Час совы.

спальном ложе, затихая на время, и вновь ворочаясь с боку на бок, издавая протяжные вздохи.
«…квартира в Сочи, джакузи во дворе…»
Донесся тихий всхлип. Люда поняла, что муж грезит о сытой спокойной жизни и пришла в уныние. Ей казалось, что у них с Ефимом идеальный брак, основанный на любви, дружбе, уважении и понимании всего, что происходит в их совместной жизни. Что им обоим не нужны ни дворцы, ни шикарные курорты. А поход в театр доставляет больше удовольствий, чем пресловутый ресторан с экзотической кухней. Они искренне радовались новому чайнику или настольной лампе. И равнодушно проходили мимо гламурных бутиков с сумасшедшими ценами.
И вот одной фразой разрушены все ценности и устои молодой семьи. Муж оказался слабым или не достаточно искренним, когда заверял Людмилу в прелестях аскетичной жизни.
Люська вспомнила ту далекую поездку в Прагу, когда она впервые увидела Ефима. Днем они любовались красотами Чешской столицы вместе с многочисленной группой соотечественников. Людмиле сразу приглянулся веселый, невысокий парень со смешным вихром на затылке. И он бросал на Люську заинтересованные взгляды. Люда, окрыленная мужским вниманием и новой яркой курткой, постоянно шутила и заливалась звонким смехом. Она была очарована городом,  который столько лет мечтала увидеть. Но когда на знаменитых пражских курантах пропел золотой петушок, Люда заплакала от переполнявших ее эмоций.
И Ефим стал трогательно и неумело ее утешать.
Но Люда только улыбалась сквозь слезы и шептала, что счастлива.
Они вернулись в Прагу через год, уже вместе, и поздним вечером, когда схлынул большой поток туристов, Ефим пригласил ее прогуляться по уставшему городу. Они бродили, взявшись за руки, вспоминали поездку, когда впервые увидели друг друга, посидели в маленьком уютном кафе. А возле знаменитых часов, вместе с песней петушка, он попросил ее стать его женой, надев на палец кольцо с местными гранатами.
Люська окончательно распереживалась и не кому было поплакаться на искусительницу свекровь и предателя мужа. Она тихо роняла слезы под звуки работающего под грозой трактора.
«Нет, он любит меня и все в нашей жизни прекрасно. И летом мы поедем в Испанию, и маршрут мы с Фимой такой интересный выбрали. Вот только свекровь – искусительница уедет и все наладится…»
Эти мысли немного успокоили, но заснуть, никак не удавалось. Мешал голод, он становился все навязчивей. Запахи свежей сдобы, казалось, впитались в каждый сантиметр квартиры. Даже стена, в которую Люська уткнула свой нос, источала ароматы выпечки. И никакие уговоры, что для ее фигуры ужин в принципе вреден, а тем более пирожки и плюшки, Люське не помогали.
Пятясь уже привычным способом, по - пластунски, Людмила выползла на кухню. Она включила небольшое бра над столом и с трепетом подошла к кастрюле, куда свекровь сложила свои пирожки.
«Я только попробую, с какой они начинкой. Даже доедать не буду, просто надкушу. Этого хватит, чтобы притупить голод. А завтра утром доем. Утром можно, до работы пойду пешком».
Первый пирожок оказался с картошкой.
- Что же она в эту картошку добавила? – бормотала Людмила. – Вкус, какой - то необычный. Приятный.
Второй был с капустой. Но не с противной, белой, разваренной, какие продавали в небольшом кафе в вестибюле бассейна. В этом пирожке капуста немного хрустела, была тонко нарезана и щедро сдобрена томатной пастой.
- Умеет женщина печь, ничего не скажешь! Они там, на юге все знатные поварихи. То ли времени у них больше остается для кулинарии, то ли продукты вкуснее, - кивнула Люда. – А что это на столе стоит, прикрытое блюдом? Это уже сладкий… Вон как густо  орешками присыпан. Сейчас тонюсенький кусочек отрежу, только для пробы…
Но тонко отрезать не получилось. Из пирога, вслед за ножом, стали выползать янтарные абрикосы.
- Ой, мой любимый - с абрикосами!
С наслаждением пережевывая таявший во рту шедевральный пирог, Людмила подошла к окну, полюбоваться ночным городом, и застыла с открытым ртом. Возле подъезда, она вновь увидела старую машину скорой помощи, рядом с которой стояли знакомые санитары. Только на этот раз, к ним присоединился некто третий. Все трое неподвижно стояли на тротуаре, подняв свои головы, и пристально смотрели на Люську.
Девушка охнула, отпрыгнула от окна и выключила свет. Сердце вдруг сильно ухнуло в груди, предупреждая об опасности.
«Может, мне показалось, что они смотрели на мои окна? Люди просто дышат воздухом», - успокаивала себя Люда. Осторожно вытянув голову, она попыталась еще раз взглянуть на подозрительных субъектов. Но никого там не увидела, пропала и машина.
«Чудеса! А были ли вообще там люди или это мое больное воображение?»
 
*   *   *

Утром Люда попробовала заползти к мужу на матрац, почувствовать его тепло, рассказать ему о подозрительных типах под окнами, но Ефим только отмахнулся от нее как от мухи, пробормотав, что сегодня он поедет попозже:
- Работу мы почти закончили, остались лишь мелочи, да объяснить хозяевам, как пользоваться системой, - перевернулся муж на другой бок.  
Выбежав из подъезда, Люда столкнулась с мужчиной в форме полицейского. Форма была явно ему велика, начиная от фирменного бушлата и заканчивая шапкой – ушанкой, сползающей на глаза.
- Доброе утречко! – браво отдал честь страж порядка. – Рановато вы, гражданочка, в воскресенье из дома выходите.
- Да и вы, гражданин майор, ранняя пташка.
Майор закашлял, косо взглянул на собственный погон и продолжил веселым голосом:
- Я с опросом населения: ничего подозрительного возле дома не замечали?
- А что вы имеете в виду под «подозрительным»? И что такого должно случиться, что вы в шесть утра в воскресенье идете в наш дом с опросами? – перехватила Люда инициативу, чем ввергла полицейского в уныние.
- Вы, девушка, на мои вопросы отвечайте.
- А я должна знать, с чем конкретно связаны ваши вопросы. У нас в подъезде кто – то умер или пропал, или убийство произошло?
- Это секретная информация, - понизил тон майор. – А вы, в какой квартире живете, на каком этаже? Людмила Даниловна Ефимова вам, женщина, знакома?
-  Это моя свекровь? А что она сделала?
- Пока выясняем, - напустил еще больше загадочности полицейский. – А она одна живет?
- С мужем. – Люська никак не могла понять, когда ее свекровь успела нарушить закон. – Она еще спит, а мне на работу пора, простите.
Людмила заметила приближающуюся маршрутку и покинула собеседника.
Воскресный день народ дружно решил посвятить спорту. Как – то так повелось у русского человека – он может всю неделю лениться, переедать, но за один выходной пытается сбросить и лишние килограммы, и дать непосильную нагрузку удивленным мышцам, бездействующим большую часть жизни. Население выходит на лыжах, надевает коньки, штурмует бассейны, на следующий день все больше похожи на инвалидов, чем на спортсменов. Но зато и разговоры не умолкают до среды о собственных спортивных рекордах.
Людмила не любила работать в воскресные дни. Здание бассейна было старым, построенным в послевоенные годы. Район прирастал домами и ширился. Людей с каждым годом становилось все больше, и не каждый стремился посещать новые спортивные центры в отдаленных местах. Проще, удобнее и дешевле было пройти пару километров и поплавать в чистой воде среди  мозаичных панно с изображением счастливой советской жизни.  
В старинном гулком холле стоял несмолкаемый шум жаждущих воды пловцов, кто – то пытался утешить уставшего ребенка, кто – то шуршал пакетами с принесенными бутербродами; громкие голоса, смех детворы, все звуки перемешивались, превращаясь в гудящую какофонию. Иногда Людмиле казалось, что набрав полную мощь, шум превратится в огромный шар, взорвется, станет черной дырой и поглотит всех посетителей бассейна, вместе с администраторами.
К восьми часам вечера остались самые стойкие, которым нечем было заняться дома. Детвора, получив свою порцию спорта, давно разошлась со своими родителями, люди пожилые в вечерние часы приходили редко.
Светлана позвонила и сквозь слезы поведала Людмиле, что с летчиком своим она рассталась, на этот раз навсегда. Люда прикинула, что за последний год окончательное расставание происходит в четвертый раз. Но Светка простонала, что обнаружила в кармане своего любимого кольцо и приглашение на свадьбу с какой – то Галиной. Кольцо она забрала себе на память, а приглашение порвала на мелкие кусочки и засунула ему в карман, завернув в носовой платок.
- Как думаешь, я не очень многое себе позволила? – икнула обманутая Джульетта.
Людмила в такой ситуации никогда не была, и честно призналась, что не знает как надо себя вести.
- А он прилетел, чтобы с тобой проститься?
- Нет, если бы я не обнаружила улики, никогда бы не подумала, что эта наша последняя встреча, - зарыдала с новой силой Светлана. – Люд, если тебе надо, я теперь женщина свободная могу работать без выходных и праздников.
- А я хотела тебе предложить еще денек дома побыть, пока моя свекровь не уедет. Мы с ней в моей квартире  не помещаемся.
- Да? Ну, если тебе так надо могу еще погулять, - быстро согласилась Светлана.
Что – то не понравилось Люське в ее тоне, но подумать ей не дали, веселая компания молодых людей требовала пропустить их в бассейн и объяснения Людмилы, что время посещения окончено, и она не может пропустить их внутрь, тем более без медицинской справки, до молодежи не доходило. Молодежь настаивала. Сначала смеялись и уговаривали, потом обозлились и стали требовать.
Людмиле часто приходилось иметь дело с такими любителями поплавать перед сном, она нажала тревожную кнопку и через пять минут в холле появились стражи порядка. Потенциальные пловцы моментально успокоились, плавать передумали и покинули помещение, пожелав всем «Спокойной ночи».
Но Людмиле вдруг стало неспокойно. Что – то беспричинное тревожило душу, мешая сосредоточиться.
Она обошла вместе с ночным сторожем все помещения, проверила: не остался ли кто посторонний, не забыли ли потеряшки свои вещи. В этот раз улов был приличный: банные принадлежности в прозрачных мешках, несколько полотенец, резиновые тапочки парами и по - одиночке, и даже одна дамская сумка с документами, ключами и прочими женскими мелочами.
- Интересно и как эта гражданка не хватилась пропажи? – удивился ночной сторож Иван Николаевич. – Ну, ладно, полотенце или тапки, а тут же ключи.
- Может, она не одна была, а с мужем, а у него свои ключи, - стала размышлять Людмила. – Давайте мы с вами все это в нашу камеру хранения отнесем. Завтра явятся за своими пропажами.
Людмила тянула время, домой идти не хотелось, в ресторане сегодня был банкет, и Лиза всегда оставалась сама до последнего гостя.
Но Иван Николаевич, непрестанно вздыхая, явно давал понять, что  мечтает остаться на своем посту в гордом одиночестве.
Люська попрощалась, пообещав сменить его завтра пораньше, и побрела к дому, припорашиваемая снегом.
Окна ее квартиры были темными. «Неужели легли спать?» - удивилась девушка. Стряхнув с себя снег, Люда взялась за ручку двери. Ручка с готовностью повернулась, дверь доверчиво впускала хозяйку в ее жилище.
«Сюрприз! Тут должен зажечься свет, взлететь к потолку воздушные шарики, а любимые друзья,  выскочить из своих убежищ