матери в Москву. Анна Илларионовна одобрила – В большом городе легче будет затеряться.
На следующий день Таисия с дочкой на пригородном поезде отправилась в Тихвин, к сыну, а оттуда вечером следующего дня выехала в первопрестольную.
Москва встретила их снежной крупой и бодрящим морозцем. Тётушка жила с мужем на Воздвиженке и очень обрадовались гостям. Таисия рассказала старикам, что случилось с ней в Ленинграде. Их вся эта история не очень напугала, но на всякий случай решили, что будет лучше, если она с дочкой поживёт в Барвихе на даче.
- Дров там полно - пояснил дядя - печь замечательная. Это близко, полчаса пригородным поездом. И от поезда до дачного дома десять минут пешком. На следующий день рано утром все вчетвером отправились в Барвиху. Очистили от снега дорожку к дому , затопили печь. Через час уже было тепло, не смотря на то, что дом был не маленький.
Таисия с дочкой стали жить на даче, изредка наведываясь в Москву за провизией. Тоня ходила в Барвихинскую семилетнию школу. Таисия устроилась в поселковый фельдшерско - акушерский пункт медсестрой. Фельдшером там работал семидесятилетний старик Иван Пахомович. Человек добрый, но весьма угрюмый.
Царские десятки Анны Илларионовны остались так и не потраченными. Таисия передала их на хранение тётке. Там же в Барвихе, через какое-то время, она познакомилась со своим четвёртым мужем Павлом Александровичем Лискевичем. Произошло это так. В один прекрасный день в дверь довольно громко постучали. Таисия открыла и увидела высокого военного. Он сказал, увидя её
– Похоже, я не туда попал. Мне нужна дача Ивана Тереньтьева. Не знаете где это? - Перепуганная Таисия только отрицательно помотала головой, но даже слова не смогла из себя выдавить. – Ага, понятно. Усмехнулся военный, рассматривая её. Затем развернулся и ушел. Через три часа он вернулся. Чувствовалось, что был уже немного навеселе. – Знаете зачем я вернулся?- спросил он - хочу вас пригласить в нашу компанию. Мы новые звания обмываем. Так сложилось, что все там парами, а я один. – Нет, я не могу дочку одну оставить - возразила Таисия. – А и не надо оставлять, там тоже есть детишки. Пусть и она идёт. – Послушайте, да я ведь вас вижу первый раз, чего же я пойду куда-то. – Зовут меня Павел и видимся мы с вами уже второй раз. И скажу прямо, вы мне очень нравитесь. – Вы бы хоть спросили, свободна ли я, не замужем ли? - Да я знаю, что свободна. Соседка сказала, что вы с дочкой вдвоём живёте. Таисии, честно говоря, за время пребывания на даче, ужасно надоело одиночество, она истосковалась по общению с людьми. С Иваном Пахомовичем разговор не получался. Он целый день мог не проронить ни слова. Он и с больными на разговоры время не тратил и без этого знал, что от него хотят.
Павел же производил впечатление порядочного человека. – Ладно, уговорили. Только нам с дочкой переодеться нужно. Вы нас не ждите. Мы сами придём. Вы только укажите куда. – Лучше я подожду, а то заблудитесь ещё. Через несколько минут втроём они отправились на соседскую дачу. Там были ещё трое военных с женщинами. Познакомились. Для Тони нашлась подружка. Дети ушли играть в другую комнату. Стали танцевать под патефон. Мужчина не отпускал Таисию ни на шаг. Смотрел на неё влюблёнными глазами. Разошлись поздно вечером. А на следующий день утром Павел пришел свататься. Таисия была в полной растерянности. С одной стороны в её положении глупо было отказываться от такого покровителя, но с другой то, что она находилась в розыске и её могли каждую минуту арестовать, являлось серьёзной преградой. Она честно рассказала Павлу о том, что не свободна, что муж арестован в Ленинграде и до этого она ещё была дважды замужем. Павел задумался на мгновенье, потом записал данные мужа, пообещал всё выяснить, после чего уехал. Таисия вышла провожать и обнаружила, что его ожидала машина. За рулём сидел водитель в военной форме. Как только машина уехала, Таисия собралась в Москву к тетке. На душе было тревожно.
Тетушка выслушала новость и пришла в восторг
– За военным вы с Тоней будете, как у Христа за пазухой,- с сияющим лицом сообщила она – лет-то сколько ему?
– Не знаю, лет сорок примерно.
– А звание какое у него? - поинтересовался дядька.
– Не знаю. Я дядя в званиях ничего не понимаю.
– В петлицах, вот здесь у него на гимнастерке что приколото?- не успокаивался старик.
– Поплавки красненькие по два с каждой стороны.
– Ромбики?
– Да, кажется ромбики.
– Ну, тогда поздравляю, Тася, ты генерала подцепила, милая. Два ромба - это комдив.
Но Павел Александрович оказался не комдивом, а старшим майором государственной безопасности. Вечером того же дня он перевёз Таисию с дочкой в свою трёхкомнатную квартиру на Смоленской улице, сообщив, что препятствий для совместной жизни нет. И с этого времени началась её странная жизнь с этим человеком. Иначе такую жизнь трудно было назвать. Утром он уходил на службу, днем возвращался, чтобы поспать два часа, потом вновь отправлялся на службу и мог вернуться в четыре, пять часов утра. Он укладывался спать, но в девять утра, не зависимо от того во сколько уснул, вставал, брился и уходил на службу. Раз в неделю, в субботу, Таисия на служебной машине ездила в закрытый магазин отовариваться продуктами на неделю. Все продукты стоили копейки , но ничего платить не надо было. В кассе записывали потраченную сумму на фамилию мужа. Когда нужно было что-то из вещей, ей выписывали пропуск в так называемую базу. Там можно было выбрать что угодно. От постельного белья, до радиоприёмника. Таисия приобрела даже американскую холодильную машину.
Тоня ходила в хорошую школу. Училась она отлично, вступила в комсомол, была активисткой и мечтала о поступлении в медицинский институт. Она была так хороша собой, что со школы её провожали мальчишки гурьбой. А утром непременно несколько человек поджидали в подъезде, чтобы нести до школы её портфель. С Павлом Александровичем она практически не пересекалась. В воскресенье, когда он бывал дома, она уходила по своим комсомольским делам. Вечером делала уроки в своей комнате. Павел Александрович, глядя на неё, как-то сказал жене
– Слишком красивая! Такие не бывают счастливы.
Первый год после того, как началась совместная жизнь Павла и Таисии, чекисты частенько ходили друг к другу в гости, где выпивали, танцевали и просто веселились. Но постепенно подобные мероприятия прекратились совсем. Время от времени к ним в гости захаживал капитан Витя Кочетков, милейший человек, рубаха парень. Но и он задерживался на час, два, не больше. Муж объяснил всё просто. Новое начальство встречи сотрудников не одобряет. Но с Витей было не так всё просто. Ему нравилась Антонина. Ради этой девочки он приходил к Лискевичу. Он влюбился в подростка, да так, что ни о ком другом не мог думать. Он ненавидел себя за это, но ничего с собой поделать не мог. В это время Павел предложил Таисии работу в токсикологической лаборатории. По существу это была работа провизора. Лекарства и химические препараты находились на строжайшем учёте. Руководителю лаборатории, профессору Майроновскому, нужна была медицинская сестра, которая бы была воплощением порядка. Таисия вполне его устроила даже после того, как призналась, что в социальном отношении не очень подходит для работы в учреждении госбезопасности.
– Вы главное порядок железный тут наведите, а об остальном я побеспокоюсь.
И она организовала в лаборатории идеальный порядок. Впервые за многие годы Майроновский был спокоен за свою работу. Вообще это был человек странный, как большинство людей увлеченных научными изысканиями. Его кабинет был обклеен черной бумагой. Источником света была единственная лампочка, расположенная над столом. В минуту откровенности профессор как-то сказал Таисии
– У нас в лаборатории ошибок быть не может. Совершенно. Любая ошибка - это смерть. К тому же я - Майрановский Григорий Моисеевич, а скажем не Павлов Иван Петрович, которому всё простят и подопытных беспризорников с фистулами на слюнных железах, которые уродуют лицо, и осложнения после них с летальным исходом. Мне ничего не простят, всё припомнят. Нам с вами это нужно всегда помнить.
В этот же период времени сам Павел Александрович всё чаще стал приходить со службы с запахом спиртного. Чувствовалось, что он напряжен и порою реакция его на простые вопросы жены была неадекватной. Правда, он быстро отходил и чистосердечно извинялся, объясняя вспыльчивость спецификой службы. Впрочем, Таисия хоть уставала от необычного режима, успокаивала себя тем, что живёт она, как у Христа за пазухой. Что обижаться на то, что у человека порой сдают нервы. С кем не бывает.
В начале тридцать седьмого года Павлу Александровичу присвоили следующее звание досрочно. Теперь он стал комиссаром государственной безопасности третьего ранга. Зарплата увеличилась почти вдвое. Но радости ему это не принесло. Он стал ещё угрюмее и раздражительнее. Обмывали награды у Николая Ивановича Ежова на даче в последний месяц лета. Шеф произнёс тост длинный и вполне ожидаемый. Выпили за товарища Сталина и членов политбюро, поаплодировали. Выпили за товарища Ежова, сталинского наркома. Затем за родителей наркома и его жену. Тостов было довольно много, Таисия смотрела на Ежова. Он не пропустил ни одного, но практически не пьянел, и это было удивительно при его субтильном телосложении. Наконец, поехали домой. Вместе с ними в машину влез изрядно подвыпивший Витя Кочетков. Он не получил нового звания и, как показалось Таисии, был этим слегка уязвлён. Перед тем, как выйти из машины, когда подъехали к его дому, Витя предложил всем подняться к нему
– Выпьем ещё раз за жену наркома - редкую шалаву, за его папу - содержателя притона, за его маму - литовскую бандершу. За него самого выпьем, за пидора двуствольного.
– Тебе, Витёк, уже достаточно. Решительно выталкивая приятеля из машины, сказал Павел Александрович. Когда поехали дальше, очень внушительно предупредил жену
– Ты этого не слышала. Запомни хорошенько, не слышала, спала, потому, что много выпила.
Через несколько дней, после того, как Павел Александрович ушел на работу, в их квартиру пришли с обыском. Самое удивительное было то, что обыском руководил Витя Кочетков. Когда закончили обыск, Витя предложил Таисии одеться
– С нами поедешь. Есть о чем потолковать. На двери кабинета, куда её ввели, висела табличка П.А. Лискевич. Таисия несколько приободрилась, ожидая, что сейчас войдёт муж и прекратит этот кошмар. Но из двери, скрытой в деревянной панели, вышел Витя с неизвестным сотрудником. Витя сел за стол, сбоку от него уселся неизвестный
– Ну, давай, начнём с самого рождения. Где родилась? Кто родители, кто первый муж, кто второй и до сегодняшнего дня. Таисия начала рассказывать то, что от неё требовали, а сама смотрела на Виктора, этого милягу, добрейшего парня и не узнавала его в сидящем напротив человеке. Когда дошли до «сегодняшнего дня», Витя спросил, неожиданно перейдя на вы
– Вы помните, что говорил ваш муж в машине, когда вы подвозили меня от Н.И. Ежова?
– Нет, не помню.
– Не помните. Давайте я вам помогу. Речь шла о Н.И Ежове, его жене и родителях.
– Витя, но я действительно не помню никаких
