, свирепо выдохнула ему в лицо и метнулась к раскрытой двери. Все! Хватит с нее! Как она, вообще, могла им верить?!
— Она убегает!
— Бергалон, держи ее!
— Глева, чего разлегся?
— Майра, ты почему двери никогда не закрываешь?!
— Вот интересно! Я-то здесь при чем?! Это Глева отвечает за нефилима!
* * *
Аликрада неслась по саду к высоким кованым воротам. Прочь отсюда! В этом демонском логове ее ждут только пытки, которые страшнее бича… а впереди — свобода! Она толкнула бронзовую створку ворот, но та не поддалась. Нефилим нетерпеливо дергала металлические прутья, пока не догадалась поднять голову. На воротах висел тяжелый замок, перевитый толстой цепью. Ах так?! Решили удержать ее каким-то паршивым замком? Жалким запорами ее не удержишь! Это даже смешно! Они забыли, может быть, что у нее есть крылья? Аликрада поднялась в воздух.
— Вон она, милорд! — орали возле замка, впрочем, голоса приближались.
— Лилит, не смей! — повелительный голос демона заставлял немедленно послушаться, хотя бы оглянуться, но нефилим стиснула зубы и продолжила набирать высоту. Нужно уметь быть твердой. Они ничего не добьются своими пытками.
— Она разобьется, милорд! — как обычно причитала лицемерка-Крима.
Когда-то Аликрада ей верила, но теперь!.. Она поднялась над высокой оградой замка и рванула вперед, что есть мочи.
— Стой, Лилит, дурочка!
Поздно! С мелодичным звоном рассыпался брызгами защитный прозрачный купол, установленный предусмотрительным демоном после первого побега нефилима. Аликрада оказалась на свободе, но резко ухнула вниз, теряя высоту. Сломанное крыло не держало воздушный поток, лететь на нем было невозможно — за куполом бесновались воздушные вихри, с которыми и здоровым-то крыльям нелегко справиться. Нефилим продержалась в воздухе, сколько смогла, а потом понеслась бегом к ближней рощице, в которую ее никогда не пускали. Яркая белая вспышка догнала ее, пробившись сквозь густые кроны деревьев.
* * *
Дитривул бесновался возле ворот.
— Дьявол! Проклятье! Ключи быстро!
Бергалон снял тяжелый замок с длинной цепи и распахнул ворота.
— Все лежала, тихая такая, прямо сердце разрывалось, даже не взглянула на пирожное, — Крима вытирала глаза кончиком фартука.
— Ваша милость, чем хотите поклянусь: я здесь совсем не виноват! — оправдывался Глева. — Я не ожидал от нее! Как бросится на меня! Просто не успел я ее схватить!
— Не размахивал бы веником — она бы и не бросилась! — обвинила его ветреная, переменчивая в своих суждениях Майра. — Ваша милость, это он виноват! Замахнулся на Лилит — она и испугалась!
— Да ты же сама мне сказала, возьми веник! — уличал ее Глева.
— Ты еще скажи, что я велела напугать ее! Кругом у вас Майра виновата: и напугать велела, и дверь не закрыла, а где же вы-то, все были?!
Демон пропускал мимо ушей перебранку своих прислужников. Громко хлопнув крыльями, он ринулся вниз с утеса искать нефилима между скалами. Живого или мертвого. В который раз. Скоро изучит там, внизу, каждый выступ в отвесной поверхности горы, только вот сердце каждый раз замирает от страха и ноет в груди, боится обнаружить лежащую на камнях светлую тень. Дитривул понимал, что, разбив защитный купол, она нарушила двойной силовой барьер и могла привлечь Погонщика, если, конечно, их связь не прервалась. Сработает ли свежая татуировка? Весь в тревожных мыслях, демон кружил в пропасти, проносился над долиной и снова возвращался в скалы, выглядывая светлую фигурку.
— А если он ее не найдет? — вдруг занервничала Майра. — Вы видели? Он опять начал светиться! Вот чертова Лилит! Мало того, что не спишь спокойно ни одной ночи, так еще неизвестно, что теперь будет!
— Прошлый раз у меня рука сгорела до самой кости, — вспомнил Глева. — Как схватил! Таннис накладывала мазь целую неделю, а сколько еще потом болело!..
— В тот раз, Глева, тебе ее, вообще, оторвать надо было, — заметил Бергалон. — Скажи спасибо, что легко отделался.
— Да не собирался я лезть в его бумаги! — огрызнулся молодой демон. — А ключи от сейфа он сам потерял, а я нашел, а он меня за руку!..
— Тихо! — вдруг перебила их Майра.
Все замолкли и прислушались. Крима, которая наблюдала за полетом хозяина, стоя на самом краю скалы, тоже обернулась.
— Что там?
— Тише ты, — махнула рукой горничная. — Мне показалось, кто-то застонал вон там.
— Стойте здесь, — распорядился Бергалон. — Глева, пошли!
Прислужники продрались сквозь колючие кусты терновника, разросшуюся черную бузину, густые заросли деревьев и увидели нефилима. Скомканная фигура лежала вниз лицом, раскинув по земле пробитые крылья. На спине у Лилит расплывалось большое кровавое пятно, вокруг валялись выпавшие перья.
* * *
— Она мертва?
Дитривул мрачно смотрел на ведьму, которая осматривала Лилит. Нефилим лежала ничком на кровати в покоях демона, и не подавала признаков жизни. Одно ее крыло, окрашенное в грязно-бурый цвет, безвольно свисало с кровати, второе — топорщилось рядом с рукой. Преследовавший ее сгусток энергии с Мизерикорда, копья-возмездия неумолимого Погонщика, разворотил ей кости в грудной клетке. Жизнь покидала ее. Тоненькая смятая фигурка лежала плетью на широкой кровати демона, и Дитривул, едва ли не в первый раз в жизни чувствовал себя беспомощным.
— Жива, — старуха, опираясь на свою палку, медленно согнулась перед демоном. — Простите меня, милорд, ничего не вышло. Их связь не прервалась. Я виновата и приму любое наказание.
— Вылечи ее.
— Это бесполезно.
— Вылечи.
— Ваша милость, я повесила защиту на Ваш замок и закрою рану, но рано или поздно Погонщик все равно ее увидит, тем более, она сама рвется убежать. Купол необходимо восстановить, одного заклинания недостаточно, — смиренно оправдывалась ведьма. — Надо было не пожалеть ее и поставить клеймо.
— Ты скажи еще, «я предупреждала», — с тихой угрозой вскинул подбородок демон, поднимая недобрый взгляд на старуху.
Таннис промолчала, только вздохнула. Прикрыв веки, она посылала своему издерганному мальчику успокаивающие импульсы, но не была уверена, что он принимал их. Похоже, впервые за всю его жизнь, Дитривулу было холодно. Его пробил озноб, кожа не сияла пурпуром, а наоборот, стала непривычно бледной. Взгляд черных глаз, полыхающих желтым огнем, не сулил ничего хорошего старухе-ведьме, прослужившей много веков этой семье и единственный раз за все эти годы не сумевшей выполнить желание хозяина.
Ведьма тяжело вздохнула и принялась за дело. Очистила обожженные края раны, вправила позвоночник, разогрела выгнутые ребра и поставила их на свои места, заставила расти молодые ткани, расшевелила забитые сгустками кровеносные сосуды, помогая им очиститься и быстрее разносить по организму нефилима животворящую энергию. Убедившись, что кости закрылись молодыми мышцами, ведьма залила всю раневую поверхность жидким коллоидом, чтобы не допустить попадания инфекции, затем она наложила руки на моментально прижившуюся массу и шептала заклинания до тех пор, пока посиневшая кожа, практически, мертвого нефилима не порозовела, и пока не услышала слабый вздох. Ведьма щедро изливала свою энергию, и, когда глупая нефилим шевельнула крылом, опустошенная Таннис еле смогла добраться до стула.
— Лилит! — демон кинулся к кровати, не глядя не ведьму, упавшую на стул почти в беспамятстве.
Он опасался причинить нефилиму боль по своей неосторожности, поэтому начал нежно обволакивать успокаивающим теплом глупышку Лилит, ведь она так нуждалась всегда в его тепле. Под легкими колебаниями воздуха грязно-бурые перья трепетали, а ресницы нефилима дрожали вместе с ними. Она не шевелилась, лежа на животе, не открывала глаз, только дернулись в слабой улыбке губы.
Аликрада почувствовала благодатный, нежный и бережный огонь демона и улыбнулась, открывая
