Остров тринадцатый. Остров Моей Мечты

совершил свою первую кражу.
Возвращаясь с берега, где купался с соседскими мальчишками и проходя через ряды рыбного рынка, он, увидев, как один из торговцев о чем-то увлеченно спорил с покупателем, схватил с лотка крупную рыбину и умчался, прежде чем кто-то смог понять, что произошло. Он сделал это, не задумываясь, по какому-то инстинкту, который вместо разума в этот момент руководил ребенком.
Убежав, он не знал, что же теперь делать? Зачем ему эта добыча? Он не голодал. Не придумав ничего, он принес добычу Кларе, вызвав у нее ужас, когда добропорядочная женщина поняла, что произошло.
Лиин многословно пытался втолковать ребенку некоторые прописные истины, но все было тщетно, при каждом удобном случае Агэпито тащил все, что плохо лежало. Если это были продукты, не требующие приготовления, он, делясь с приятелями, съедал их, если их нельзя есть сырыми, то выкидывал, если же удавалось украсть что-то несъедобное, то прятал добычу в укромном месте, приспособив для этого расселину в скале в южной части города.
Со временем он научился продавать часть украденного. Годам к одиннадцати-двенадцати он воровал уже целенаправленно,  зная, что он сможет легко реализовать. Тогда же пристрастился тратить вырученные деньги на вино в кабаках, которыми оброс, ставший уже большим порт, выросший на месте битвы с пиратами.
Город разросся, занял своими домами практически всю вершину горы. Поначалу он так и назывался – Город на горе (или Горный Город – это зависит от правильности перевода), но в те годы Граф Омагреб присвоил городу свое имя.
Граф построил себе на обрывистом краю горы, на южной стороне города огромный дом, в котором теперь находится прекрасный Civico Museo Archeologico, в самом конце улицы Бартоломео Коллеони на площади Cittadella.
Граф Омагреб еще за год до начала пиратской осады города женился на дочери одного из европейских архитекторов, которых привез на остров. Как выяснилось, семья жены была многочисленна и образована, сам же Граф образованием не блистал, но имел врожденное чувство, где и как можно заработать. Этот солдат Фортуны однажды случайно вытащил козырного туза в виде легенды про пиратские сокровища, поверил в прикуп, пошел ва-банк и выиграл. Причем выиграл не сокровища, а, как толковал ему инстинкт, выиграл гораздо больше – он выиграл власть, которую надо было поддерживать. Чувствуя, что управление городом, а может и островом ему не потянуть в одиночку, он всеми правдами и неправдами перевез в свой новый дом практически всех родственников жены, приучил их собираться на обед за одним огромным столом, и научился их разговаривать на темы, в которых сам был не силен. За тот же стол он с малолетства сажал трех своих сыновей, понимая, что его старость смогут обеспечить только их  головы, коль удастся в них вложить мудрость родственников жены и свои, пусть не так умно выраженные, мысли.
Сокровища, как бы они велики не были, имеют свойство таять, а надо их поддерживать.
Тратя большую часть награбленного из пещер горы на строительство крепости, города, Храма, широкой дороги к порту, самого порта, он учился у родственников извлекать из этого не только уважение горожан, но и звонкую монету.
Постепенно были введены пошлины на портовую торговлю, совсем, казалось, грошовые, но, учитывая росший объем этой самой торговли, очень даже ощутимый для состояния Графа.
Вспоминая удачную победу над пиратами, был введен налог на содержание гарнизона, в оправдание которого Граф и сложил через несколько лет свою голову.

Достроили и Храм – Собор Святого Александра (Cattedrale di Sant'Alessandro) – Кафедральный собор Омагреба. Если раньше Скволи ходили туда, чтобы вознести Господу благодарность за посланного им ребенка, то теперь они каждый день просили, направить Агэпито на путь истинный.
Но их молитвы не были услышаны.
Агэпито не только сам не вступал на этот истинный путь, но, казалось, всех вокруг с него сбивал.
Стоило ему войти в кабак, как тот час же там завязывалась драка, к которой он и отношения не имел, просто его присутствие приводило людей в совершенно неадекватное состояние.
Он уже перешел к ограблениям домов горожан. Несколько лет за ним устраивались погони, и он на несколько недель, а то и месяцев скрывался в лесах за южными склонами горы.
Дело в том, что переселенцы приезжали на остров не только, чтобы трудом своим строить свою новую жизнь, много и лихих людей появлялись на Острове Моей Мечты. Они-то и населяли леса, живя грабежами и налетами на караваны, начавшими курсировать между северным и южным побережьем, которые постепенно стали специализироваться на разном. Юг по-прежнему жил тем, что давала земля, в то время как на Севере начинала зарождаться промышленность – появились ткацкие производства, начали воздвигать кузнечные цеха, уже не было необходимости все завозить из Европы.
Вот к этим лихим людям и сбегал Агэпито, но всегда, рано или поздно, возвращался к семье, принося на лице и теле следы расправ за свой несговорчивый характер.
Бедные приемные родители ничего не могли с собой сделать и прятали беспутного приемыша, вылечивали, откармливали, чтобы через какой-то срок он опять бросался в свою преступную жизнь.

Клара получила место служанки в доме Графа. Огромные помещения и не менее большое количество привезенных родственников требовало много рабочих рук. Граф наполнил новый дом множеством прислуги.

Как-то вечером жена вбежала в дом с безумными глазами:
- Лиин, Граф уводит гарнизон в лес! Там же наш мальчик!
Агэпито в то время уже было семнадцать.

Очередные ограбления караванов вызвали ропот и волнения в городе - налоги на гарнизон собираются, а толку и защиты нет. Граф почувствовал, что дальше испытывать терпение народа нельзя и объявил о походе против лихих людей.

Поход закончился трагически для обеих сторон.
Лесных разбойников изловили и казнили, но при этом Граф получил смертельное ранение и был привезен домой на повозке в бессознательном состоянии. Он прожил еще несколько дней и умер в мучениях. После его кончины в Верхнем Городе появились первые призраки, говорят, что это были как сподвижники Омагреба, так и лихие люди.
Трупы разбойников были привезены к подножью горы и развешены вниз головами вдоль дороги в порт, чтобы горожане могли удостовериться, что их налоги не уходят на увеселение семьи Графа.
Там, среди висевших вниз головами окровавленных трупов, Скволи нашли и своего мальчика.
Лиин два дня выхаживал Клару, потерявшую сознание при виде приемного сына. А на вечер второго дня в их дом пришла и осталась Линда. Она была на четвертом месяце беременности. Ее обесчестил Агэпито, родители этого не смогли принять и изгнали дочь из дома. Ну а Скволи ее приняли.

Мальчик, которого нарекли Алессандро, родился одноглазым.
Нет, у него не было впадины вместо глаза, скорее всего глазное яблоко было на месте, просто веки правого глаза срослись и не имели ресниц, а правая бровь была ниже левой, будто ребенок сильно зажмурил правый глаз.
Он был очень тихим ребенком. В младенчестве почти не плакал, ночами спал, днем спокойно смотрел левым глазом на окружающий мир. Подрастая, был пуглив и застенчив, целыми днями бродил по комнатам, ухватившись рученкой за юбку бабки или мамы.
Лиин умер, когда Алессандро исполнилось пять.
Воспитание мальчика легло на плечи двух женщин, которые к тому времени очень сдружились, их отношения напоминали больше отношения между мамой и дочерью, чем между невесткой и свекровью.
Клара всю жизнь отличалась мягким характером и расположенностью к людям. Она всегда встречала незнакомцев, прежде всего, улыбкой, изначально полагая, что каждый человек – существо доброе и дружественное. Если она ошибалась, то не озлоблялась, а склонялась к жалости -  злой человек требует сочувствия, его и так его злоба ограничивает, огораживает от людей, так надо, чтобы тот, кто рядом, поддержал, иначе ему вдвойне тяжело будет.
Линда же всю жизнь жила в семье очень строгих правил, точнее сказать в семье, построенной по правилам отца, которые и в матери подавили все искренние человеческие проявления. Все было по расписанию, в котором общению с каждым членом семьи было отведено определенное время, и, если его исчерпать, то на сочувствие рассчитывать нельзя. Так на общение с дочерью отводилось тридцать минут после ужина, а перед сном она могла рассчитывать только не традиционный поцелуй, не больше, хотя в ее душе уже накопилось столько вопросов и сомнений, что и ночи бы не хватило, чтобы обсудить. Нет, нельзя сказать, что ее не любили, но разве можно уложить в заранее отведенное время все, что рождается и назревает в сердце ребенка. Привыкла Линда сама строить свое представление о жизни, своем месте в ней, своих оценках людей, их поступков, слов, обещаний.
Попав в распростертые объятия доброй души Клары, Линда расслабилась, неожиданно ощутив себя маленькой девочкой, к ней вернулось нереализованное детство. Сколько ночей, которые промелькивали, как мгновение, она провела с Кларой за обсуждением тем, которые вызывали у свекрови удивление. Она смотрела на мать своего внука, чувствуя, что перед ней маленькая девочка со свойственными ей сомнениями, страхами и ожиданиями.

После кончины Лиина, когда семье требовалось восстановление доходов, резко упавших с уходом кормильца, Клара привела Линду в дом Графа, где в это время потомки Омагреба расширяли штат прислуги.
Работая в этом величественном здании, женщины, пока Алессандро был маленьким, брали ребенка с собой, благо он был тихим, послушным, не создавая никому неудобств.
Малыш бродил по залам дома и часами замирал перед прекрасными полотнами, которые были привезены из Европы и развешены в коридорах и комнатах. Он вставал вполоборота, чтобы левый глаз мог охватить всю картину.
Мальчик и по улицам привык ходить только по правой стороне, чтобы видеть повозки и всадников, которые обгоняли его и представляли угрозу для нерасторопных пешеходов.
Он не сходился со сверстниками, не участвовал и их играх, сторонился шумных компаний, был молчалив, замкнут, но, как бабушка, расположен к людям. Частенько видели, что он помог кому-то из стариков поднять и поднести что-то тяжелое, многие видели, как он травами залечивал раны соседским животным.
А как-то случилось чудо.
Клара, Линда и Алессандро заканчивали субботний ужин, бабушка начала собирать со стола посуду и так, между прочим, спросила:
- Алессандро, почему ты все время молчишь? О чем думаешь?
Мальчик открыл рот, произнес несколько первых слов, бабушка поставила стопку тарелок на стол, удивленно приоткрыв рот, опустилась на стул и застыла, а мать замерла с поднятой рукой, секунду назад собиравшейся поправить волосы – мальчик неспешно и спокойно рассказывал истории о тех, чьи образы он видел на картинах в доме Графа, о тех, кто живет на соседних улицах. Под утро он замолчал и обратил свой глаз на слушательниц.
- Откуда ты это знаешь? – тихо промолвила бабушка, по щекам которой катились слезы.
- Я это придумал. Мне нравится придумывать разные истории.
Ему было тринадцать лет.

На следующий день Клара пошла к Меркурио – старшему сыну погибшего Графа.
Меркурио занимался в эти годы организацией Университета в