посмотреть матери: вот и дождалась она подмоги. Кто поверит, что Гриша аж с Дальнего Востока приехал! Трудно в это поверить.
После работы к ним прибежала сестра Люда.
- Я за вами прибежала, братишки, мы уже стол накрыли, ждём вас с мамой.
Тут возразить нечего, надо им идти, что они и сделали.
У Свиридовых дом большой, а хозяйство так и счёту не поддаётся: коровы, быки, гуси, утки и даже пасека есть. Как тут управиться человеку, уму непостижимо. А Люда только посмеивается.
- Мы все работаем, и дети нам помогают. Оттого и живём хорошо, и отдыхаем весело.
На столе из еды тоже всё, что хочешь, стоит, и всё в огромных количествах. Как всё это съесть, уму непостижимо. Сергей улыбается.
- Раз попался, Гриша, то выход один, надо кушать.
Люда у нас с характером, красавица, от своего никогда не отступает. Так что лучше с ней не спорить. И характер у неё атаманский, с детства всё верховодит.
Муж Людмилы, Сергей Сергеевич, очень спокойный человек. Он бывший историк, много знает. И собеседник исключительный. Начинает рассказывать и сам увлекается. Вот уже принёс целую коллекцию различных монет. Развернул перед Распутиным: «Смотри, Гриша, внимательно». А там чего только нет, вся история перед глазами: монеты ещё Римской империи. Всех цветов и оттенков. Оторваться от коллекции невозможно.
Но не всё так гладко у дальневосточника, как со стороны кажется. И ему есть над чем задуматься. Ведь не у себя он дома со своими кедрами. Тут ничего нахрапом не сделаешь. Надо искать лучший вариант.
И Распутин говорит сестре:
- У меня кедры остались. Я из дома их привёз. Четыре мы с Сергеем на кладбище у отца посадили. Два кедрёнка сестра Тоня забрала, у себя их на даче посадит. Остальные хотел перед домом отца посадить. Но Сергей говорит, что потом дом всё равно будут продавать. И отговорил меня от этой затеи.
Да и гуси там свободно гуляют, а эти похуже всякой саранчи будут. А садить кедры где попало, я сам не хочу. Не для того я их столько вёз, такую тяжёлую дорогу проделал.
Что мне с ними делать, сестра? Они уже больше недели со мной путешествуют. Пропадут ведь. Жалко их.
- Братишка, если бы ты знал, как я всегда мечтала о кедрах. Ведь я здесь выросла рядом с усадьбой Хитрово Владимира Николаевича. Там не только кедры росли, а деревья со всего мира. Сейчас там практически ничего не осталось. Но кедры были украшением всей нашей округи.
У Люды сверкают радостные слезинки на глазах:
- Да я их сама посажу возле своего дома. Здесь и ухаживать за ними удобней, под моим присмотром будут. Это давняя мечта всей моей жизни.
Так что тут, Гриша, ты можешь не беспокоиться. У меня кедры не пропадут. Они мне, как детки, будут.
У Распутина сразу легче стало на душе. Такой груз со своей души снял. Теперь он спокоен. Даже дышать легче стало.
- И уже под настроение хотите один смешной рыбацкий случай расскажу?
Поехали рыбаки на рыбалку. Не то что бы рыбы поймать, а больше для куража. Не так им рыба нужна, как отдохнуть хочется, чтобы, как говорится, душа их сначала свернулась, а потом развернулась.
Естественно, что водки много взяли. Хотя известная рыбацкая истина: водки много не бывает. Только норма у всех разная. Надо её уметь рассчитывать. Даже кому и сколько надо налить в кружку, тоже целая наука. А потом ещё большая задача. Кому недолить надо водочки, чтобы не омрачать всего праздника остальным людям. Но в любой старой компании это уже давно известно. Всегда есть на рыбалке «своя светлая голова». Она всё решает.
Пить рыбаки начали раньше, чем приехали на рыбалку. И это для рыбаков тоже нормальное явление: отдыхать так отдыхать. А выбрались на берег, продолжили пить дальше, то есть отмечать это радостное для них событие: до воды рыбаки добрались.
Но трезвости ума рыбаки не теряют. Удочки достали. Лодку накачали. Всё у них «пучком схвачено», без этого на рыбалке никак нельзя.
Потом за первого пойманного карася выпили, потом за второго, и так далее. Пока дружно не решили, что пять карасей им на уху на троих предостаточно.
При хорошей погоде и хорошей закуске на природе пить можно бесконечно долго и, главное, не пьянеть! – Это Василий, он всегда самый трезвый бывает и поучает остальных. Поэтому его и слушаются друзья, он голова у них.
- Давай, Петя, ты чисти картошку. А ты, Вова, займись костром. А я ещё немного с лодки порыбачу, может, что-то и выловлю крупное. Всё равно в один карман рыбачим.
Чистил Петя картошку очень долго, не раз ронял её на землю. И поэтому картошка была чернее его жизни во много раз. И рыба тоже была не лучше. Один карась даже смылся, под пьяный шумок в воду ушёл. Но и четырёх карасей им на троих хватит за глаза.
Горит костёр, Вова его на совесть раскочегарил. Осталось только картошку да рыбу помыть. Берёт Петя котелок с грязной картошкой и рыбой и двигается к речке. А там в лодке Василий рыбачит. Но это только для проформы так сказано. Хоть и удочка у него в руках, а спит рыбак.
Шёл-шёл Петя и у самого берега зацепился ногой за корягу. И дальше летел он уже как с катапульты. Прямо в то место, где на воде красный поплавок беспомощно болтается. Естественно, что крючок на удочке уже давно пустой был.
От падения Петиного тела в воду картошка вся рассыпалась. Карасики тоже разлетелись, кто куда. Но они уже чищенные, и это не так страшно, не уплывут они.
Василий спросонья от страха чуть в воду не упал. Естественно, что начал кричать на своего друга Петю.
- Ты что не видишь, я здесь рыбачу. Не мог другого места для купания найти. Глаза бы разул свои пьяные, пехота.
Вася моряк и этим очень гордится.
А Петя ему спокойно отвечает: «Здесь рыба ловиться не будет, не ори, Вася! Ты понял меня?»
Естественно, что после такого бурного падения в воду вся уважающая себя рыба уже давно во все стороны разбежалась. И этот довод вполне разумный, в душе согласен Вася, но признаваться не хочется.
- Что вы говорите? - наигранно изумляется Василий. А артист он действительно очень хороший, даже шляпу снял, глаза свои выпучил. – И как вы догадались, Петенька, что рыба тут ловиться не будет? А?
Но тот уже собирает свою картошку в котелок и рыбу туда же бросает. Ему не до Василия. Пусть говорит, что хочет. Он уже о другом думает.
- Кому надо, тот сам картошку помоет, и не такую грязную ели. Видите ли, белая кость им покоя не даёт. Я отучу вас от барских замашек. Ещё похваливать будете уху и добавки просить - вот вам чистая картошка - и кукиш им показывает.
Дальше они уже вместе с Вовой уху варили. И естественно, что ещё по граммульке водочки выпили, и в котелок для аромата тоже немного водки плеснули. Так у хороших рыбаков принято, чтобы духов тайги угостить да аромату ухе добавить.
Помнят рыбаки, как котелок с ухой они с костра сняли. И на столик, на подкладушку поставили, чтобы та перед употреблением немного остыла, набралась таёжного духа.
Но дальше этого у них дело не пошло. Сон сморил рыбаков, и они попадали на землю, кто где упал. А Вася в лодке спал крепким здоровым сном.
Проснулись они поздно, к исходу дня. Вася первым проснулся. Вот тут-то и дошло до рыбаков, что не одни они такие умные на всей этой грешной земле. Уж такой наглости они точно не ожидали. И это на их законном рыбном месте?!
Бутылка водки выпита. Булка хлеба съедена. Котелок из-под ухи чисто вымыт. Лежит он донышком кверху и, похоже, давно так греется на солнце. Тарелки и ложки вымыты. Столик тоже чистый. А на столе большой белый лист хорошей бумаги. Под болтом лежит. Большой металлический болт с такой же мощной гайкой на конце.
- Вася, читай, не томи душу, - просят рыбаки. Это нам послание «от инопланетян», иначе всё это трудно назвать.
Читай, пока не началось! Вася на себе уже тельняшку рвёт:
- Исторический документ. Оценке не подлежит. Издан в одном экземпляре:
- Водка выпита! Уха съедена! Заверяем, что ваш продукт отменного качества!
Денег не предлагаем, это не ресторан. Зато порядок гарантируем!
И далее похоже на издевательство:
- Печати мы не маем и болт тут прикладаем...
- Они что издеваются над нами? - это Василий. Он доцент, научный работник.
Это послание мне напоминает письмо запорожских казаков турецкому султану.
Отчего казаки так смеялись там, если судить по холсту, а это шедевр мировой живописи. Казаки там, как хотят оскорбляют турецкого султана. Всякими позорными словами того времени. Даже сохранена копия этого письма, в музее она. И в конце его примерно то же самое, что и у нас написано:
- Мы печати не маем, и за... прикладаем. Это вместо нашего болта.
- Вот это да! Вася! Да кто бы мог подумать, что мы здесь пересечёмся с запорожскими казаками. Этакая временная дыра! Но ведь чисто всё сожрали и выпили всё: без остатка сработали. И потом так нас опарафинить!
- Да я их, как Тузик грелку порву, на атомы измельчу и по ветру пущу...
Но потом всё же решили рыбаки никому и ничего не говорить. Этот случай бесподобный. Убытки потихоньку списать. И никому на эту тему ни гу-гу.
Но так у рыбаков не бывает, где-то выросли ноги у этой байки, и пошла она гулять по рыбацким просторам. «Как запорожцы к рыбакам в гости на уху приходили. И болт там оставили».
- Ой, Гриша, я уже так насмеялась, что сил моих больше нет, – это Людмила Распутину. – Неужели что-то подобное было?
- Запросто!
На улице уже темно. И это не то ещё слово. Темень такая, что руку вытяни, и её видать не будет. Вот тебе и нет леса. Тут для Распутина всё по-другому, не то что на Дальнем Востоке. Но как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Сергей Сергеевич взял большой фонарь и пошёл провожать гостей до дома. Иначе им не добраться да ещё с бабушкой.
А дома упал Распутин в свою мягкую постель. Не где-нибудь, а в отцовском доме. А это много значит для человека. И тут же отключился. Потом ему снится отец. Тот израненный присел на краешек его постели. Молчит он. Тяжело ему. И Распутин сам заговорил:
- Я тебя видел, отец, когда совсем ещё маленький был. А ты был молодой и очень сильный. Мы с тобой купаться на пруд пошли. И ты там со сваи нырял. Твои фронтовые раны зажили и не болели тогда. Откуда у тебя новые ранения?
- Так война ведь, сынок, всё это время не прекращалась. Я за вас, своих детей, снова воевал: и снова много раз. Чтобы вы, дети мои, счастливо жили. И ты, Гриша, сюда с Валей в гости приехал. Меня здесь проведал. Так и проснулся Распутин, понять ничего не может.
Утром братья умылись, набрали в большую пластмассовую бутыль воду. И заспешили на кладбище, чтобы там полить саженцы. Вымокшие от росы, но довольные, они увидели своих кедрят. Те вздрогнули и радостно к ним потянулись. Эти малыши соскучились по ласке и хорошему слову.
- Маленькие мои! - это Сергей с малышами разговаривает. Ползает вокруг них на коленках. Он сам рад поговорить с ними и тоже о них думал. Как они здесь не замёрзли бедные. Но сейчас душа его успокоилась.
Полили братья саженцы свежей водичкой. Умыли их «личики» чистой колодезной водой. И прикрыли их сломанными ветками от солнца. Днём будет жарко, и тень - это спасение их малышам. Чтобы не дай бог не перегрелись они.
Зашли братья в оградку, поправили на могилках венки. Постояли там молча. И каждый из братьев о своём думал. Не стал Распутин про сон Сергею говорить. И так всё сложно, что их всех тревожить.
- Царство вам небесное, мои родные. И пусть земля вам будет пухом. Отдыхай, отец, от
