грублю, давясь потаенным страхом и волнением.
Засмущался. Опустил взгляд, замялся.
- Ну, мам! – живо вмешивается (не без злобы Лика), выныривая из-за двери.
Тяжело вздыхаю. Взгляд на своего осмелевшего мучителя.
- Слава, ну хватит уже, а? По-моему, и так очевидно, что две квартиры мы не потянем. Да и дом уже к тебе привык. Не обижать же его?
Ухмыляюсь.
Рассмеялся и он.
- Скажи просто, что тоже любишь. И уже хватит меня унижать.
- Ба, даже так? – захохотала я, пряча просветление – что камень с души свалился. - Гордый и смелый орел у нас завелся? Проснулся после многолетней спячки?
Смеется.
Смолчал. Взгляд мне в глаза.
- Ладно, я к соседке, обрадую, - вдруг живо кинулась к двери Лика, обула какие-то шлепанцы, и в момент уже скрылась за железным полотном в коридоре (в подъезде).
И вновь глаза в глаза со своим безумцем.
- Только замуж меня не зови, идет? – коварно щурюсь в попытке скрыть смущение.
Шаг ближе. Ухмыляется.
- Да куда ты от меня денешься? – рычит сквозь смех. Еще миг и обнял, притянул к себе.
Поддаюсь.
Томные мгновения догорания моей гордыни – и первая решаюсь поставить точку в своем любовном одиночестве.
Эпилог
Я знаю, что дальше тоже будет трудно, невыносимо… и временами больно. Знаю, однако, рядом теперь со мной есть тот, кто всегда поддержит, подстрахует и спасет. И я на это не просто надеюсь, а точно уверенна в сих словах, причем каждый год лишь добавляет к тому подтверждения.
Спустя несколько лет мы поженились, и я родила нам сына. А еще через пять – Лика вышла замуж и сделала нас со Славой – бабой и дедом. И это в мои-то сорок три и его тридцать семь.
Но я счастлива. Безумно счастлива, особенно, что у меня теперь такая огромная, настоящая, счастливая, любящая семья. То, о чем я всегда безумно мечтала, едва «в голове заработал котелок, и широко распахнулись веки, впитывая через глаза в сознание все «прелести» окружающего мира».
P.S. …а еще, отдельная благодарность - всем тем добрым людям, что, практически, бескорыстно помогают в трудную минуту, иногда, даже, вообще, чужим… а так же тем, кто отдают последнюю рубаху с собственного плеча, даже если, в итоге, это разрушает их собственное беззаботное будущее.
