провожать их к месту падения молнии, причем сделать так, что еслии бы мы не обогнали их, то хотя бы застали врасплох на обратном пути. Такое условие, и если бы я не согласился, нашлось бы в поселке несколько человек, которые сделали бы это вместо меня. К тому же мне не было никакого дела до незнакомца, которого они называли Пьютером, и вообще, с чего я взял, что они желают ему плохого: у меня не было на то никаких оснований, кроме догадок. Но будет не очень хорошо, заметил я себе, если что-то случится с Солангри.
Итак, я согласился, получил деньги, отступать было бы глупо. Я сказал, что начинаю собирать вещи назавтра, а моя жена тем временем приготовит им поесть и постелит им.
- Мы выходим сейчас же,- сказал Найтан,- иначе мы их не догоним.
Только он это сказал, как пошел дождь, сначала мелкими каплями, затем вдруг полило так, что нам пришлось срочно спрятаться под крышей моего дома.
- Нам все-таки придется выйти завтра,- сказал я,- им горах сейчас тоже не сделать ни шагу,- и им ничего не оставалось делать, как согласиться.
Дождь на затихал, а перешел в ливень с ветром. Укрыв голову куском брезента, я добежал до дому Солангри, чтобы переговотить о завтрашнем дне с его старшим сыном Ариком. По дороге туда ветер вырвал у меня из рук брезент, да мне и самому пришлось пригнуться, чтобы не быть унесенным.
Арик, сын Солангри
Когда ко мне привели этих двух незнакомцец, у меня сразу стало тяжело на сердце, мне подумалось, что что-то случилось с моим отцом. Но когда они стали объяснять, что разыскивают своего друга, того самого незнакомца, с которым ушел отец, я понял, что они ничего о них не знаю. Но какая-то тяжесть на сердце все же осталась, и еще: я почему-то не верил этим людям. Я сказал им, что утром отвез своего отца и их товарища в горы насколько мог, оттуда они уже пошли сами. Предложил им взять в проводники моего родственника Бебеку, а я, если пожелают, могу отвести их в горы.
Когда пошел дождь, я подумал, что пошел он не вовремя, слишком рано, чтобы отец успел устроить привал в том месте, где собирался. Но хорошо уже то, что непогода налетела не сразу, то есть у него было время, как-то подготовиться к ней. У нас с ним было несколько таких мест, которые могли бы послужить укрытием. Затем пошел ливень с ветром, и я понял, что отцу с его незнакомцем приходится сейчас туго, но мог только помолиться за них. Странной была эта непогода, обычно я мог бы такое предугадать, но с недавних пор - с тех, когда в горах упала молния - в наших местах стало твориться нечто невероятное.
Мы с матерью, с сестрами-братьями только собрались сесть поужинать, как дверь распахнулась и в дом буквально влетел Бебека.
- На улице настоящий конец света,- сказал он и тихо выругался.
На него нельзя было смотреть без жалости или смеха, он весь промок и дрожал оттого. Поскольку в отсутствие отца, я брал на себя роль хозяина в доме, то предложил ему сменить одежду и отужинать с нами. На первое он охотно согласился, но поужинать все же отказался, сказав, что пришел по делу, а поест дома. Он сказал, что нам нужно переговорить с глазу на глаз, как-то тревожно сказал, и его тревога сразу передалась мне. Вообще я заметил, что его отношение ко мне переменилось: если раньше он смотрел на меня исключительно свысока (хотя и был мне ростом по плечо) и говорил небрежно, то теперь он вел себя так, как если бы перед ним был мой отец.
- Я согласился,- грустно сказал Бебека, когда мы отошли в сторону,- отвести их в горы. Завтра утром, если погода наладится.- Он говорил так, точно в чем-то провинился передо ной.
- Ну и что с того?- поинтересовался я,- ведь это ваша работа, а вы почему-то взволнованны. Вам ведь за нее заплатят?
- Да-да,- закивал он головой,- но не нравится мне все это, не верю я им совсем. Они уверяют, что хорошо знакомы с незнакомцем, которого называют Пьютером, а на самом деле ничего не знают о нем. Прежде, чем ответить мне, они всякий раз переглядываются и переговариваются на своем языке, который, кстати сказать, мало похож на человеческий. Я не могу, конечно, знать всех языков, но такое просто и не выговорить. Я бы с радостью отказался вести их, но ведь это моя работа, да и заплатили - честно скажу - хорошо.
Бебека говорил так, точно хотел переложить на меня, шестнадцатилетнего мальчишку, ответственность за какие-то свои решения. Я часто наблюдал, когда он не знал как поступить, то с таким же видом выспрашивал у отца совета. Мне было от этого как-то и горделиво, но и страшновато одновременно - какой у меня жизненный опыт?
- Может, это всего лишь пустые подозрения, дядюшка?- поинтересовался я.
- Может и так,- ответил он,- да только зачем им попадать на место, куда упала молния, раньше твоего отца? Они зачем-то хотят застать их врасплох, точно речь идет о шутке, тогда как лица у них пресерьезные. Они точно что-то замышляют.
Конечно же, неоткуда мне было знать ответы на все эти вопросы.
- Чутье мне подсказывает,- продолжал Бебека,- что мы должны предпринять все возможное, чтобы незнакомцам не удался их план, пусть даже после выяснится, что у них самые лучшие намерения.
Мы какое-то недолгое время посовещались и составили некоторый план, как сделать так, чтобы задержать их в дороге. Напоследок я еще раз предложил Бебеке поужить с нами, что было данью ритуалу, с тем и расстались до утра.
Я, пришелец
После того, как я раздавил змейку, мы поднялись метров на двадцать повыше и установили палатку в более или менее укромном месте. Мы поужинали всухую, не разводя огня, после чего забрались в спальные мешки и долго ворочались, прежде чем нам удалось заснуть. Дождь так и лупил палатке, точно его целью было пробить ее стенки, он же и усыпил нас. Мне снилось, что я птица с огромными мощными крыльями, рассекаю воздух крыльями, и получал громадное удовольствие от своего сна, пока Солангри не растормошил меня посреди ночи.
- Она нашла нас,- сказал он, протягивая мне змейку с отрезанной ножом головой.- Надо посмотреть, не привела ли она с собой других.
Он начал переворачивать все в палатке, вытряхивать спальные мешки, обсвечивал фонарем все углы, не мог успокоиться. Больше всего, признался он, он боится змей, пусть даже самых крошечных. Он никого, к счастью, не обнаружил, а уже в следующую минуту наша палатка была снесена ветром с размытой дождем почвы. В отличие от Солангри, я все еще находился в спальном мешке, а потому был совершенно беспомощен, и возможно, что он спас меня, ухватив за ноги - палатку мы потом обнаруххили далеко внизу, разорванную острыми булыжниками.
Мы просидели все утро на корточках, не двигаясь с места из-за тумана, и лишь когда он начал понемногу спадать, стали спускаться в долину. Еще ниже нас прошли охотники, человек восемь, и Солангри сказал нам схорониться за кустами, хотя я и заверил его, что могу справиться с ними всего за несколько минут.
Солангри посмотрел на меня с жалостью, как смотрят на умалишенных или пьяных, которым море по колено. Он, вероятно, подумал, что эта ужасная ночь помутила мой рассудок, и покачивал головой из стороны в сторону на мои слова.
- Да как вам с ними справиться?- сказал он с доброй улыбкой.- Они вооружены, они охотники, они вон белке в глаз попадают. Ушли они, можно трогаться.
Я не стал с ним спорить, пусть пока остается в неведении обо мне. Спускаться было тяжело, под ногами скользко, все размыто, я несколько раз подскользнулся, прежде чем мы добрались до того места, где я вчера раздавил змейку. Затем мы свернули, чтобы выйти на тропу, с которой нам вчера пришлось сойти. Мне сразу показалось, что не все в порядке, будто вчера здесь была совсем другая растительность и даже были другой окраски. Если бы это казалось только мне - я заметил, что Солангри держится не уверенно, как вчера, останавливается, оглядывается по сторонам, старается не смотреть мне в глаза. Наконец он и вовсе остановился.
- Мы, кажется, заблудились,- сказал он, и я видел, каких трудов ему стоило признаться в этом.
- Как вообще такое могло произойти,- поинтересовался я,- мне сказали, что ты знаешь эти места, как свои пять пальцев.
- Так оно и есть,- огрызнулся Солангри,- да только ничего я здесь не узнаю. Мы идем уже час, и все вокруг мне незнакомо. Вот за тем перевалом, что мы только что прошли, именно здесь, где мы сейчас стоим, должно быть плато, где мы вчера собирались установить палатку. Но ты сам видишь, что здесь камень на камне, даже встать негде, и впереди все такое же.
- Может таким образом ты хочешь сообщить, что я мало тебе заплатил,- сказал я.- Когда вернемся домой, я дам тебе еще столько же.
- Не в том дело,- ответил Солангри,- мы заблудились не в местности, местность я знаю хорошо. Это что-то другое, мы заблудились в других пространствах, других мирах.
Я уже и сам это понимал и растерянный вид Солангри говорил о том, что он действительно растерян.
- Есть какие-либо шансы вернуться обратно?- поинтересовался я.
- Не знаю,- ответил Солангри,- полагаю, что никаких.
Что-то в этих горах произошло, вероятно в этом повинна упавшая молния.
Теперь я стану твоим проводником,- сказал я и сорвал со своих ног эти ужасные ботинки и всю эту ужасную одежду, которая только мешала мне. Солангри смотрел на меня, точно на оборотня - так оно со стороны и выглядело, только оборотнем я был в человеческой одежде. Все, что я оставил на себе - это пояс с приборами, не буду называть пока. Один из них навигатор, который будет указывать нам путь, но также будет привлекать к себе моих врагов, которые уже появились в стороне деревни. Если я вижу их, то и они видят меня - таковы правила игры.
- Не бойся меня,- сказал я Солангри,- я не враг тебе,- и рассказал ему самое необходимое о своей миссии.
Арик, сын Солангри
Где-то по пути нам встретился снежный леопард и попробовал было приблизиться к нам. Солангри приготовился бежать, но я только рассмеялся на то: я оторвал леопарду голову и отшвырнул ее метров на сто.
Вот на этих словах навстречу нам вышел медведь. Роста в нем было метра три, он встал на задние лапы, запугивал нас так. Замахал лапами в нашу сторону.
- Нам конец,- сказал Солангри, но он просто не знал меня.
Я запрыгнул медведю на спину и свернул ему шею.
Мы развели костер и зажарили самые съедобные его части. Солангри вырвало.
- Чтобы я еще когда-нибудь медведя,- сказал он (я не привожу тяжелые слова).
- В следующий раз он тебя,- заметил я,- только ты ничего не поймешь из его речи.
Пока мы кушали медведя, я краями глаз замечал, что к нам приближаются какие-то тени.
- Ничего не замечаешь?- поинтересовался я у Солангри.
- Абсолютно ничего,- ответил тот, да и зачем, ты же у нас герой.
Я объяснил ему, что геройство геройству рознь. Одно дело завалить трех или даже пятиметрового медведя, и совсем другое справиться с сотней человек. Он сел мне на загривок, и я вместе с ним взобрался на дуб, где мы и просидели до утра.
Благодарю за приятное чтение!