Виталий отпустил такси, придирчиво оглядел неуловимо изменившуюся за три года улицу и легко пробежался по дорожке к помпезному крыльцу несовременного коттеджа. Кивая в ответ на радостные приветствия, ничего не говоря и не спрашивая, молодой человек отдал в чуткие руки прислуги чемодан, сбросил куртку и, разматывая на ходу длинный белый шарф, взлетел по лестнице на второй этаж.
Бабуля, как он и ожидал, сидела в любимом кресле напротив панорамного окна её комнаты и любовалась первыми красками осени, полыхающими в саду.
– Виталик! Душа моя, как я рада тебя видеть! Самое время навестить пенаты,– улыбалась Фаина Петровна, протягивая навстречу гостю тонкокожую с выпуклыми венами руку, – опостылела тебе Германия? На родину потянуло?
– Я на каникулы. Отец улетел? – поинтересовался Виталий.
– Да, дружок. Он был в воздухе, когда это случилось. Сейчас в Китае. Возвращаться нет смысла, врачи делают, что могут. Как мама?
– Лучше всех. Мои приятели, увидев нас вместе, просят познакомить с сестрёнкой.
– Опять делала операцию?
Виталий скорчил смешную рожицу, не желая развивать тему, ногой пододвинул ближе к бабушкиному креслу низкий пуфик, обитый вишнёвого цвета бархатом с золотистым витым шнуром. Сел, примостившись у её ног, и сказал:
– Как в детстве.
– Рада, рада, что ты бросил мальчишеские обиды и всё-таки приехал.
Внук не отвечал, разглядывая клён, раскрашенный безумным импрессионистом. Фаина Петровна заговорила наставительно:
– Что бы ни случилось между родителями, ты сын и того, и другого. Нельзя принимать одну сторону.
– Что с Анжелой? Скоро её выпишут? – спросил он.
– Виталечка, что ты хочешь от старухи? Добраться до клиники я не могу, по телефону ничего толком не выпытаешь. Помощница Витеньки занималась, лучше тебе её расспросить.
– Молодая?
– Кто?
– Новая отцовская помощница.
– Душа моя, не ершись. – Фаина Петровна потрепала внуку волосы. – Как всё-таки мать настроила тебя.
Виталий встал, прошёлся по комнате.
– Никто меня не настраивал. Разговаривал я с этой помощницей по скайпу. Манерная донельзя. Что-то у отца вкус портится, по-моему.
В дверь постучали. Хозяйка обернулась:
– Кто? Что надо?
Зашёл охранник.
– Фаина Петровна, там полиция.
Виталий и Фаина Петровна молча смотрели на мнущегося в дверях мужчину.
– Лейтенант, кажется, Саврасов.
– И что нужно этому Кажется-Саврасову? – спросил Виталий.
– Они Вику ищут Топилину.
– Няню? – удивилась Фаина Петровна, – Виталечка, помоги.
Внук подал ей руку. Опираясь на неё, пожилая женщина пошла к выходу.
Полицейскому не позволили вломиться в детскую. Расположились в гостиной на первом этаже. Лейтенант недавно начал службу, он заметно волновался, отчего вытянутое лицо его, сохраняя нарочито строгое выражение, существовало независимо от тела – нога отстукивала сбивчивый ритм, пальцы рук то сжимались в кулаки, то резко расправлялись.
– Что надобно полиции от няни моего внука? – спросила Фаина Петровна, усаживаясь в кожаное кресло, и мягким жестом указала на место напротив.
Лейтенант стремительно шагнул к другому креслу, сел и ловко выхватил фотографии из внутреннего кармана куртки. Снимки легли на столик, стоявший между ними, скользнули ближе к женщине. Виталий успел заметить на фото фиолетовую переноску с младенцем.
– Наш Славик? – Фаина Петровна нацепила на нос очки, которые держала золотая цепь хитрого плетения. – Нет не Славик. Этот крошечный. Славик, хоть и недоношенный родился, но личико щекастое. Не наш. Ошибка какая-то.
– Понятно, не ваш, – заговорил лейтенант, голос у него оказался юношеский, – подкидыш. Мать бросила. Ищем её.
– Почему вы ищете её тут?
– Есть показания свидетелей, что Виктория Топилина ходила беременной, а потом её видели без живота, а вот младенца…
– Какая чушь! – возмутилась Фаина Петровна, – знали бы эти свидетели, как она о чужом ребёнке заботится, не делали таких безумных предположений.
– Лейтенант, – заговорил Виталий, – вы теряете время.
Полицейский пожал плечами.
– Допросить Топилину я должен в любом случае.
Послышались шаги. По лестнице спускалась красивая брюнетка, стройная и пышногрудая. «Как отец любит», – пронеслось в голове у Виталия. Саврасов медленно поднялся, не отводя удивлённого взгляда от шикарной женщины, которая могла быть моделью, артисткой, стюардессой, секретаршей, но никак не няней. Голос у неё оказался резковат и не годился для колыбельных и прибауток:
– Простите м-м-м…
– Лейтенант Саврасов, – представился полицейский.
– Простите, лейтенант, мне нужно было уложить ребёнка. Его мать в больнице, я не могу оставлять мальчика ни на мгновенье. Пожалуйста, задавайте ваши вопросы побыстрее.
– Посмотрю за братишкой, – сказал Виталий, – где детская?
Проследив за жестом бабушки, он кивнул и пошёл к лестнице.
– Руки помойте, – крикнула вслед ему Вика.
Виталий подавил желание зажать ухо. «Ну, и звонкая!» Новорожденному отвели комнату, в которой раньше жила мама Виталия. Здесь всё поменялось до неузнаваемости. Малыш посапывал в кровати под балдахином нежно-сиреневого цвета. Дальний угол был отведён под игрушки, которые могли понадобиться мальчику не раньше, чем года через три. В другом углу высился стеллаж забитый упаковками с памперсами, рядом пристроился комод, над ним висела полка. Виталий взял с полки коробку детской смеси. Заглянул внутрь. Использовано меньше четверти. Ещё две коробки стояли запечатанными. Вспомнилось, как его мать кичилась тем, что кормила сына грудью. Почему-то слышать её рассказы о беременности, родах и вскармливании было всегда неловко. Но это всё же лучше, чем экскурсы в историю отцовских измен.
Вернув коробку на полку, Виталий подошёл к спящему ребёнку.
– Славик, – шепнул, – привет, брат.
– Витали Викторович, – зашептали за спиной, – вас Фаина Петровна зовёт.
Виталий кивнул и, стараясь не смотреть на формы прекрасной няни, выскользнул из комнаты.
Бабушка сидела в гостиной одна.
– Чем-то на меня похож, честное слово. На фотках, где мне месяц, реально, один в один. Надо же, всегда говорили, что я – вылитая мать, а матери-то у нас разные.
Фаина Петровна подняла взгляд на внука:
– Подай пульт, дружочек. Лейтенант сказал, сейчас сюжет по НТВ будет про подкидыша.
Виталий принёс пульт и сел на подлокотник бабулиного кресла, обняв её за плечи.
– И чем закончилась беседа?
Фаина Петровна коротко махнула рукой, как делала всегда, если внук задавал глупые вопросы:
– Конечно, девочка не виновата. У неё была проблема с гормонами, поэтому располнела. Лечилась, сидела на диете, занималась спортом, вот и вернула форму. Чего только люди не придумают от зависти. Смотри-смотри! Показывают.
На экране телевизора появилось улыбающееся личико младенца.
– Бедняжка. Какой хорошенький!
Голос диктора вещал:
– Найденный мальчик здоров, одет в чистый комбинезон. Осмотрев его, медики пришли к выводу, что младенец был рождён в хороших условиях не без помощи профессионалов. Сейчас идёт проверка во всех родильных отделениях, где могла находиться женщина, бросившая своего ребёнка сразу после выписки.
– Этот тоже на меня похож, – хмыкнул Виталий, – наверное, все младенцы на одно лицо.
– Не придумывай!
– Так что же наш лейтенант? Потребовал справку эндокринолога?
– Вика сама предложила сделать анализ ДНК, чтобы полиция убедилась: она никакого отношения не имеет к подкидышу.
– Логично. Но это дорого, наверное.
– Я дам денег. Главное, чтобы девочку не дёргали. Ей Славиком надо заниматься, а не по допросам и очным ставкам бегать.
– Ясно. Тебя проводить в комнату?
– Нет. Здесь дождусь бригаду.
– Какую ещё бригаду?
– Так анализы приедут брать. Рассеянный ты какой-то, с дороги. Иди-ка, дружок, на кухню, Наташа тебя покормит.
На кухне хлопотала кухарка – пышная, но ловкая сорокалетняя женщина с зализанными и убранными в пучок каштановыми волосами.
– Виталя! А я-то думаю: зайдёт, не зайдёт наш соколик!
– Здравствуй, тёть-Наташ!
– Здравствуй-здравствуй! Дай, я тебя обниму! Совсем. Совсем стал мужчина!
Кухарка обхватила Виталия, прижав щёку к его груди и, спохватившись, отпрянула.
– Голодный, поди!
– А то! В самолёте не разбежишься.
Наталья засуетилась. Включила кофеварку, достала из холодильника нарезку, помидоры, авокадо, сыр и маслины.
– Помню-помню, как ты любишь. Сейчас салатик организую.
– Спасибо, – улыбнулся Виталий, вспоминая то чувство, которое охватывало его на кухне, когда он возвращался после школы и сразу бежал к тёте Наташе, – сама как поживаешь?
– Нечем хвастать, – вздохнула кухарка и провела запястьем по блестящему лбу, – маму твою добрым словом вспоминаю. Она, хоть и не простая была, но с прислугой по-человечески.
– У-у, – прогудел Виталий, откусывая бутерброд.
– С Анжелой-то тяжеловато, а уж про новую, вообще молчу.
– Какую ещё новую? – чуть не подавился Виталий.
– Да няню! Что б ей не хворать! – это было одно из самых страшных ругательств тёти Наташи.
– Что с ней не так?
– Из неё няня, как из меня английская королева! Чисто принцесса марсианская ведёт себя.
– Хм. Не заметил.
– Ага! То ей нельзя, это ей не хочется. Суп гороховый не смей варить, виноград не приноси, капусту квашеную она не ест. С бывшей хозяйкой, даже когда она грудью кормила, я так не мучилась! Ой, извини, Виталя, знаю, ты не любишь.
– Ладно, не переживай, тёть Наташ, Вика здесь не задержится.
– Это почему?
– Анжела не потерпит красотку в доме.
– Чем же она красотка? – возмутилась Наталья и выставила вперёд локти, прижав кулачки к ключицам, – разве что вот!
Виталий заливисто рассмеялся:
– Тебе ли завидовать?
Кухарка тоже засмеялась, всплеснув руками.
– Спасибо, тёть Наташ, накормила, развеселила. Пойду, вещи разложу.
–
|
Возможно как-нибудь выберу час-другой и доведу до ума рассказ. Хотя, детективы -- не моё. Не люблю читателям мозги пудрить. Или не умею 
и разрешили ситуацию относительно мирно
- Виталик не мог считаться отцом ребенка по результатам экспертизы. Она должна была выявить родство, но не отцовство.
- Зачем "бедная женщина" мучилась долгие годы? Почему бы ей не сделать анализ ДНК тоже?)))
И вообще, у олигархов давно уже модно не доверять девицам и делать экспертизу отцовства. При этом берется обязательно образец ДНК не только у отца, но и у матери.
И еще: когда женщина подозревается в преступлении по отношению к новорожденному, ее осматривает гинеколог и без труда устанавливает факт недавних родов. Все. Ей только остается ответить на вопрос: Куда делся ребенок?