Час совы.

и чай и что покрепче, - радостно согласилась гостья. - У мамы все с собой. Сейчас такой пир закатим.
    Ефим подавил тяжелый вздох.
    На крошечном кухонном столике быстро создавался продуктовый  натюрморт: из банок больших и поменьше, из яблок и темной колбасы с сильным запахом чеснока, из золотистых головок лука и мятыми пирожками.
    - Все, ж  свое, домашнее. Мне отец говорит: «Ты бы съездила в Питер, проверила, как они там живут на своих сосисках да пельменях готовых… Жалко ж сынка, не на таком вырос…»
    «Явно камень в мой огород, - кивнула про себя Люська. – В свой прошлый приезд свекор с удовольствием уплетал сосиски и нахваливал отлаженный городской быт. Я, как дура покупала ему разные сорта, чтобы порадовать. Предатель, какой!»
    - А я и думаю: что ж не съездить? На пенсии времени много, а зимой и вовсе никаких дел. Только за скотиной присматривай, да из курятника яйца выноси. Вот они, какие крупные у нас, - Людмила  Даниловна гордо подняла к потолку два гигантских яйца и постучала ими друг о дружку.
    - Осторожно, а то разобьются, - испугалась Люся.
    - А чего им биться? Вареные. Я в дорогу всегда варю, а то гоголь – моголь привезу еще. Вот все три десятка и проварила.
    - А зачем же нам столько вареных яиц? – ужаснулась Людмила.
    - Есть будете, - отрезала свекровь, - по два на завтрак. И до обеда о чувстве голода можно забыть! Это я по телевизору такое слышала. Очень в той передаче яйца куриные хвалили. Особенно от домашних курочек. А это… - к потолку, вслед за яйцами, поплыла здоровая бутыль с мутной жидкостью, - это наше главное лекарство. На чистой пшеничке делано. – Свекровь держала бутылку на вытянутых руках, как хоккеисты держат кубок Стэнли.
    - Мама, ну здесь это никому не нужно, - простонал Фима. – Мы с Людмилой не пьем, ведем здоровый образ жизни.
    Но свекровь только махнула не него могучей рукой и достала из сушки  три кофейные чашки. Мутная жидкость полилась в импровизированные бокалы,  наполняя все вокруг резким запахом браги.
    - Фима, это самогон? – прошептала Людмила. – Я его никогда не пила.
    - Ну, вот заодно и попробуешь, - радостно засмеялась счастливая женщина, демонстрируя остроту слуха, и протянула чашку невестке. – Ой, ой, - вдруг спохватилась она, - а, закусить…
    И быстро открыла трехлитровую банку с крупными огурцами, подцепив жестяную крышку кухонным ножом. Из шуршащих пакетов на стол переместились куски колбасы, тонкие кусочки белоснежного сала, репчатый лук, который свекровь накромсала большими кругляшами, даже не сняв золотистую шкурку.
    - Прошу, - игриво поклонилась Людмила Даниловна, - чем Бог послал.
    Люся с Ефимом так и стояли в дверях кухни, сжимая в руках кофейные чашки. От резкого запаха  Людмилу немного подташнивало, глаза стали слезиться.
    - Ну, чтобы все были здоровенькими, - выдохнула свекровь и одним глотком опустошила свой бокал.
       Люська попробовала повторить, но у нее ничего не получилось.     Обжигающая жидкость категорически не желала проходить в гортань. Она огненной лавой перекатывалась во рту, раздирая десна и парализуя язык. Люся беспомощно взглянула на мужа – у него получилось несколькими судорожными движениями заглотить питье. Тело его как – то расслабленно обмякло, щеки порозовели, глаза остекленели. Люсе не понравился его вид, но она не могла ничего сказать, - ее рот был наполнен самогоном.
    - А теперь, за вас, дети мои! – развеселилась свекровь, отбирая пустые чашки.
    - Мама, не надо! – пробормотал Ефим. – Мне завтра на работу рано. Что ж ты все – таки не позвонила? – с тоской в голосе поинтересовался сын.
    - Да, откуда? Почту в соседский город перевели. Пока до нее доберешься, легче к вам на поезде приехать.
    - А у вас до сих пор нет сотовых телефонов? – изумилась Людмила.
    Ей удалось незаметно сплюнуть часть жидкости в носовой платок и сунуть его в карман халата. И сейчас, источая зловоние, самогон норовил просочиться сквозь тонкую ткань кармана.
    - Не люблю я это баловство, - нахмурилась свекровь.
    - Что вы, это не баловство, это - удобство, - бросилась убеждать Люда. – И мы бы вам часто звонили и вы смогли сообщить, что приезжаете.
    - Сказано – не люблю! – отрезала свекровь и грустно уставилась в темное окно.
    - Давайте спать, - робко предложила Люська.
    - А, давайте! Люди вы не больно компанейские. Пить не пьете, петь не поете.
    - Мама, поздно уже петь. Соседи могут полицию вызвать.
    - Вот не могу я привыкнуть, что их теперь полицаями называют! Это ж хуже ругательств, каких было, если тебя полицаем обзовут. У нас в городке многие пацаны из милиции поуходили. Не захотели, чтоб их так кликали. Но, какие и остались, - ударилась в размышления Людмила Даниловна.
    Дискуссию ее никто не поддержал и она окончательно загрустила.
    Положили маму на диван. Небольшое свободное пространство на полу, не могло вместить ее целиком. Ефим надул себе матрац, на котором любил плавать по глади дачного озера, а Люська легла на старое ватное одеяло.
    - Я спать то и не хочу. В поезде всю дорогу валялась на полке. Виданное ли дело два дня на полке лежать. Сидеть то мне было не с руки, мешала всем в проходе, полку только боковую дали, вот и лежала, так что выспалась.
     Через пять минут раздались первые признаки бессонницы…
У Люськи было ощущение, что это мощный трактор пашет поле под раскаты грозы. Причем и трактор и гроза находились непосредственно в их квартире.
    - Фима, она всегда так?
    - Сколько я себя помню, да. Но раньше мне это не мешало.
    - А папе твоему?
    - Папа выдает децибелы еще мощнее.
Даже в темноте Людмила поняла, что Ефим улыбается, вспоминая родных.
Через некоторое время и муж присоединился к маминым трелям. А Люська лежала и боялась, что прибегут соседи и будут требовать выключить перфоратор. Сна не было, лежать на стареньком одеяле было неудобно,  из кухни доносились резкие запахи оставленной на столе еды. Тихо пятясь по-пластунски, Люська выползла в коридор и побрела в кухню, убирать остатки пиршества.
Кухонные часы показывали ровно четыре часа: «Час совы» - вспомнилось старое выражение. Почему с ним связано что – то опасное? Образ совы всегда ассоциировался с тайной, с силами магии и предсказания. Недаром на горбатой спине бабы Яги всегда восседала сова. Людмила поежилась.
Неторопливо раскладывая привезенные дары по полкам небольшого холодильника, она выглянула в окно. Там было темно, все соседские дома спали сладким предвыходным сном. Ни одно окошко не светилось. Даже уличные фонари потухли. Только одинокая лампа над подъездом изо всех своих стоваттных сил пыталась осветить округу. Легкие белые снежинки тихо кружились в ее свете, падая на черную землю.
Люда собралась уйти в комнату, там стало немного тише – то ли трактор отработал смену, то ли гроза стихла. Но бросив взгляд в окно, насторожилась. Что – то привлекло там ее внимание. Мирная  картинка спящего города, вдруг стала тревожной.    
Возле темного микроавтобуса копошились два здоровяка.
«Люди, наверное, уезжают, торопятся на ранний рейс», - стала строить догадки Людмила.
Она привычно вытянула шею и попыталась рассмотреть свое сокровище, одиноко стоящее на асфальте. Сердце ее при этом тихо сжалось от нежности. Людмила мечтала о собственной машине с тех пор как помнила себя. Ей хотелось всегда иметь такой вот небольшой автомобильчик: уютный, быстрый и чтобы только ей одной он подчинялся, ее одну слушался.
И когда он появился в ее жизни – красный «Фольцваген», удивительный и немного грустный жучок, Ефим заявил, что ни за что не сядет за руль такой букашки. И чтобы Людмила даже не думала его уговаривать.
Люське всегда казалось, что в тайне он надеется, что она начнет умолять его, но Людмила только порадовалась, что ей не придется, ни с кем делить своего жука. Правда, и их многочисленные неприятности в виде мелких поломок она мужественно несла одна, точнее делила только с друзьями: Елизоветой и другом детства Николаем. Коля, отслужив в армии, заканчивал Техноложку и мог с закрытыми глазами разобрать автомат и такой примитивный, по его словам, автомобильный двигатель. Лиза иногда приносила в подарок Людмиле нужные запчасти. В общем, справлялись своими силами.
Люська, заметив своего красавца на том самом месте, куда и пристроила поздним вечером, помахала ему рукой. В это время мужики внизу одновременно посмотрели на Людмилу, один даже махнул ей в ответ с робкой улыбкой. Они усиленно заталкивали носилки с телом накрытым простыней в свой фургон, слабо напоминающий машину скорой помощи.
«Это санитары, - догадалась Людмила. - Кто же у нас в подъезде заболел или умер?» И, протяжно вздохнув, направилась на жесткое ложе.
Сон, несмотря на непрекращающийся стерео храп, все – таки унес Людмилу в свои тревожные дали.
Снился подземный гараж, погоня, санитары с носилками, готовые прийти на помощь и радостная свекровь с колбасой в мощной руке.
Проснулись рано. Ефим торопился на работу. По выходным он устанавливал умные охранные сигнализации в загородных домах. Людмила встала его проводить, а свекровь посетовала, что не сомкнула глаз всю ночь, но валяться в кровати не намерена. А хочется ей напечь пирогов на всю семью и она прямо сию минуту собирается приступить к своему плану.
Поняв, что тихая домашняя суббота накрывается медным тазом с тестом, Людмила приняла решение идти в бассейн. Только не в качестве администратора, где она трудилась уже несколько лет, а в качестве праздной купальщицы. Иногда она позволяла себе эту роскошь. Но больше всего Люся любила приходить в бассейн перед работой и плавать в одиночестве. Она представляла себя хозяйкой большого загородного дома и бассейна с морской водой. Почему – то в такие моменты у Людмилы губы сами собой расплывались в улыбке, и она была уверена, что все это в ее жизни непременно будет. Хотя, она и сама не могла понять - зачем ей это нужно?
Людмиле было хорошо и уютно в своей жизни, рядом с любимым мужем и друзьями.
Снежинки, так мирно кружащиеся поздней ночью, успели укрыть весь город с его движимым и недвижимым имуществом мохнатым белым пледом. Машин и людей в это раннее субботнее утро на улицах почти не было. Людмила загрустила. С каким удовольствием она осталась бы дома и еще часик понежилась на своем мягком диване, а после занялась бы делами и приготовила вкусный субботний ужин к приезду мужа. Но перспектива слушать непрерывные разговоры свекрови обо всех ее знакомых и родственниках заставила Людмилу быстренько натянуть джинсы и толстый свитер.  
- А куда это вы засобирались в выходной? Или у вас в Питере по субботам работают? – Людмила Даниловна, стоя в узком коридорчике, полностью перегораживала входную дверь.
- Мам, у меня халтура по выходным, а Люда идет в бассейн.
Свекровь поджала губы и опустила глаза. На ее лице большими буквами читался текст: «Сыночек – труженик и по выходным работает, а эта краля вместо того, чтобы домом заняться, плавать ходит. Что в мире творится?»
- Я не плавать иду, а работать. Я там администратором тружусь, - бросилась оправдываться Люся. – А вечером пойду в кафе убирать.
- Господи, да как же вы живете? – всплеснула руками Людмила Даниловна. – Вам что, своей зарплаты не хватает на жизнь? Так мы с