Цунами тоталитарной идеологии

который им собственно и довелось донельзя так обыденно существовать, да и средой, в которой они как-никак непосредственно некогда обитали.
И, кстати, вот еще что: большие писатели нисколько не глядят совсем уж безалаберно и праздно на всю ту широкую общественную жизнь, да еще и через те довольно-то большие и весьма увесистые розовые очки…
А также вне всяческих в том каких-либо сомнений авторам художественной литературы никак не обязательно было создавать для какого-либо вполне конкретного индивидуума тот самый донельзя же ирреальный облик всего того полностью помимо всяческих наших ощущений миллиарды лет просуществовавшего мироздания.
Оно вовсе ведь неизменно и наши мысли и чувства для него попросту ничто, но кто-то мыслит иначе, а потому хочется ему разом подчинить все законы мироздания одной уж разве что своей нисколько недалекой воле.
Но эти люди сами тот свой новый мир не сочиняют, а только лишь используют чьи-то чужие фантазии, словно нити для сплетения весьма удобной паутины, находясь внутри которой можно будет видеть яркие розовые сны вместо убогих реалий настоящего и чисто житейского быта.
Но наслаждение духовностью возведенное в принцип никак не является главным недостатком всех истинно творческих людей.
Поскольку, наверное, в этом по большей части повинны именно те, кто попросту почитают писателей не за тех на редкость неординарных людей, а попросту все ими созданное чувственно воспринимают как некие до чего яркие всполохи попросту совсем же неземного света.
И вот этаким людям как раз-таки более чем неизменно и надобно к нему как можно поближе приблизиться, дабы и впрямь полностью разом сходу насытиться чьим-либо необычайно богатым духовным наследием.
Причем именно из-за того, что представители интеллектуальных профессий в своем большинстве ведут себя чисто же подобным до чего вполне безответственным образом краше и светлее жизнь всего общества никак уж точно вовсе не станет.
Свет и темень никак не рождаются из лучшего или худшего, а являются чем-то никак не взаимоисключающе сопутствующим всего и вся в этом мире.
Но кто-то и вправду считает, что при помощи одних только сил души и будет возможно в единый миг развеять в прах все старое и никак никудышное обустройство всего людского общества.
А между тем мы ведь пока и близко никак не сможем одними словами выразить всю главную суть этого мира, да и излишние словопрения его никак не в меру облагораживающие разве что подчас поболее затемняют и впрямь-то сколь непроглядную картину исключительно так обыденно и беспросветно по-мещански мирского существования.
Но это так разве что лишь пока дело касается весьма же широкой моральной стороны, а вот разные житейские хлопоты они при всей своей отчаянно давнишней неумытости и должны быть в самом явном приоритете у тех, кто действительно хочет переменить эту жизнь к чему-либо значительно лучшему.
Причем всякая та совершенно никчемная серая масса тоже имеет право на внимание со стороны интеллектуалов, а в особенности, если последние с ними не столь откровенно весьма благодушно заигрывают, а действительно хоть как-то постараются им вполне на деле помочь действительно вылезти из всей своей до чего и впрямь уютной обывательской лужи…
Но есть ведь между тем и те, кто во всем утрируют западные ценности, никак при этом, не замечая, что за чисто внешними одеждами там более чем явно скрывается откровенно ханжеская подноготная.
А кое-кто вовсе на редкость попросту разом идеализирует духовный мир запада, делая из него нечто возвышенное и совершенно так безоблачно чистое…
И при этом, ясное дело, что все, то давным-давно как-никак навеки кое-кому разом обрыдшее свое - само уж собой чисто сходу становится вовсе как есть до чего нечистым и отчаянно грязным…   
Причем для этаких весьма одиозных воззрений без тени сомнения хватит и того, чтобы всякий тот, кто будет безнадежно же однобоко ориентирован на ту чисто внешне завораживающую западноевропейскую культуру, буквально на все в этом мире глядел разве что только ее близорукими и кривоокими глазами…
И это при том, что западноевропейская (не американская) художественная литература имеет один тот внешний до чего божественный каркас, а внутри там зачастую сплошная темень сытого эгоизма.
Да и слишком ярки и вычурны многие из созданных ей образов, а главное – все эти довольно-то наспех нелепо обрисованные книжные существа имеют подчас совсем этак надежно самим ведь автором произведения, крепко-накрепко заранее закрепленные свойства души и характера!
Они, к тому же, как правило, всецело отдалены от всяческой нашей неистово вездесущей и до чего на редкость немыслимо во всем изощренно корыстной действительности.

11
Причем, конечно, всегда уж есть явная опасность довольно хлипких логических обобщений, однако то вовсе не главная беда.
Самое ужасное, может быть, заключено именно в той всеобщей переоценке ценностей, без тени сомнения постепенно возникающей после всего прочитанного в душах у тех, кто крайне наивно полагает, что западные философы и писатели и впрямь до самой глубины души проникнуты тем, что они порой чувственно вкладывают в свои книги.
А они между тем неотступно горят, тем еще весьма неуемным энтузиазмом наиболее полноценным образом во всех надлежащих красках отобразить вездесущие и всеобъемлющие чувства, так или иначе довлеющие над обществом именно того весьма же короткого временного промежутка их зачастую никак не безбедно бренного существования.
Да и вообще в жизни всего Запада книги играют довольно-то прикладную, развлекательную и вовсе не столь на деле действительно важную воспитательную роль.
И совсем этак явно иначе, то зачастую и вправду происходит в жизни всего уж российского общества, где книги заполняют собой все или почти что все духовное пространство в сознании культурных и духовно развитых людей.

12
И во всем этом, кстати, более чем безупречно проглядывает, то самое вполне же достойное будущее.
А заодно оно и истово до конца ведь еще полноценно реальное, а не то призрачно светлое и близко-то никак несбыточное, празднично книжное бытие…
И именно в том сколь еще только отдаленном грядущем разом затем и окажется значительно поболее места для всего того высокого и возвышенного, чем уж его ныне-то, собственно, есть в это наше никак непростое сегодняшнее время.
Ну а сама та до чего безнадежно бесплодная, как и всецело бессмысленная попытка разом вживлять в будни живой жизни все те немыслимо высокие книжные принципы попросту абсолютно же смехотворно нелепа…
Многие люди слишком так безыдейно примитивны для того самого чисто так всеобъемлющего и всеобщего осуществления на весьма разноликой житейской практике тех и впрямь на редкость незатейливых начинаний, что были выверены на белой бумаге одними теми довольно неясными абстрактно-серыми контурами.
А между тем само же существование людское неизменно потребует к себе истинно трехмерного подхода и массовости в устремлении к чему-либо лучшему попросту уж совсем не приемлет.
Массам повсеместно был нужен один лишь хлеб насущный, светлые идеи их абсолютно никак не интересуют, поскольку им нечто подобное никогда не переварить и вовсе-то внутри самих себя не усвоить.
Хотя может, как есть оказаться и в корне неверным, как и исключительно несправедливым, сколь бездумно так разом же приобщать к канве буквально-то безбрежного житейского существования всех тех из людей, которые если ее и не выше, то, по крайней мере, значительно разностороннее, да и вполне наглядно более чем всецело разумнее…
И все-таки той насквозь не пропитанной всяческими моралистическими бреднями совести то ведь никому и никогда нисколько не прибавляет, а иногда заодно и вынет оно из груди всякую человечность во имя всевозможнейших донельзя светлых «благих нововведений».

13
В то самое время, как душой человека во всем примитивного полноправно заправляют всяческие темные инстинкты, однако они вовсе нередко значительно светлее «святых» заблуждений поневоле, вползающих в душу человека, почти насильственно одаренного мертворожденной мыслью, а в связи с тем и блуждающего в сущих потемках где-то им совсем неловко посеянного житейского ума.
А в особенности все это находит исключительно полноценное свое отображение именно тогда, когда он и сколь еще вполне так бездумно и смело, разом ведь начинает самозабвенно рыскать в трясине идей и начинаний великого, однако и близко не в меру чересчур самовозвысившегося, интеллекта.
Ну а основное «разумное» население земного шара безнадежно так аморфно, а как раз потому никому и не удастся весьма поспешно из него вылепить ничего такого путного и впрямь-то безотлагательно годного для создания той самой донельзя пока уж чисто вот до чего пресловутой великой эры милосердия.
А все, потому что нечто подобное - это никак не миссия нашего до чего безмерно же жестокого времени.
Нет, то попросту так грандиозная сверхзадача немыслимо долгих грядущих тысячелетий, а именно весьма, как есть сколь еще постепенного и неспешного пути вверх, причем безо всяких донельзя нелепых скачков и всполохов именно что изначально полностью безжизненно утопических мировоззрений.

14
И, конечно, кому-то и сегодня без тени сомнения разом же кажется, что, мол, для подобных и впрямь до конца окончательных выводов пока и близко нет, да и не может быть собрано хоть сколько-то как есть предостаточно вполне ведь строго проверенных данных.
Надо, мол, всего-то навсего монументальнее и основательнее разок-другой снова испробовать, весьма на редкость довольно-таки деятельнее применить ко всей той широкой общественной жизни вящие постулаты в точности тех непримиримо ни с чем светлых идей…
И разве что только и всего, что в некоем том совсем этак ином их ракурсе (непременно еще вот учтя все тяжкие ошибки темного прошлого).
И это как раз уж авось именно тогда и чего-либо путное, из всего этого более чем довольно-то вполне стояще, а разом на деле еще когда-нибудь все-таки выйдет…
Причем зодчих, водящих пальцем по небу грядущего вселенского счастья, вовсе-то и близко никогда не волновали, да и до сих пор совершенно так не озадачивают… все те человеческие жертвы, что были принесены на алтарь безумной страсти ко всем тем искрометно стремительным, а еще заодно и чрезвычайно на редкость немыслимо скоропалительным переменам.
А между тем сколь на редкость, бездумно играя с человеческой природой в сущую чехарду идей, можно было, в принципе недолго думая, и совсем с проторенного пути на самые долгие века крайне вот беспечно и безответственно разом съехать…

15
Однако отчего это автор вообще уж решил, что средний представитель всего человечества пока еще в каком-либо чисто умственном плане абсолютно же безлико сер?
А потому и нуждается он никак не в поводке, резво тянущем его в некое светлое и доброе грядущее, а куда вернее – в стальном наморднике, суровой силой сходу надетом на всю ту и по сей день в нем до чего только вдосталь имеющуюся и впрямь-то самую первозданную дикость?
Ну, так для подобного рода умозаключений сам подход был необходим всецело уж на