Привычка жить

очнулась и таращилась на Димку огромными глазищами, в свете луны похожими на осколки обсидиана.
- Очухалась.- Констатировал Димка.
- У меня голова болит, и руки очень сильно затекли.- На чистейшем русском языке сказала пленница. Проморгавшись, и вернув на место отпавшую челюсть, Димка спросил:
- Ты откуда знаешь русский?
- Расскажу, если ослабишь верёвку.
   Димка, от природы обременённый излишним любопытством, подошёл и слегка ослабил путы на руках. Девушка начала рассказывать:
- Я из Союза. Меня дядя продал в жёны вонючему козлу, которому твой напарник голову отрубил.
- А как зовут тебя?
- Айгюль.
   Неожиданно из тени вынырнул Башкир.
- Испанец, иттить твою кочерыжку! Тебе сказано было фишку сечь, а не беседы с пленницей вести!!!
- Башкир! Она русский язык знает! Она из Союза! Её насильно сюда продали!- Затараторил Мигель.
- Мигелито, отсюда до границы,- рукой подать. Здесь чуть ли не каждый второй с той стороны. И каждый может душещипательную истори…- Пленница метнулась к Ваське с небольшим ножом в руке. Упала на спутанных ногах. Не дотягиваясь до живота, вонзила нож в ногу Башкиру. Тот отпрыгнул, машинально заканчивая фразу:- …ю рассказать.
 
   Десяток секунд Башкир стоял молча, разглядывая пленницу корчащуюся на земле и нож, торчащий из ноги. Затем скосил взгляд на напарника.
- Знаешь. Ты мне сразу, ещё в Новосибирске не понравился. Как увидел тебя, так сразу и подумал: «Это огромная куча неприятностей. В парадном мундире и с дорогущим дипломатом в руке». Но вот чего не ожидал, так что ты меня клоуном выставишь.
   Васька присел на бруствер. Своим НРом распорол штанину и осмотрел всаженный нож. Вроде ничего фатального. Кровь текла, но не сильно. Вынул из разгрузки индпакет, затем резко выдернул нож. Кровь заструилась сильнее, но ничего страшного не случилось. Крупные сосуды были не задеты. Пока Васька занимался врачеванием, Мигель метнулся к девушке и заново связал ей руки. Подойдя к напарнику, спросил:
- Башкир, что с ногой?
- С ногой, с ногой.- Пробурчал Васька.- Если эта змея свой ножичек слюной не смочила,- жить буду. Но лучше бы мне сдохнуть, чем посмешищем жить.
- Почему посмешищем?
   Васька не сдержался. Орать было нельзя, и он зашипел как рассерженная гюрза:
- Да твою ж дубины мать иттить!!! Потому что легенды теперь обо мне слагать будут!!! Группа важное задание выполнила, больше пятнадцати духов зачистив. И ни у кого, ни одной царапины!!! И только везучий Башкир, умудрился от своей пленницы зубочистку в ляжку получить!!!- Затем обратился к девушке:- А ты, собака бешеная, с какого хрена с перочинным ножичком на людей кидаешься???!!!
- Ты хочешь меня убить!
- ???- Васька вопросительно уставился на девушку.
- Ты сам сказал, вернёшься и порешишь!
- Мда-а-а. Сколько раз мне говорили: «Больше молчи,- целее будешь!». А я дурак, не верил. Я сказал,- решу. Решили. Завтра с нами летишь. В Союз. А теперь отвернись, и сопи в две дырочки. У меня дикое желание снять ремень и отходить тебя им по заднице. Я его едва сдерживаю.
   Васька поднялся, прошёлся туда-сюда, подволакивая ногу.
- Бля. Ноги не чувствую. Ходить могу, но недалеко и небыстро. Видимо нерв какой-то зацепила. Ничего, в госпитале подшаманят.
 
   Утро радовало прекрасной погодой и ярким солнцем. Камни, остывшие за ночь едва не до минусовой температуры, быстро прогревались потрескивая. Около семи часов, из наушника радиостанции раздался бодрый голос: «Путник, здесь Воздух. Ответь!». Отозвался командир: «Воздух, Путник в канале!». Опять зазвучал весёлый голос командира подлетающей вертушки: «Иду над ущельем, посмотрю дорогу. Потом пройду вокруг вас, проверю. Собирайтесь, будьте наготове. Минут через сорок такси будет у подъезда!».
   Минут через 20 опять зазвучал голос с вертушки: «Путник, здесь Воздух! В вашу сторону едут четыре «борбухайки». По виду гражданские». Внезапно в эфир врезался голос штурмана через внутреннее переговорное устройство: «Коля, отворачивай нахрен!!! На передней ДШК!!!». Через какое-то время в рации вновь зазвучал голос, на этот раз с ледяной интонацией: «Путник, к вам едут духи. Не меньше полусотни штыков. Один «крупняк». Мне перебили маслопровод и хвостовой винт, забрать вас не могу. Путник, уходи сам. Не поминайте лихом, парни!».
   Башкир отпрянул от рации.
- Хана летунам!
 
   Прибежали Командир с Коброй.
- Башкир, ты заминировал дорогу? Объясни Кобре, потом догоняй группу, маршрут знаешь! Мигель, бери пленную и дуйте в кишлак! Бегом!- Обращаясь к Кобре:- Дружище! Постарайся машины запереть! Или продержись хотя бы час. Если духи поймут что мы ушли, могут по трассе вернуться, и запрут нам выход на неё. А других путей нет.
- Тормози, командир!- Перебил Корнея Васька.- Дорогу я заминировал, ничего объяснять не надо. Я всё понял. С вами идти я не смогу. Остаюсь я.
- Что с тобой?
- Ногу я подвернул. Рассказывать некогда. Уходите.- Затем подошёл к Мигелю, обнял его и зашептал:- Не говори командиру про нож. Понял?
   Подскочил Кобра.
- Васька! Братишка! Ну как же так! Я с тобой остаюсь!
- Бывает, брат. Некогда спорить, иди! Мне готовиться надо.
   Вклинилась в разговор Айгюль, которой Мигель освободил ноги:
- Солдат, видишь вот те кусты у скалы? Они закрывают лаз в пещеру. Лаз узенький, но ты худой, пролезешь. Из пещеры есть подъём на скалу, а оттуда тропа идёт до самой границы. Тропа тяжёлая, но проходимая.
   Командир начал всех подгонять. Затем обнял Башкира:
- Держись солдат!
- Всё нормально, командир. Работаем!
 
   Все разбежались. Некоторое время стояла тишина. Затем в кишлаке грохнул мощный взрыв.
- Да уж. Те бы ракеты, да на дороге заложить! Всех духов можно было б в пропасти похоронить!
   Васька подготовил к бою пулемёт и автомат. Менять ленту некогда будет, отстреляв 200 патронную ленту, на автомат переходить сразу нужно. Затем сходил к кустам посмотреть лаз. Лаз был на месте, но действительно очень узкий. Пролезть в него даже в бушлате, было бы проблематично. В принципе не надеясь что этот путь может пригодиться, Васька всё же по привычке стал готовить отход. Свернул бушлат, в него сунул пистолет с запасными обоймами и пару гранат. Обвязал его остатками провода, оставив пятиметровый конец. Затем вернулся на позицию, нашёл голову убитого духа, поставил её на камень, чтоб со стороны было похоже на сидящего человека. Себе соорудил из какой-то тряпки что-то наподобие чалмы и накинул поверх гимнастёрки какой-то старый халат из кучи тряпья.
 
   Послышался шум моторов. Из-за поворота выскочила «борбухайка». Если напрячь воображение, в ней можно было узнать разукрашенный до изумления ЗИЛ-130. Посреди кузова, на самодельной сварной турели был установлен ДШК, который в данный момент хищно смотрел крупнокалиберным стволом в сторону Васькиной позиции. Васька поднялся, помахал руками. С борбухайки выполняющей роль головного дозора подали знак, и на площадку стали выезжать остальные машины. Башкир, дождавшись когда передок замыкающего автомобиля поравнялся с заложенным фугасом, упал и нажал кнопку электровзрывателя. Тротила было заложено немного, около трёх килограммов, но его хватило чтоб вырвать передний мост машины. Затем Васька рванул поводок от взрывателя мины-сюрприза. 12 гранат Ф-1 хитрым образом уложенные на толовую шашку, от её взрыва взлетели вертикально, одновременно выдёргивая чеки, привязанные проволочками. Часть гранат взорвалась в воздухе, засеивая всё вокруг смертоносными осколками. Часть упала в машины и под машины, сея в них хаос и смерть. Зарокотал духовский пулемёт. Первая очередь легла с недолётом, пули выбили из камней множество острогранных осколков, иссёкших Ваське лицо и руки. Башкир прильнул к ПК. Первой длинной очередью прошил головной ЗИЛок от капота до заднего борта, зацепив и пулемётный расчёт. Затем перенёс огонь на оставшиеся две машины, стараясь бить по капотам. Остроконечные пули насквозь пробивали картеры и блоки цилиндров, уродуя и калеча двигатели.
   Кровь из десятков царапин заливала глаза. На секунду приостановившись, утёрся рукавом. Этой секунды хватило, чтоб афганцы пришли в себя. Опомнившись, они открыли шквальный огонь по пулемётной точке. Ваське тут же прилетело пулей в здоровую ногу на вылет, ещё одна прощла вскользь по голове, сняв с черепа полосу кожи, и одна пуля пробила левую руку. Одной длинной очередью на расплав ствола, Васька выпустил оставшиеся патроны по залёгшим духам.
  
   Воспользовавшись заминкой, Васька устремился к кустам скрывавшим ход в пещеру. Пока волочился на непослушных ногах, получил ещё несколько ран. Но сегодня у него был жутко везучий день, все раны были либо касательными, либо навылет. Прополз по лазу, обдирая и без того дырявую шкуру. Втащил за собой за провод бушлат. Сразу же вытащил из него гранату, выдернул чеку и уложил гранату в лазе, зафиксировав рычаг камнем.
   Пещера была небольшой, в длину всего метров пятнадцать. У дальнего конца, почти отвесно вверх поднималась узкая щель, в которую было видно ослепительно голубое небо. Но очень высоко.
   В стенах щели были высечены ступени для упора рук и ног. Васька одел на себя бушлат и начал взбираться вверх. Поднявшись на несколько метров, Башкир услышал внизу выстрелы. духи, не решаясь лезть в пещеру обстреливали лаз. Затем видимо нашёлся какой-то безрассудный смельчак. Раздался взрыв. Лаз завалило, больше никаких звуков оттуда не было слышно.
  
   Нескончаемо долго карабкался Васька в узкой каменной трубе. Несколько раз он почти терял сознание, рискуя сорваться вниз с высоты десятков метров. Но последними усилиями воли вновь заставлял непослушные руки и ноги цепляться и упираться. Наконец, вывалившись наружу, он позволил себе отключиться.
   Очнувшись, попытался открыть глаза. Не получилось. Пальцами расколупал корку запёкшейся крови и грязи. Огляделся вокруг. Действительно, вдаль уходила даже не тропа, а так, намёк на тропу. Попытался подняться. Не смог, ноги не держали совсем. Боли не было. Просто ныло всё израненное тело. Васька снял бушлат, затем гимнастёрку. Осмотрел заодно рану в руке. Странная ранка, маленькая как будто от пули мелкашки. Почти не кровила и не мешала руке двигаться. Потом оглядел свежую пробоину в ноге. Кровь запеклась, колупать не стал, просто перевязал сверху полосой отрезанной от гимнастёрки. Остальные раны были недоступны. Впрочем, судя по ощущениям, каждая из них в отдельности, ничего страшного не представляла. Но из всех вместе, вытекло приличное количество крови, да и сейчас при движениях, корка лопалась и кровь опять начинала сочиться. Но вариантов не было, нужно было двигаться.
   До вечера шёл с частыми остановками, едва переставляя ноги. Когда уже начинало темнеть, подошёл к маленькому ручейку. Напился, сжевал пару галет, завалявшихся в кармане бушлата. Всю ночь то ли проспал, то ли провалялся без памяти. Утром опять попытался встать, но не смог совсем подняться. Обмотал руки отрезанными от гимнастёрки рукавами и пополз. Сначала кое-как получалось ползти на четвереньках. Когда выполз на ледник, мог ползти уже только по-пластунски, едва передвигая руки и ноги. Последними усилиями воли удерживал себя в сознании и заставлял передвигаться. И всё же дожил до утра,