Белоснежная маска

заключении - за закрытыми дверями в комнатах с мягкими стенами. 

Лишь изредка сквозь закрытые окна доносились до слуха гулявших в саду леденящие душу вопли, принадлежавшие томящимся взаперти и доведённым до отчаянного исступления обитателям одиночных комнат. Лишившиеся разума, теряющие остатки сходства с человеческими существами, они мечутся по комнатам, бросаясь на стены и оконные решётки. Иногда раздаётся из-за тяжёлых дверей чудовищный вой, от которого не по себе становится даже видавшим виды врачам, обходящим эти тёмные коридоры, за дверями которых находятся те, кто уже давно утратил всякую надежду. В их безумных глазах отражается первобытный, животный ужас, за которым лишь ночь, мрак, кромешная чернота. Их лица несут на себе печать невероятных, чудовищных видений. Здесь есть те, чьи души навсегда искалечены войной, кто был вынужден своими руками убивать и, не выдержав этого, сошёл с ума. Но есть здесь и те, кто не выдержал, совершенно сломавшись под гнётом иных, самых разнообразных и ужасных обстоятельств. Здесь они находили своё последнее земное пристанище.

Выйдя из коридора, Анаита стала искать глазами своего пожилого дядюшку, ради которого она сюда пришла. Заметив его в отдалённом углу сада одиноко сидящим на зелёной скамейке, она последовала туда. В саду в этот час, несмотря на присутствие значительного числа людей, было тихо и спокойно. Из-за высившихся вдоль забора кипарисов можно было видеть вздымавшийся от полей густой туман и черневшие вдали деревья, терявшие свои последние листья.

- Человек со звездой, - вдруг произнёс дядюшка, глядя куда-то вдаль, когда Анаита сидела рядом с ним на скамейке.

- Что?

- Человек со звездой когда-то тоже был здесь. Он и теперь иногда ещё здесь бывает. Его многие видели.

- Что? Кто он? – спросила девушка, не на шутку встревоженная словами дяди. – Пожалуйста, расскажи!

Но дядя снова погрузился в задумчивое молчание, а девушка вдруг обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Затем она увидела в тумане в под деревом в дальнем углу сада чью-то фигуру в сером, и Анаите показалось, что взгляд незнакомца направлен именно на неё. Однако через несколько мгновений странное видение как бы всколыхнулось и исчезло в осеннем тумане. «Наверное, кто-то ходит в тумане под этими деревьями», подумала девушка, вздохнув.

Проведя в саду около получаса, Анаита попрощалась с дядюшкой и направилась к выходу. Вновь пройдя по тёмному и пустому коридору, она вышла из здания с огромными белыми колоннами и направилась на железнодорожную станцию. На улице вечерело, и всё погружалось в сумерки. Недалеко от станции находилась старая часовня с белыми стенами. Окна полутёмной часовни, где всегда горели свечи, светились в густом тумане неярким светом. Подойдя к порогу часовни, она накинула на голову свой лёгкий платок и, открыв деревянную дверь с металлической ручкой, вошла внутрь.

Внутри старой часовни было тепло. В полутьме над горевшими свечами строго смотрели лики образов, а наверху, под куполом, сгущалась осенняя тьма, в которой тонули прекрасные фрески. Остановившись перед иконой Спасителя, она зажгла и поставила привезённую с собой дешёвую восковую свечку, а потом, закрыв глаза и поднеся к губам сложенные ладони, о чём-то долго молилась. Вдруг что-то заставило девушку открыть глаза, и она взглянула вверх, и Анаите на миг показалось, что из зашевелившейся тьмы под куполом на неё смотрит та же самая жуткая белоснежная маска, которую она уже видела до этого, однако в следующее мгновение тёмное видение пропало. «Господи», произнесла Анаита, перекрестившись и опустившись на колени, «защити меня». В часовне кроме неё не было ни души, но девушке неизвестно отчего было страшно. Однако, взглянув ещё раз наверх, она ничего там не увидела. «… и избави нас от лукавого. Аминь», произнесла она и, перекрестившись, поднялась и вышла из часовни.

Когда она вышла из часовни, на улице уже было темно. Издали раздался гудок приближающегося поезда, а вскоре послышался стук колёс. Анаита поспешила на станцию, где горели в тумане фонари и множество людей ждало поезда. По дороге на станцию Анаита ещё раз с тревогой оглянулась на пригорок, где стояла старая часовня, и лишь тусклый свет в окне блеснул ей сквозь туман. Часовня тонула во тьме и густом тумане, как далёкий корабль, плывущий неведомо куда в бескрайних просторах ночного моря. На дороге за Анаитой никого не было. «Слава Богу», думала она. Девушка знала, что вернётся сюда не раньше следующей недели, и эта мысль всё же несколько успокаивала её.

Едва Анаита успела зайти в вагон, двери поезда закрылись, и вскоре за окнами замелькали тёмные силуэты домов, деревьев и фонари на столбах. И только в поезде смогла она вздохнуть наконец с облегчением.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Это произошло во время премьеры нового балета, в котором Анаита должна была выступать в главной роли. Недавно отреставрированный великолепный театральный зал поражал своими блеском и роскошью. Над рядами бордовых сидений висела огромного размера позолоченная люстра, светившаяся тысячами ярких электрических огоньков. Огромный и тяжёлый кроваво-красный занавес должен был вот-вот открыться, чтобы явить публике обещавшее быть незабываемым балетное представление, озаряемое светом восходящей звезды, которой была Анаита.

Стоя за кулисами, она посмотрела на висевшие на стене новые электронные часы – её выход должен был состояться ровно через семь минут. К обычному перед выступлениями волнению примешивалось ещё некое необъяснимое тёмное предчувствие, появившееся у неё ещё утром и усилившееся в течение дня, и она не понимала, в чём же дело. По сценарию она в этот вечер впервые должна была танцевать главную партию в балете, действие которого происходило во времена древних царей. В этой трагической истории о несчастной любви она должна была играть роль дочери царя, вследствие коварных интриг иностранных держав объявившего войну соседнему царству. Согласно сценарию, дочь царя, влюблённая в принца соседней страны, открыто выступает против решения отца и пытается убедить его остановить войну, а потом, когда это не удаётся, призывает военачальников не выполнять приказы своего отца. С помощью одного из военачальников ей удаётся бежать в соседнюю страну, однако шпионы царя находят её и лишают жизни. Роль принца соседнего государства должен был играть Рамон.

Странно и тревожно было то, что Рамон до сих пор не появился за кулисами, из-за чего выступление грозило сорваться, хотя Рамон, согласно сценарию, появлялся лишь во втором акте балета. В мрачном настроении пребывал руководитель балетной труппы. Все спрашивали Анаиту о Рамоне, и всякий раз она отвечала, что ничего не знает о нём. Она говорила правду. Однако за три минуты до выхода вся балетная труппа вздохнула с облегчением, потому что Рамон появился наконец в коридоре балетного театра. «Быстрее, быстрее!», закричал, увидев его, руководитель балетной труппы. «Где ты ходишь, позволь спросить? Ты не знаешь, сколько сейчас времени?», кричал он, однако крик его вскоре был заглушён раздавшейся в зале музыкой, после чего Рамон быстро прошмыгнул в гримёрку. Выступление началось.

Как заворожённые, следили зрители за лёгкими, летящими и полными страсти движениями Анаиты, когда она среди прекрасных звуков музыки с лёгкостью бабочки кружилась в воздухе, словно на крыльях ветра далёкой волшебной страны. Иногда начинало даже казаться, что Анаита была не человеком, а спустившимся на землю из далёких небесных долин ангелом с невидимыми крыльями – невидимыми потому, что их неземное огненное сияние неизбежно ослепило бы смотрящего на них. Анаита была прекрасна, и в этот вечер от неё невозможно было оторвать взгляд. Вскоре после начала выступления первоначальное волнение прошло, и Анаита была несказанно рада тому, что всё идёт так удачно. Взлетая над сценой, она и думать забыла о Рамоне, хотя и должна была танцевать с ним во втором акте балета. Она не хотела думать о нём.

Уже в самом конце первого акта, когда Анаита танцевала посреди сцены, что-то заставило её поднять глаза и взглянуть на висевшую под потолком огромную люстру, и ей показалось, что кто-то смотрит на неё из темноты, хотя она и не видела никого в этой тёмной вышине из-за света на сцене. Она смотрела вверх, и мрачное предчувствие вновь охватило её, и вдруг, когда Анаита взлетела вверх по лестнице и остановилась у декорации, изображавшей ворота, через которые она должна была покинуть город, девушка с ужасом заметила, что тьма в зале зашевелилась. Всего через мгновение кто-то тёмный в струящемся плаще и жуткой белоснежной маске с золотой звездой уже летел ей навстречу из зала, и Анаита узнала в незнакомце ту же фигуру, которая преследовала её на улице, когда она возвращалась поздним вечером домой. Духовые взвизгнули, оборвав музыку, и оркестр замолк. В руке незнакомца сверкнуло лезвие кинжала. Вне себя от ужаса, Анаита вскрикнула и побежала вниз по лестнице. Не успела она добежать до конца, как свет на сцене внезапно погас, и весь зал погрузился в кромешную темноту, где не было видно ничего. Затем послышались какие-то крики, в зале началась суматоха и паника – все поняли, что произошло нечто непредвиденное, хотя кто-то поначалу и принял полёт человека в струящемся плаще за часть представления. Некоторые выбегали из зала, напуганные страшным происшествием. Потом свет неожиданно вернулся в зал – снова зажглась тысячами ярких электрических огоньков огромная люстра, и тут оставшиеся в зале увидели неподвижно лежащую под лестницей Анаиту. Вскоре на сцене появился доктор с чемоданом. Склонившись над Анаитой и раскрыв чемодан, он достал из него бутылочку с нашатырным спиртом, затем смочил им кусок ваты. Вдохнув нашатырного спирта, Анаита очнулась, и тут же тяжёлый кроваво-красный занавес опустился на сцену. Очнувшись от обморока, Анаита ещё долго не могла прийти в себя. Продолжать представление уже не было никакой возможности, балет был сорван.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Доктор Эфрам, терпевший обрушившиеся на него неудачи, надеялся, похитив Анаиту и потребовав у её родителей немалый выкуп, значительно поправить своё положение. Доктор думал, что в лице человека в чёрном плаще нашёл себе послушное орудие, но всё оказалось гораздо сложнее, чем предполагал учёный старик. А заходивший к нему молодой человек, в свою очередь, чувствовал, что верить Эфраму нельзя. Он решил дождаться отсутствия Эфрама, чтобы пробраться в его дом и выкрасть злополучные снимки.

Человек в чёрном плаще знал, где наводить справки. Он знал, что доктор не всё своё время проводит внутри квартиры. Раз в день Эфрам отлучался в магазин, где продавались изготовленные им эликсиры - обычно во второй половине дня. Молодой человек отправился к дому доктора и, спрятавшись за углом, стал следить, когда он выйдет из дверей. На улице моросил осенний дождь. Серые тяжёлые облака нависали над узкими лабиринтами тёмных улиц старого города, где находилось жилище доктора Эфрама. Медленно и лениво тянулось время. Наконец, когда молодой человек уже окончательно продрог под серым холодным дождём, он вдруг увидел выходящего