Учитель пения

ростовщическая олигархия, держит своё дойное стадо, чтоб не вздумало оно взбунтоваться и выйти  из  их жёсткого контроля.

            Точно так же,  подобные трюки с идеологизацией сознания у населения, проделывают хозяева этой жизни (ну, не совсем они – нанятые ими идеологи) не только  в тех Землях.  Об  этом следует сказать, чтоб не создавалось ложного, одностороннего представления, не показалось чтобы, что только там у них так зомбировано население, натаскано на их пропагандистскую ложь, заточено на неё. А  у нас  полный порядок, мировоззрение людей строится на открытости и правде. Совсем нет, сознание и наших людей обрабатывается ядом всяких идеологий, извращающих их сознание.  В  нашей Земле, наша олигархическая людоедская власть, являясь придатком мировой ростовщической олигархии, имеет общие кровные интересы с ней. Поэтому так же, сеет в стране нищету, безработицу,  бесправие, с крохотными неадекватными зарплатами и  пенсиями, и где так же, необходима идеологическая кастрация сознания основной массы нищего населения, чтоб спастись от их возмущения. Так везде во всём мире, в противном случае мировой ростовщический капитал не смог бы существовать (опять же, и здесь, уже в наших Землях, банковская шпана, сросшаяся с государственной властью, так же, хорошо знает что делает). И  фашизмы, ростовщический капитал (ростовщическая олигархия) создаёт и сеет, воссоздаёт их из праха и рассаживает  в Европе, как надёжную ударную силу, способную спасти его от массового возмущения всего общества обманутых, обворованных, доведённых до крайней нищеты и отчаяния людей. Мировая ростовщическая олигархия, с помощью фашизмов, исламизмов, терроризмов, со своими бесчеловечными людоедскими идеологиями, до сих пор, успешно разделяет и властвует во всём покорённом ими мире. Их дело до сих пор живёт и побеждает. Оно убило, победило, истребило и уничтожило супротивное ему, дело Ленина.

      Так  органично прочно (несмотря на всякие идеологические извращения, искажающие их) связаны те давние события с текущими событиями. К ним привела бездарная политика кремлёвских сидельцев, беспринципных и не компетентных карьеристов прорвавшихся к вершинам власти сразу после смерти И.В. Сталина. Когда  через три десятилетия эта псевдо коммунистическая партийная камарилья эволюционировала в откровенных предателей, идеологически сросшихся с идеологией ростовщического паразитизма, позднее сросшаяся ещё и с криминалом. Когда апофеозом  окончательного разложения партийной камарильи, на политическом олимпе появились два ничтожества Горбачёв и Ельцин. Олицетворивших  собой всю морально разложившуюся партийную камарилью лже коммунистов снюхавшихся с Западом, с его ростовщиками из тёмной конторы МВФ.  Которые, обработанные специалистами разных тёмных контор Запада ЦРУ и МВФ,  были уже, не только не способны противостоять, но, напротив, содействовали экономическому и политическому краху страны. Их  бездарная, провальная (попросту предательская)  внешняя политика, обнулила все завоевания во второй мировой войне, доставшиеся ценой огромных жертв и привела к тому, что теперь, страну охватывает с запада и юго-запада крепнущий, набирающий мощь и силу с помощью «демократичного» Запада, фашизм – Прибалтика и Украина. С  юга и юго-востока страну охватывает радикальный исламизм – Кавказ и Средняя Азия.  Это  всё делается при  той же, мощнейшей поддержке «миролюбивого» Запада,  с  их, созданными для этих целей, тёмными конторами ЦРУ и НАТО. Тёмная контора ЦРУ, бесцеремонным давлением, вынуждает ничтожных, бездарных, коррумпированных правителей этих стран следовать их политике.  А, со стороны Сибири, хитро, тихонечко подкрадывается крепнущий Китай, активно, попутно проникает в Среднюю Азию и  Монголию, подгребает и их под себя. И  беспрепятственно теперь, расширяющееся НАТО, всё дальше на восток, благодаря бездарной внешней (так же, как и внутренней) политике этих ничтожеств в горбачёвские времена. Точно так же, как в 15-17 веках на западе и северо-западе охватывали и вели разбой шведы и поляки, а на юге и юго-западе охватывали и вели разбой турки и татары, всё глубже вгрызаясь в территорию страны. Теперь же, охватившим страну экономическим и политическим параличом, благодаря царению олигархической касте воров, мошенников, аферистов, безнаказанно орудующих в стране, умело, в отличие от этих ничтожеств, воспользовался внешний хищник (Запад). Его правящая ростовщическая олигархия, пользуясь моментом, принялась вновь взращивать (выкармливать)  уже реабилитированный ими фашизм. Всё с теми же неизменными целями, такими же, как в двадцатых, тридцатых и сороковых годах прошлого века – это окончательное уничтожение страны. Ещё многие десятилетия бездарная, провальная политика этих ничтожеств  будет аукаться здесь и там, прокатываясь гулким эхом, будет ещё многие десятилетия сотрясать и будоражить мирную жизнь многих стран, пока не разорвёт в клочья её. Эти бездарные не компетентные карьеристы не имели ни желания, ни способности проводить политику в интересах страны и своего народа… . Но, не будем более отвлекаться на эти «мелочи» и продолжим. Уже более семидесяти лет, тогда и теперь  отстоят друг от друга. Довелось тогда отцу быть участником происходящего там, конечно, после трёх лет долгой войны хотелось возвратиться домой, но разве кто-то спрашивал их желание или нежелание.  Это такой исторический, психологический и даже идеологический контекст, с которым так близко соприкасается сюжет рассказа, органично врастает в него, связываясь и с прошлым и будущим временем.
                                                         
    Офицерского звания мой  отец не имел, был сержантом и старшим сержантом. Он  был худым, немного ниже среднего роста. Владимир Иванович был просто великан по сравнению с моим отцом. Владимир Иванович прекратив петь и играть на аккордеоне, когда увидел, что в открытую дверь заглядывает кто-то незнакомый, и он, обращаясь к отцу, спросил его – вам кого? Отец сказал, что никого, посмотрел  на меня, и с той же саркастической улыбкой, неспешно закрыл за собой дверь в класс. После короткой паузы, Владимир Иванович продолжил свой урок, разучивание фронтовой песни.

        Придя из школы, домой, сделав уроки, нагулявшись, уже к вечеру за ужином, отец, весело рассмеявшись, своим саркастическим смехом,  говорит мне – ну и жеребец там у вас, его бы в наш холодильник мясные туши грузить, или на базу зерно на транспортёр лопатой кидать. (Это, он имел в виду имевшийся в нашем посёлке холодильник и хлебную базу – зернохранилище). А  он песни детям поёт. И всё приговаривает – ну и жеребец. Таких жеребцов, как он, редко где ещё найдёшь. А сам всё хохочет. Я тогда совсем не понимал юмора отца, чего это ему так смешно. И вроде с какой-то обидой и твёрдостью в голосе, наверное, стараясь этим как-то переубедить его, говорю ему – это не жеребец, это Владимир Иванович, он наш учитель по пению. А отец не обращает внимания на то, что я говорю, всё хохочет и хохочет, остановиться не может и приговаривает – ну и жеребец. Я, конечно, не мог, и не смел, да мне и в голову не приходило тогда спросить у него, почему он, а не мать приходила в школу. Представляю, какое недоумение и ещё больший саркастический смех это вызвало бы у него. Отец не был слишком строгим к нам с братом, мать была многим более строга к нам.

        Мать, чтобы всех накормить, в стороне что-то готовила тогда у плиты. И серьёзно, с укором, всё смотрела на отца, видимо соображала, что больше ни при каких обстоятельствах не позволит ему приходить в школу. Матери очень не нравилось, более того, иногда её возмущало и раздражало, что отец так карикатурно видит явления этой жизни, что казалось ей недопустимо несерьёзным, но как-то повлиять или поправить его, обычно успеха не имели. На её замечания и всякую критику, он просто не обращал внимания, будто не слышал, или не было их вовсе. Она же в свою очередь больше видела жизнь без всякого оптимизма зыбкой, безнадёжно трагичной, где юмору и пародии просто не может быть места.

            Владимир Иванович работал в нашей школе не долго, может быть года полтора. Его вскоре сменил другой учитель пения Дмитрий Филиппович. Дирекция школы и совет учителей видимо решили, что хватит ежедневно слышать, необычайно громко, как набат звучащие на всю школу «… эх дорожка, фронтовая, не страшна нам бомбёжка любая, а помирать нам рановато…», или «а, в, дали пылает пламя, да пули свистят…». В каждом обучаемом классе в неделю раз был урок пения, а классов в школе много. Поэтому каждый день тот или иной класс разучивал, и  пел ту или иную фронтовую песню, вместе с сильным,  на всю школу звучащим, чуть не сотрясающим стены школы, до такой степени мощным голосом Владимира Ивановича. На совете учителей видимо, поднимали и обсуждали вопрос о том, что слишком высок накал патриотического  воспитания учащихся военной песней, и приняли решение, с одобрения Гороно, снизить градус накала патриотического воспитания учащихся школы. Решили, что довольно, пора забывать всякие там бомбёжки, свист пуль, холода и тревоги, уже хватит каждый день так грозно, чуть ли не с дрожанием стен, напоминать о них,  это уже не актуально. Думали, что теперь непременно, в мире будет только мир.

          С  Дмитрием Филипповичем мы уже  фронтовых песен почти не пели, всего лишь, одну умеренно патриотическую военную песню разучили на протяжении всего учебного года, и иногда на некоторых уроках Дмитрий Филиппович вспоминал о ней. Он держал её как бы про запас, на случай каких либо торжеств, памятных дат, может быть к дате двадцать третьего февраля, со словами – … С белыми наши товарищи сражаются, только в борьбе можно счастье найти. Гайдар шагает впереди. Видимо где-то  там выше, решили не так резко обрывать и снижать накал патриотического воспитания школьников, а постепенно это делать – не спеша, включив в учебную программу ещё на какое-то время песню из такого их разряда или репертуара. Большей же частью,  наряду с детскими песнями, почти на каждом уроке, мы пели какие-то грустные песни о Ленине. «…Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной, в горе, надежде и радости…», или «…тих апрель, в цветы одетый, а январь суров и зол, он пришёл с весенним цветом, в ночь морозную ушёл…».  Мы тогда ещё плохо, как-то смутно знали того, о ком пелось в этих песнях, может быть особо одарённые, – отличники,  получше знали его, но нам ученикам средним, казалось, эти песни о каком-то совершенно безгрешном святом, обитателе царствия небесного. Ещё ранее, когда мне было года четыре – пять, дед рассказывал о каком-то царствии небесном; часто, на прогулках с ним, показывая на небо с облаками, он говорил, что в этом царствии живут какие-то праведники. И  то, что оно находится где-то там за облаками,  где просматривается иногда из облачной гущи лик ангела, внимательно рассматривающего, что делается на грешной Земле: радуясь, если на ней всё хорошо, и печалясь и гневаясь, если на ней творится что-то неправедное. Когда  воплотившиеся дьяволы, из-за своей мошны творят на ней войны, разбой, грабежи. Это вроде теперешних космических