Страна нерожденных детей

списании денег, я открыл текст и с удивлением посмотрел на волосатого.
- Да, - предварил он мой вопрос, - вы получите подтверждение, что потратили эту сумму в одном из торговых центров вашего города, вам на почту даже придет чек и накладная на новый телевизор. Нам не нужны проблемы клиентов.
- Но как?
- Такая хитрая программка, нам ее в параллельном мире посоветовали. Там это в ходу на каждом шагу, а у нас никто не умеет. Так, вот ваша наличка…
- Что?
- Ну, это деньги, их деньги в виде денежных знаков, то есть купюр, картинок, бумажек, даже не знаю, как вам лучше объяснить. Вы курс запишите, когда что-нибудь там будете приобретать, пересчитывайте, чтобы ориентироваться. Калькулятор-то есть?
- В телефоне.
- Отлично. Телефон там, кончено, брать не будет, но калькулятор будет работать. Вы, кстати, там своим телефоном не светите, там таких еще нет, могут обобрать.
- Что?
- Ну, это вам Иннокентий объяснит. Удачного путешествия. Выходите на улицу, там ваш проводник вас найдет. Да, вот захватите плащ, по дороге будет сыро и грязно, костюм испортите, - он протянул мне длинный черный прорезиненный плащ-накидку.
Я взял этот предмет одежды, убрал в задний карман брюк деньги и вышел в сгустившиеся сумерки.
 
Иннокентием оказался щуплый невзрачный мужчина неопределенного возраста – длинные спутанные волосы, борода до груди, маленькие хитрые глазки, суетливые коротенькие руки, кривые ноги – одет он был в такой же плащ, как выдали мне, из-под которого торчали резиновые сапоги, оба на левую ногу.
- Травма в детстве, - объяснил он, перехватив  мой взгляд, обращенный на его ступни. – Я - Иннокентий. Ты, стало быть, Вадим.
- Да. Нам пора?
- Да, напяливай накидку, отправляемся, крестясь.
- Что?
- Так, ерунда, не обращай внимания. Шагай за мной, не спеши, не отставая. Ты, вижу, из крутых, обеспеченных, но здесь главным буду я. Понял?
- Что значит крутых?
- Не парься. Все будет путем, если мне не будешь перечить. Потопали, - и он нырнул в кусты, которые обрамляли площадку перед отелем.
Я шагнул в темноту вслед за ним, ожидая долгого продирания сквозь густые заросли, но неожиданно через полметра сопротивление ветвей прекратилось, и я чуть не упал носом в траву лужайки, напирая на воображаемое препятствие.
Иннокентий хихикнул.
Я обиделся, нельзя же так неуважительно относиться к клиенту, который тебе платит деньги.
Он будто почувствовал и сказал:
- Ты не серчай, Вадим, надо же и мне иметь удовольствие. Смешно мне на вас смотреть, так пыжитесь, будто на подвиг сподвигаетесь, а всего-то делов, к соседям в гости сходить. Но ты молодец, не шумишь, а то, есть и те, что начинают права качать.
- Вы о чем?
- Так о своем, о девичьем.
Странный мужчина, как его понимать?
- Ты не торопись. Время еще много. Нам только в гору подняться и в подвал завалиться,  там много времени будет отдохнуть. Не торопись, не отставая. Океюшки?
- Что?
- Это из того мира, типа, сленг. Не парься.
- Мне не жарко.
- Смешные вы! – он хохотнул. – Все путем.
Минут через десять мы уже были на вершине холма-горы.
- Вадим, нам в подвале несколько часов сидеть, - предупредил проводник, - если хочешь поссать, то давай, там нельзя.
- Что?
- Блин, если есть потребность справить малую нужду, то справляй здесь под деревьями, подвал осквернять нельзя, портал может не открыться. Теперь ясно?
- Да, - я, стесняясь, отошел в сторонку и выполнил распоряжение.
- Готов?
- Да.
- Осторожно, не навернись.
Среди газона Иннокентий, потянув за какое-то кольцо, открыл люк и первым шагнул на хлябкую деревянную лестницу, ведущую вниз.
- Люк за собой закрой, - распорядился он, удостоверившись, что я следую за ним.
В подземном помещении было сыро и грязно, пахло гнилью, меня даже начало подташнивать.
Посуетившись Иннокентий зажег пару свечей, стало не так страшно, хотя признаться даже себе в этом ощущении мне было неприятно.
- Так, парень, нам тут сидеть несколько часов, пока портал откроется. Так что располагайся, садись, не бойся, не зря же тебе плащик выдали. Пользуйся. Я тебе сейчас обрисую твой план на завтрашний день. Вот гляди, - он вытащил из-за пазухи планшет, включил его, поводил пальцем по экрану, вызвал изображение карты. – Ты завтра, поутру, вылезешь отсюда, это будет подвал этой хибары, в районе Поклонной Горы, - он ткнул пальцем в экран, - после, тебе вот по этой дороге, вдоль забора. За забор не суйся, там дурка…
- Что?
- Сумасшедший дом. Понятно?
- Да.
- Туда не залезай, у них там дырок в заборе навалом, так что, ты поосторожнее.
- Как дырок? – поразился я, вспоминая монументальное ограждение сумасшедшего дома в окрестностях нашего города.
- Не заморачивайся, там все не так, как у нас. Там через территорию этого приюта есть короткая дорога от метро к целому кварталу новостроек, вот народ и срезает дорогу.
- Это же опасно.
- Слушай, не парься, там все по-другому. Там другое отношение к жизни. Да и психов там называют блаженными, то есть счастливыми, будто им нормальные завидуют. Там все иначе, вон я с детства проводником служу, считай, полжизни на той стороне провел, а все одно не привыкнуть. Там не поддавайся общему потоку, они через проезжую часть переходят, где придется, им плевать, там жизнь труднее нашей, вот они ей совсем не дорожат. Короче, ты слушай сюда, вот ты тут вдоль психов пойдешь, потом на другую строну, к платформе, тут такой рынок самостийный…
- Что?
- Незаконный. Там сидят старики и торгуют всякой рухлядью.
- Зачем?
- Ну, им же деньги на еду нужны.
- А программа ответственности за спонсоров?
- Ты о чем, детка?
- Как же программа. Я же отчислял, пока мои спонсоры были живы на их содержание. Это же естественно, пока я был ребенком, они оплачивали мою жизнь, когда они не смогли трудиться, то я и все, кого они  содержали, начали отчислять деньги на их старость.
- Ты с нашими мерками туда не суйся. Там все по-другому. Ты знаешь, где твои спонсоры сейчас?
- Их прах в Общем Хранилище Праха. А где же еще?
- А там каждый в своем хранилище, кладбищем называется. Там у каждого трупа свой участок, ну, может правда, еще кто-то подхоронен. Там земля стоит бешенных денег, но каждому покойнику есть место. Еще кучу денег тратят, чтобы украсить это место. Дорогие камни укладывают, чугунные оградки строят. Ты бывал в нашем Хранилище хоть раз?
- Зачем?
- А они на эти кладбища регулярно ходят. Ты не представишь, они там с этими камнями и оградками разговаривают, рассказывают, как у них жизнь продолжаются, рукой эти камни гладят, верят, что покойники их услышать могут, плачут.
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем плачут?
- Переживают, что у близких жизнь закончилась.
- Переживают? Что за странное слово. Знаю, переделывать, пересказывать, то есть делать что-то повторно. Вы что хотите сказать, что у них ни одна жизнь?
- Нет, как бы тебе объяснить. Они, типа, представляют, что проживают жизнь, или кусок жизни другого, называют переживать, то есть пытаться чувствовать тоже, что и тот другой. Понятно?
- Нет. Зачем чувствовать то, что чувствует другой? Вот, например, я порезался, чувствую боль, зачем вам чувствовать боль, вы же не поранились? Какой в этом смысл? Получается, что вместо одного двое мучаются. Разве есть в этом смысл?
- Блин! Как с тобой трудно. Слушай, я образования не имею, чтобы тебя учить. Я много среди них прожил, но тоже не все объяснить могу, я как бы понимаю на каком-то, типа, уровне, но вот объяснить – это проблема. Это у нас все по логике, по смыслу, поэтому все имеет нормальное объяснение, все понятно каждому. Там все наоборот, ни логики, ни смысла, все от души, как они это называют. Поэтому и не понять, все кажется неестественным. Ну, смотри, что у нас в кино или по телевизору – комедии, то есть смешное…
- Правильно, положительные эмоции.
- Вот, а они ходят в кино, чтобы смотреть фильмы про драмы и трагедии, то бишь про то, как другим плохо и беспросветно. Они сидят там и рыдают, то есть переживают, то бишь, они как бы ощущают то же, что и герои фильма.
- Зачем? Это же отрицательные эмоции. Представьте, я пришел усталый с работы, мне надо восстановиться к следующему дню. Что же я, вместо спорта, смеха перед экраном, вместо хорошего секса, должен сидеть и плакать, потому что кому-то выдуманному плохо в выдуманной жизни? Это же нонсенс.
- Чего? Чего за носес?
- Я говорю, что это противоестественно.
- Это тебе носес, а там все иначе. Они еще книги про чужую жизнь читать любят, тоже переживают, нервничают за героев книжных. Нам не представить, одно дело фильм – отдыхаешь, тебе все показывают и рассказывают. Книга же труда требует, а они могут перед рабочим днем ночь не спать, напрягать мозги, читать, пытаться все представить. Представить себя героями книги, войти в их образ, гадать, как там дальше сложится. Говорят, книга сильнее на человека действует, больше волнует. Нам этого все равно никак не понять. Вот смотри, ты там вылезешь из портала, ты ничем от них не будешь отличаться, а мыслить по-ихнему не сможешь. Вот, к примеру, ты когда-нибудь парой обзаведешься…
- Через месяц.
- Тем более. Тебе выдадут ребенка, может пару, если ты богатенький. Потом могут этих забрать, дать других. Правильно?
- Конечно. Это моя обязанность, как гражданина, обеспечить детство и образование тех детей, которых мне доверит государство.
- Вот, то есть тебе все едино, что один, что другой, все равны…
- Это же естественно, каждый их них гражданин и имеет равные права…
- Это, по-твоему, точнее по-нашему. А там все не так, там дети делятся на своих и чужих.
- Это как?
- Слушай, ты хоть маленько имеешь понятие, как там жизнь устроена? Ты же туда намылился.
- Причем тут мытье?
- Не цепляйся к словам. Ты туда собрался, а ты имеешь представление о том, что и как там?
- Нет. Я математик, я никогда не интересовался проблемами параллельных миров.
- Оно и видно. Ты знаешь, как они там размножаются?
- Нет.
- Там дети появляются, как результат секса. Они зарождаются в организме женщины, там формируются, а потом уже на свет вылезают. Это на подобии, как у нас у диких зверей, слыхал?
- Да, про зверей слышал. Но как же так, что у них высокая смертность?
- Почему? Как у нас, ну может ненамного жизнь покороче, гробят они ее изо всех сил. Разные у них для этого привычки в моде.
- Но тогда у них должно быть переизбыток населения, если у них каждый секс приводит к зарождению новой жизни. Или у них секс очень редко случается?
- Вот, блин, тупица образованный! Не каждый секс приводит к зарождению, зачатием они это называют.
- Почему?
- Слушай, а ты и нашей историей никогда не интересовался?
- Нет, я же математик, зачем мне тратить время на то, что не имеет значения для моей специальности. Это же расточительство, я не смогу достичь совершенства в своем деле. Вы меня удивляете, не понимая таких элементарных вещей.
- Тогда я совершу для тебя открытие. Там умеют избегать зачатия, там умеют прерывать состояние зачатия…
- Как?
- Да, как ты говоришь, элементарно, решает женщина, что не хочет воспроизводить ребенка, идет к врачу, и он этого ребенка изничтожает…
- Врач и убийство! – мне казалось, что я сплю, и мне снится кошмар, куда, в какой мир я собрался прогуляться!
- Да, не считают они это убийством. Так их мировоззрение построено, я ж тебе говорю, там все по-другому. Ладно, не пугайся, не всегда врач убивает ребенка, иногда